Страница 16 из 27
был убежден, что определение моей матери и есть то определение, которого я
должен придерживаться. Поэтому, чтобы соблюсти обет, я отказался и от яиц. В
связи с этим возникли новые трудности, так как выяснилось, что даже в
вегетарианских ресторанах многие блюда приготовлены на яйцах. Это означало, что я должен был заниматься неприятным процессом выяснения, не содержит ли
то или иное блюдо яиц, поскольку многие пудинги и печенья делались на яйцах.
Но хотя, выполняя свой долг, я и столкнулся с затруднениями, в целом это
упростило мою пищу. Такое упрощение в свою очередь доставило мне
неприятности, так как пришлось отказаться от некоторых блюд, которые мне
нравились. Однако эти неприятности были временными, поскольку в результате
точного соблюдения обета у меня выработался новый вкус, значительно более
здоровый, тонкий и постоянный.
Самое тяжелое испытание было еще впереди и касалось другого обета. Но кто
осмелится причинить зло находящемуся под покровительством бога?
Здесь будет уместно рассказать о нескольких моих наблюдениях относительно
истолкования обетов или клятв. Толкование обетов - неисчерпаемый источник
споров во всем мире. Как бы ясно ни был изложен обет, люди стараются
исказить его и повернуть в угоду своим целям. И так поступают все - богатые
и бедные, князья и крестьяне. Эгоизм ослепляет их, и, используя
двусмысленность выражений, они обманывают самих себя и стараются обмануть
мир и бога. Надо придерживаться золотого правила, которое состоит в том, чтобы принимать обет в толковании лица, наложившего его. Другое правило
заключается в принятии толкования более слабой стороны, если возможны два
истолкования. Отказ от этих двух правил ведет к спорам и несправедливости, коренящимся в лживости. Действительно, ищущий истину без труда следует
золотому правилу. Он не нуждается в советах ученых для толкования обета.
Определение моей матерью понятия "мясо" является в соответствии с золотым
правилом единственно правильным для меня. Всякое другое толкование, продиктованное моим опытом или гордостью, порожденной приобретенными
знаниями, неправильно.
В Англии свои опыты в области питания я проводил из соображений экономии и
гигиены. Религиозные аспекты этого вопроса мною во внимание не принимались
до поездки в Южную Африку, где я провел ряд сложных опытов, о которых
расскажу в последующих главах. Однако семена их были посеяны в Англии.
Вновь обращенный с большим энтузиазмом выполняет предписания своей новой
религии, чем тот, кто от рождения принадлежит к ней. Вегетарианство в те
времена было новым культом в Англии, оно стало новым культом и для меня, потому что, как мы видели, я приехал туда убежденным сторонником
употребления в пищу мяса и позднее был интеллектуально обращен в
вегетарианство. Полный рвения, присущего новичку, я решил основать клуб
вегетарианцев в своем районе, Бейсуотере. Я пригласил сэра Эдвина Арнолда, проживавшего в этом районе, в качестве вице-президента клуба. Редактор
"Веджетериэн" д-р Олдфилд стал президентом, а я - секретарем. Вначале клуб
процветал, но через несколько месяцев прекратил существование, так как я
переселился в другой район в соответствии со своим обычаем периодически
переезжать с места на место. Но этот кратковременный и скромный опыт научил
меня кое-чему в деле создания и руководства подобными организациями.
XVIII. ЗАСТЕНЧИВОСТЬ - МОЙ ЩИТ
Я был избран членом исполнительного комитета Вегетарианского общества и
взял за правило присутствовать на каждом его заседании, но всегда чувствовал
себя на заседаниях весьма скованно. Однажды д-р Олдфилд сказал мне:
- Со мной вы говорите очень хорошо. Но почему вы не открываете рта на
заседаниях комитета? Вы просто трутень.
Я понял его шутку. Пчелы очень деловиты, трутни - страшные бездельники.
Ничего странного не было в том, что в то время как другие на заседаниях
выражали свое мнение, я сидел молча. Я молчал не потому, что мне никогда не
хотелось выступить. Но я не знал, как выразить свои мысли. Мне казалось, что
все остальные члены комитета знают больше, нежели я. Часто случалось и так, что пока я наберусь смелости, переходят к обсуждению следующего вопроса. Так
продолжалось долгое время.
Как-то стали обсуждать очень серьезный вопрос. Я считал, что отсутствовать
на заседании нехорошо, а молча проголосовать - трусливо. Спор возник вот
из-за чего: президентом общества был м-р Хиллс, владелец железоделательного
завода. Он был пуританином. Можно сказать, что общество существовало
фактически благодаря его финансовой поддержке. Многие члены комитета были
его ставленниками. В исполнительный комитет входил и известный вегетарианец
д-р Аллисон - сторонник только что зародившегося движения за ограничение
рождаемости и пропагандист этого среди трудящихся классов. М-р Хиллс же
считал, что ограничение рождаемости подрывает основы морали. Он полагал, что
Вегетарианское общество должно заниматься вопросами не только питания, но и
морали, и что человеку с антипуританскими взглядами, как у м-ра Аллисона, нет места в Вегетарианском обществе. Поэтому было выдвинуто предложение об
его исключении. Вопрос этот меня сильно интересовал. Я также считал взгляды
м-ра Аллисона относительно искусственных методов контроля за рождаемостью
опасными и полагал, что м-р Хиллс, как пуританин, обязан выступить против
него. Я был высокого мнения о м-ре Хиллсе и его душевных качествах. Но я
считал, что нельзя исключать человека из Вегетарианского общества лишь за
то, что он отказывается признать одной из задач общества насаждение
пуританской морали. Убежденность м-ра Хиллса в необходимости исключения
антипуритан из общества не имела ничего общего с непосредственными целями
общества - способствовать распространению вегетарианства, а не какой-либо
системы морали. Поэтому я считал, что членом общества может быть любой
вегетарианец независимо от его взглядов на мораль.
В комитете были и другие лица, придерживавшиеся такого же мнения, но я
ощущал потребность самому высказать свои взгляды. Но как это сделать? У меня
не хватало смелости выступить, и поэтому я решил изложить свои мысли в
письменном виде. На заседание я отправился с готовым текстом в кармане.
Помнится, я даже не решился прочесть написанное, и президент попросил
сделать это кого-то другого. Д-р Аллисон проиграл сражение. Таким образом, в
первом же бою я оказался с теми, кто потерпел поражение. Но было приятно
думать, что наше дело правое. Смутно припоминаю, что после этого случая
вышел из состава комитета.
Застенчивость не покидала меня во все время пребывания в Англии. Даже
нанося визит, я совершенно немел от одного присутствия полдюжины людей.
Как-то я отправился с адвокатом Мазмударом в Вентнор. Мы остановились в
одной вегетарианской семье. На этом же курорте был и м-р Говард, автор
"Этики диетического питания". Мы встретились с ним, и он пригласил нас
выступить на митинге в защиту вегетарианства. Меня уверили, что читать свою
речь вполне прилично. Я знал, что многие поступали именно так, стремясь
выразить мысли понятнее и короче. О выступлении без подготовки мне нечего
было и думать. Поэтому я написал свою речь, вышел на трибуну, но прочесть ее
не смог. В глазах помутилось, я задрожал, хотя вся речь уместилась на одной
странице. Пришлось Мазмудару прочесть ее вместо меня. Его собственное
выступление было, разумеется, блестящим и встречено аплодисментами. Мне было
стыдно за себя, а на душе тяжело от сознания своей бездарности.
Последнюю попытку выступить публично я предпринял накануне отъезда из