Третье пришествие

— Зависит от вас, огнепоклонники.

Время серьезных разговоров еще не настало, поэтому я лишь возвел очи к Страшному Суду. От него, мол, все и зависит. Даже не от Тараса нашего Григорьевича.

За столом, под боком БТР, все пошло на удивление неплохо.

Минувшие месяцы страха отличались еще и скудостью развлечений. Стосковавшиеся по общению с равноподобными, статс-дамы щебетали не хуже продавщиц из супермаркета. Многоопытный Дима распоряжался батареей бутылок. В его непростую задачу входил разогрев общества. В то же время он был обязан сохранить ключевые головы способными не только к восприятию, но еще и к запоминанию.

Разумеется, сначала выпили за Тараса нашего за Григорьевича. Мудрого спасителя от опасности астероидной. Который предвидел все задолго до. Когда никто еще и ухом не. Потом — за Нестора нашего Ивановича. Обеспечившего весь тыл по всему периметру оснований. Затем — за несгибаемого ракетоборца, за Ваграма нашего за Суреновича. И, наконец, — за избавление от напастей грядущих. Потому что хватит уже. Лучше заплатить.

— Не сомневайтесь, — вдруг заверила импульсивная Кристина Акоповна Туманян. — Карманы Ваграмчика я обчищу.

Все остальные жены до поры до времени таких обещаний не выдавали.

— Кристиночка, нужны не карманы Ваграма Суреновича, — промурлыкал Дима.

— Да? А что?

— Шахты баллистических ракет, — сказал я. — Вполне годятся под убежища. Человек на триста-четыреста.

— О! Поняла. Но все люди туда не влезут.

Мы с Димой одновременно вздохнули. Пусть влезут хотя бы те, кто влезет. И да будет мир их подземному дому. Как всякая дочь много чего повидавшего армянского народа, Кристина Акоповна обладала замечательной интуицией. На ее лице немедленно отразилась сильнейшая тревога.

— Девочки, — сказала она, — страшно подумать! А что, если Владимир Петрович прав? Почему вы молчите? У всех же есть дети…

Раушан Иванцова выронила бокал. По скатерти разлилось кровавое пятно.

— Сейчас подадут горячее, — мрачно сообщила Тамара Саратовна.

Большинство женщин вдруг повернулись к одной. К супруге главы правительства. Та решительно покачала головой.

— Нет. Горячее подождет. Думаю, пора переходить прямо к десерту.

— Сразу? — удивилась Раушан, старательно промокая пятно салфеткой. — Мы можем обидеть хозяев этого гостеприимного дома, — тут она слегка поклонилась Диме.

— Вряд ли. Хозяева этого гостеприимного дома заготовили для нас целую тонну ужасов.

— Ужасов? Для нас?

— Ну сами-то они уж видели.

— Вот интересно, — улыбнулась госпожа Расстегай-Крючканова. — Неужели целую тонну?

— Не меньше. Поскольку это и есть тот десерт, ради которого нас пригласили.

— А. Вот в чем дело, — глубокомысленно заявила супруга министра обороны. — И где дислоцируется ваша тонна ужасов, молодой человек? Только честно.

— А на втором этаже, — честно ответил я. — Дислоцируется.

Тонну ужасов подбирал Ефим Львович. Очень умело, надо сказать. Сначала на экране появился слайд, где псевдоастероид имел первоначальный вид, причем для масштаба сбоку помещалась малюсенькая Останкинская телебашня. Затем возникла уполовиненная Яча, уже после отделения камней. Наконец появилось размазанное пятно с нынешними размерами Карробуса. В несколько раз большими, чем изначальные.

— Эк его разнесло! Что это означает? — недовольно спросила боевая подруга министра обороны.

— То, что мы принимали за астероид, астероидом не является, — сказал я.

— Эге. Пришельцы, значит. И на что они способны?

— Земля только что пережила метеоритный кризис, — негромко напомнила госпожа Расстегай-Крючканова.

— И что? По большому счету — шиш! — ничего не вышло. Мы же за это выпивали. Атака, как говорится, отбита. Сейчас-то чего бояться?

— Будет странно, если притворный астероид просто возьмет и удалится, — все также негромко рассудила супруга главы ФСБ. — После унизительного поражения от таких малоразвитых существ, как мы.

