Страница 55 из 211
О, насколько это были выразительные лица! Как он посмел лишить их удовольствия пронаблюдать его мучения от серьезной раны! Как посмел драться с Мстителем до первой крови! Щенок! Мразь! Ублюдок!
Эта ненависть отозвалась в его душе приступом ярости.
Он решил начать схватку осмотрительно, а там уже сориентируемся по ходу дела.
Противники заняли позиции, испепеляя друг друга взглядами.
Поскольку схватка шла до первой крови, нужно было не рубить, а полосовать. Едва Осетр с мечом в руке замер напротив соперника, дух его привычно устремился в бой. Известно, что схватка на мечах требует не только силы мышц, но и силы духа, и в то же время дух бойца в бою не должен отличаться от духа в обычной жизни. Таковы наставления школы Ни Тэн Ти, которой обучали кадетов — «росомах».
Осетр принял стойку, как учили, — с прямой головой, не опущенной и не поднятой, и проследил, чтобы не были наморщены лоб и брови. Победа в бою зависит даже от таких мелочей.
А теперь посмотрим, чем у нас владеет противник…
Противник пошел по широкой дуге, сторожа любое движение Осетра.
Так, помнить, чтобы пальцы были крепко сжаты, но не напряжены. Впрочем, помнить об этом уже было не надо, потому что едва рука сжала рукоять и приняла боевое положение, тело тут же вспомнило многочасовые тренировки. Ноги должны двигаться, как при нормальной ходьбе — никаких прыгающих конечностей, — а тело быть «телом китайской обезьяны».
Ага, вот он, выпад, двинулся противник. Осетр отбил клинок Небежинского, как учили, — вправо от себя, словно бы целясь в глаза соперника. А еще важно собственное зрение — надо чувствовать меч врага, но не отвлекаться его незначительными движениями. Ну и шаг «нога Ин-Ян», да не одной, как ковыляло недоделанный, а двумя!
Последовала еще пара вражеских выпадов. Осетр отбил их, наблюдая за техникой Небесного Мстителя. Так себе техника, самоучка, небось, по руководствам натаскался, не было у тебя капитана Дьяконова!..
Ну а теперь, когда клинки столкнулись, проведем атаку «текущей воды».
Тачи Осетра, как змея, скользнул за клинком противника. А потом молниеносно полоснул по удаляющемуся предплечью соперника.
Брызнула кровь.
Зрители зашумели — схватка завершилась совсем не так, как им хотелось.
— Победил новичок! — рявкнул Модест Силантьевич. — По существующему закону он имеет право взять себе гладиаторский псевдоним.
Хоть мышца и оказалась вскрытой, царапина у Небежинского была не слишком глубока. Надо думать, через день-другой, он уже сможет продолжить свои гладиаторские игрища.
Осетр отвесил поклон сопернику, но ответного поклона не дождался.
— Итак, каков будет ваш псевдоним, молодой человек?
Осетр повернулся лицом к Яне и, глядя на нее в упор, крикнул:
— Ирбис! Я буду Ирбис!
Глаза Яны сияли для него, их взгляд будоражил и окрылял. Хотелось взлететь под потолок и ринуться оттуда, сверху, прямо к ней.
— Э-э-э! — проревел импресарио.
А Янины глаза расширились от ужаса.
И Осетр, еще не обернувшись, понял, что соперник атакует его со спины, неожиданно и подло.
Спасти могла только неспешная стремительность. И Осетр неведомым чувством понял, куда последует удар, ушел вправо и, разворачиваясь, нанес уже не полосующий, а самый настоящий рубящий удар.
К счастью, он не попал Небежинскому по голове, но предплечье правой руки выше локтя мгновенно превратилось в обрубок, а рука со все еще сжатой рукоятью с наполовину глухим стуком, наполовину со звоном упала на арену. Кровь хлынула из обрубка, Небежинский покачнулся и упал ничком.
Тут же набежали секунданты, вылетела тележка, подобрали отрубленную руку, бессознательного Небежинского уложили на тележку, упаковали обе части руки в закупоривающую сосуды пену и увезли за пределы арены.
Осетр снова повернулся к Яне. У той было совершенно зеленое лицо, а няня Аня совала ей в руки пластиковый пакет….
