Третье пришествие

— Отставить, — просипела голова.

Дима вопросительно взглянул на АиЗ. Алиса поменяла обойму, бросила прицельный взгляд и кивнула. Пришелец тяжело перевалился через край водостока.

— Прапорщик Яворивський, мать вашу. Из внешней охраны. Значит, так. Мужики… и дамы. Это неизвестное явление ничто не берет, даже РПГ. Самое поганое, с близкого расстояния оно сильно действует на неустойчивые мозги, всяких психов подчиняет. Но может, и не только неустойчивые, проверять не стал бы. По крайней мере, сейчас. Так что, айда за мной.

— Куда?

— Туда, — нежданный спаситель махнул вниз.

— А как ты по стене залез?

— Есть такое приспособление. Пожарная лестница называется.

Дима пристыжено замолчал. Алиса попыталась позвонить Андрюше.

— Не работает, — удивленно сказала она.

— Естественно, — кивнул Яворивський. — Связь глушить еще проще, чем мозги.

Я никак не мог разглядеть его лица. Тень какая-то мешала. Хлопнул одинокий выстрел. С каминной трубы посыпалась штукатурка и кирпичная крошка.

— А вертолет нас не сможет забрать? — подал голос Ефим Львович.

Алиса покачала головой.

— Тут из-под любого куста могут пустить ракету. При расстоянии в сотню метров от нее ничто не спасет.

Из будочки над люком выбрался Андрюша.

— Бесполезно, — сказал он. — Стрелковое оружие эту дрянь не берет.

— Где она?

— Уже на первом этаже. Кто тут с вами?

— Прапорщик Яворивський. Предлагает спуститься по пожарной лестнице.

— Вот как? А откуда ты взялся, небесный воин?

— Контрактник я. Рязанское училище ВДВ. Обеспечивали внешнюю охрану.

— Здесь-то как оказался?

— Смяла нас эта гадина. Схлюпала. Такое творила…

— Понятно. Ладно, потом расскажешь.

Андрюша подполз к краю крыши.

— Ты смотри, в самом деле лестница. А я про нее как-то и забыл. Ну что ж, прапорщик. Шуруй первым.

— Не доверяете?

— Весьма, — любезным голосом сообщил Андрюша. — Без резких движений, пожалуйста.

Яворивський вздохнул и начал спускаться.

— Ох, что-то мне скверно, братцы, — вдруг признался Дима. — Будто не я, а мне по-по голове вдарили.

— Живо вниз, — приказал Андрюша. — Владимир Петрович, вы ведь тоже выпивали?

— Поменьше.

— Все равно. Думаю, самые неустойчивые мозги сейчас у вас с Димой. Пойдете следующим.

— Слушаюсь, — сказал я.

— Правильно, — сказал старший лейтенант Денисюк.

И улыбнулся.

— Мы еще найдем управу на эту сволочь. Я ей припомню Ваньку. Но пока что надо уносить ноги.

Земли мы достигли вполне благополучно. Слизень нарисовался на крыше уже в момент нашей переправы через Красную Пахру. Он выглядел оплывшей белесой массой, вроде теста, поднявшегося над краем квашни.

Малое время червяк пребывал в неподвижности. Затем откуда-то с неба на него упал зеленоватый луч. Масса расплескалась, над ней поднялся фонтанчик, как над камнем, брошенным в пруд.

— Зарядилась, холера, — пробормотал прапорщик.

— Откуда знаешь? — спросил Андрюша.

— Та ясное ж дело. Чого тут знаты? Тикаемо, хлопци!

В теплой речке меня вдруг пробрал озноб. Я лихорадочно заработал конечностями и первым преодолел водную преграду. Даже Диму опередил. А самым неважным пловцом оказался Фима. Тамара Саратовна с Андрюшей отбуксировали его к берегу, а Яворивський схватил за плечи и легко вынул из реки. Тут пламя, наконец, с треском вырвалось из окон нашей покинутой обители, стало светло, и я понял, почему ладони бравого десантника показались мне очень широкими. Если в кисти шесть пальцев, она не может быть узкой.

Тем временем слизень не спустился, не спрыгнул, а белесой струей буквально стек по стене дачи. Бьющее из окон пламя его ничуть не пугало. Куда чудо-юдо направится дальше, угадать получалось с первого раза.

— Да-а, — сказал Дима. — Шеф! Ваша по-популярность приобрела вселенский масштаб.

Мы выбрались на берег и побежали по переулку между мощными заборами с наглухо запертыми воротами. В обесточенных усадьбах яростно лаяли псы, на разные голоса завывала сигнализация машин. Пару раз над головами прошлась «Черная акула». Пилот нас видел, однако присесть было негде, мешали то деревья, то столбы, то провода, то все те же заборы.

Очень скоро я и Фима начали задыхаться. Тогда Дима ножкой от стола, с которой он все никак не желал расстаться, выбил стекло у первого подвернувшегося «мерседеса». Увы, ни ему, ни Андрюше, ни Алисе не удалось разобраться со сложной противоугонной системой. Зато из ближайшей усадьбы в нас стрелял бдительный охранник. Не очень прицельно, по счастью. Пугал.

Мы поднажали, попытались оторваться, сворачивая в переулки, то вправо, то влево. Но слизень нас не терял, постепенно догоняя. Не представляю, чем бы все закончилось, если б наконец не попалась услада олигархов, небольшое поле для гольфа. Там уже подпрыгивала от нетерпения спасительная вертушка. Как мы в нее втискивались — отдельная история.

По персональному разрешению Тараса вертолет приземлился прямо на Красной площади. Меня уже ждал Терентьев в «уазике».

— Совет безопасности заседает, Владимир Петрович. Приказано вас доставить.

Оставляя мокрые следы на кремлевских коврах, я проследовал в Авральный кабинет. Там действительно собралась вся верхушка: Некумыкин, Туманян, Крючканов, большая часть министров. Плюс академик Шипицын, который стал официальным советником Тараса по науке. Судя по красным глазам, заседали давно.

— Володька, не стой столбом, — сказал Тарас. — Иди в ванную комнату и переоденься во что-нибудь сухое.

В президентской ванной я обнаружил пижаму да махровый халат. В них и явился на заседание. Однако желания иронизировать по этому поводу что-то не приметил. Как раз обсуждали причину моей мокрости. Оказалось, московский слизень был не единственным. Очень похожие черви навестили Вашингтон, Нью-Дели, Страсбург, Пекин. Везде происходило одно и то же: попавшие под влияние экзальтированные толпы штурмовали государственные учреждения. Причем не какие попало, а именно те, где разрабатывались национальные программы спасения от протуберанца. Случайным такое совпадение быть не могло. Карробус еще раз достал нас на Земле. Вторая атака выглядела куда менее масштабной, чем метеоритная бомбардировка, зато напугала не меньше. Точностью выбора целей. И непонятностью примененных средств.

— Так что ж такое слизень? — спросил Тарас. — Всеволод Игнатьевич, какие-нибудь предположения есть?

Прежде чем ответить, академик запустил слайд-шоу. Не в первый раз, как я понял. На стенном экране, сменяя друг друга, появлялись изображения слизня. Там были снимки из космоса, фотографии с мобильников случайных очевидцев, в частности, изображения с крыши нашей дачи, которые сделала Алиса, были записи и с камер уличного наблюдения. Собрать все воедино могло только ведомство Крючканова. Оперативно сработали, нечего сказать.

Снимков накопилось много, часть видеороликов имела звуковое сопровождение. Я на минуту вновь погрузился в только что минувший кошмар. Ночь, вспышки, вой в переулке. Тогда я как-то не слишком испугался. То ли не проснулся, то ли последствия возлияний защитили, а может, и слизень как-то расслаблял. Лишь в кабинете Тараса меня пробрал запоздалый страх. Наконец-то я задал себе простейший, самый очевидный вопрос: а почему, собственно, объектом атаки выбрана наша дача? Ради кого конкретно? Что, Каменный Гость завел себе личных врагов? Вот уж честь, к которой я никак не стремился. Но больше всего поражала осведомленность Карробуса.

Тем временем Всеволод Игнатьевич выбрал слайды, на которых слизня безрезультатно пронизывали трассирующие пули.

— Вот, — сказал он. — До сих пор считалось, что вещество может быть твердым, жидким, газообразным или плазменным. Но даже плазма так себя вести не может. Зато очень может быть, что слизень представляет собой новое, доселе неизвестное состояние материи. Например, сгущение единого поля. Того самого, которое безуспешно пытался открыть Альберт Эйнштейн. Возможно, мы стали свидетелями подтверждения его гениальной идеи. Только это не просто сгущение поля, Тарас Григорьевич. Это управляемое сгущение.