Она умно сказала. На понятном для всех женщин языке чувств. Намекнула на то, что к нам, людям, включая и присутствующих в зале, возможно высокомерное отношение. Под конец словечко «мы» хорошо вставила. Исподволь готовя собравшихся дам к мысли о единомыслии. Ага, подумалось мне. Браво, браво, синьор Крючкано! Очень неглупой женой обзавелся. Вероятно, именно поэтому Жанна Игоревна оставалась у него и первой, и единственной. При всем при том шеф ФСБ в категорию мужей, которые думают женой, решительно не входил. Редкий получился у них союз.

— Не знаю, не знаю, — упорствовала генеральша. — Ну на что ваш колобок годен? Что может вытворить еще?

— Наш колобок, — поправил я.

— Какая разница? Наш, ваш… Он ведь удаляется. Ну и штык ему в пузо. Разве не так?

— От Земли удаляется. Но к Солнцу-то приближается, вот в чем беда.

— Устав мой караульный! Солнцу-то не прикажешь. Оно большое и светлое. Даже в темное время суток. Хе-хе.

Обществу стало ясно, что супруга министра обороны максимально выразила военно-полевые взгляды мужа. Фима вопросительно поднял брови. Я кивнул. Стрелять, так стрелять. Генералитет лучше всего воспринимает бронебойные доводы. А если кого и контузит, то хуже стратегу не сделается. И как это среди них Туманян пробился? Видимо, отступать было некуда.

И вот мы показали. Как из Солнца вырывается страшное огненное щупальце. Как оно сдувает всю атмосферу. Как гигантскими кострами полыхают леса. Как кипят наши океаны, рушатся горы, в пепел обращаются города, а из трещин оголенной планеты, со дна бывших морей бьют километровые фонтаны магмы. В заключение Фима представил двойной слайд. Слева находилась Земля в своем нынешнем виде. Справа — то, какой она будет после удара протуберанца. Общего было то, что бывает общим у обгоревшего трупа и живого человека.

В полной тишине Кристина Туманян выдохнула:

— Кошмар…

Потом посыпались вопросы. Очень неглупые. Мы честно отвечали, что исчерпывающих доказательств не имеем. Главным образом потому, что науке неизвестны ранние признаки начинающегося протуберанца. Ученые могут лишь предупредить о возрастающем риске. Такие предупреждения есть. От кого? Да от многих. От академика Шипицына, например. Институт физики Солнца. Нет, протуберанец достигнет Земли не мгновенно, а через несколько суток. Конечно, этого времени совершенно недостаточно для каких-то серьезных мер. Готовиться нужно уже сейчас, и мы по мере сил готовимся. Другие страны? Тоже готовятся, но там начали позже.

— Монако? — удивилась супруга какого-то олигарха. — Они-то чем рискуют?

Ей наскоро объяснили, что княжество тоже находится на Земле.

Потом нас спросили, сколько людей уже сейчас можно упрятать в убежища.

— Чуть меньше двух миллионов сроком на один год.

Гостьи переглянулись. Видимо, прикидывали, попадут ли они в эти два миллиона.

— Всего-то? И что с ними будет через год?

— Это зависит от того, насколько успешно мы решим вопросы регенерации воздуха, воды и пищи. Замкнутые экологические системы находятся в стадии проектирования и частичного монтажа.

Вопросы, вопросы, вопросы… Дотошных хозяек интересовало все, вплоть до предполагаемой цены на стиральные порошки. Тут к нам на помощь пришли наши женщины.

— Рано или поздно стирать придется обыкновенным хозяйственным мылом, — огорошила Тамара Саратовна. — Вручную.

— Разумеется, если будет что стирать, — добавила Алиса.

Когда подали вторично подогретое горячее, мы с Фимой вконец изнемогли. И тут слово взяла упорно молчавшая Варвара Степановна Некумыкина.

— Я хочу предложить два последних вопроса, — сказала она. — Но уже не нашим замученным хозяевам, а всем приглашенным. Итак, вопрос первый: девочки, что мы теряем, если команда Владимира Петровича ошибается?

— Деньги. Много денег, — не задумываясь, ответила супруга министра финансов. — Просто прорву денег.

— Так. Понятно. А что мы теряем, если команда Владимира Петровича не ошибается?