Потом состоялась еще одна финишная схватка. Но Осетр не стал ее смотреть. Потому что к этому моменту Яны уже не было в зале.
Глава пятьдесят первая
Однако за ужином Яна выглядела вполне прилично. Бледновата была слегка, но, когда она отправляла в рот куски картофельной запеканки с мясом, рука ее не дрожала. Все-таки, братцы, дочь военного есть дочь военного.
— Я так перепугалась, — сказала она. — Когда Ванюша… когда Небесный Мститель неожиданно кинулся на вас. Думала, он вас зарубит.
На ней был не тот дневной, пляжный сарафан, а нечто необычное, переливающееся разными цветами — в угоду вечеру цвета были холодными, — и украшенное некими движущимися висюльками, то и дело меняющими свою форму и ритм движения.
Няня Аня смотрела и на подопечную, и на Осетра благосклонно. Можно было подумать, что с некоторых пор ее вполне устраивало развитие отношений между кадетом и подопечной.
— Это бы ему дорого стоило. Пожизненная дисквалификация с отстранением от любых поединков. Я узнавала.
Яна покачала головой:
— Думаю, в тот момент ему было все равно. Глядя на него, можно было подумать, что он проиграл целое состояние.
«Он проиграл больше, чем состояние, — хотел было сказать Осетр. — Он проиграл судьбу. Он проиграл вас!»
Но такой ответ не был бы великодушным ни по отношению к поверженному сопернику, ни по отношению к предмету спора. Поэтому Осетр промолчал, хотя душа его устремилась в горние выси, и не было сейчас человека, который мог бы испортить ему настроение.
А в конце ужина, когда перешли к чаю с пирожными безе, он и сам воспарил вслед за душой, потому что Яна сказала:
— Давайте, после ужина немного погуляем?
«Да! — мог бы закричать он. — Да! Да!! Да!!!» Но не закричал, сдержанно ответил:
— С удовольствием!
Договорились встретиться внизу, там где был выход на пляж, и ему показалось очень символичным то, что он встречается с призом за победу там же, где встречался с посмевшим бросить вызов противником. А уходя из ресторана, девушка шепнула:
— Встретимся в девять часов. Я буду без няни…
Он не менее сдержанно кивнул и, когда дамы ушли, забежал в комнату для мужчин и уже там завопил от счастья. К счастью, здесь в этот момент никого не было, а то бы, наверное, от такого вопля кто-нибудь свалился с унитаза.
Глава пятьдесят вторая
Он пришел к выходу на пляж за целых четверть часа до девяти. Походил туда-сюда, пылая нетерпением. Мимо проходили полуодетые парочки, казавшиеся ему пришельцами с иных планет, потому что внешне они были вполне спокойны и даже благообразны. Настоящие влюбленные такими быть никак не могут. Настоящие влюбленные все время желают коснуться друг друга, а коснувшись, тут же отстраняются, чтобы можно было коснуться снова, в другом месте. Коснуться пальцев, плеча, талии, потом локтя, шеи… И снова, и снова, по замкнутой цепочке, которая есть не что иное, как круг любовных контактов, приводящих к окончательному замыканию друг на друга. Так что эти полуодетые наверняка обманывали друг друга, гуляя друг с другом только потому, что так модно. Или потому что лучше вот так, чем в гордом одиночестве. Но только не потому, что любили…
Вроде бы девушки всегда должны опаздывать, но Яна пришла без пяти девять. На ней было длинное, до пят, сиреневое платье, с вырезом на груди и почти открытой спиной, и она была в нем такая… такая… такая… Красавица она была, если это слово может выразить хоть десятую часть того, что чувствовал сейчас Осетр.
— Привет, — сказала она полушепотом, за которым не могла скрыться дрожь в голосе. — Ты давно меня ждешь?
«Да! — прогремело в душе Осетра. — Очень давно. Очень, очень, очень давно! Всю жизнь!»
— Нет, — соврал он. — Я пришел за минуту до ва… до тебя…
Он стоял и смотрел на нее, и не было больше чувства времени в «росомашьей» душе, и он бы простоял здесь всю ночь, не спуская с нее глаз, если бы она не взяла его под руку и не сказала: