Белый Бушлат

Первым и главным из них был Джек Чейс, наш благородный первый старшина марсовой. Это был истый англичанин, человек, на которого можно было совершенно положиться; высокий, ладно скроенный, с ясным открытым взглядом, прекрасным широким лбом и густой каштановой бородой, он являл собою образец необычайной смелости и душевной доброты. Его любили матросы, им восхищались офицеры, и даже в тоне командира, когда тот обращался к нему, чувствовалась нотка уважения. Джек был прямодушен и очарователен.

Лучшего собеседника на баке или в баре нельзя было придумать. Никто не умел так интересно рассказывать, никто не пел таких песен, не бросался так молниеносно выполнять свои обязанности. Единственное, чего ему недоставало, это одного пальца на левой руке, каковой он потерял в великой битве под Наварином [27]. Он был очень высокого мнения о своей профессии и, будучи досконально знаком со всем, что имеет отношение к военному кораблю, слыл в этой области непререкаемым авторитетом. Грот-марс, где он верховодил, почитался своего рода Дельфийским оракулом [28], и к нему стекались многие, жаждавшие получить ответ на недоуменный вопрос или уладить спор с товарищем.

Человек этот был так преисполнен здравого смысла и доброжелательства, что не полюбить его значило расписаться в собственной низости. Я возблагодарил свою счастливую звезду за то, что благосклонная фортуна свела нас на этом фрегате, хотя и поставила меня под его начало; с первой же встречи мы стали закадычными друзьями.

Где бы ни носился ты теперь по синим волнам, милый Джек, пусть сопутствует тебе повсюду моя любовь, и да благословит тебя господь во всех своих начинаниях!

Джек был истинный джентльмен. Неважно, что рука у него огрубела, главное — не огрубело сердце, ведь это так часто случается с теми, у кого нежные ладони. Держал он себя непринужденно, но в нем не было развязной шумливости, столь часто отличающей матроса. Кроме того, у него была приятная учтивая манера отдавать вам честь, даже когда он обращался к вам с такой пустяковой просьбой, как одолжить ему нож. Джек прочел все произведения Байрона и все романы Вальтера Скотта. Он мог говорить о Роб Рое, Дон Жуане и Пеламе [29], Макбете и Одиссее, но больше всех он любил Камоэнса [30]. Отдельные отрывки из «Лузиадов» он мог процитировать даже в оригинале. Где он приобрел все эти удивительные знания, не мне, скромному его подчиненному, было судить. Достаточно сказать, что сведения у него были из самых разнообразных областей, что изъясняться он мог на многих языках и представлял яркую иллюстрацию к высказыванию Карла V[31]: «Тот, кто говорит на пяти языках, стоит пяти человек». Но Джек был лучше сотни дюжинных людей; Джек был целой фалангой, целой армией; Джек один был равен тысяче; он бы украсил гостиную самой королевы Англии: он, вероятно, был незаконным отпрыском какого-нибудь английского адмирала. Более совершенного представителя островных англосаксов нельзя было бы отыскать в Уэстминстерском аббатстве в день коронации [32].

Все его поведение являло собой разительный контраст с поведением одного из фор-марсовых старшин. Человек этот, хоть и был хорошим моряком, принадлежал к тем невыносимым англичанам, которые, предпочитая жить в чужих краях, никак не могут удержаться от самого надутого национального и личного тщеславия. «Когда я плавал на „Одешесе“» — так в течение долгого времени обычно начиналось любое, даже самое незначительное замечание старшины. У моряков военного флота вошло в обычай: когда, по их мнению, что-либо на их корабле делается не так, как следует, вспоминать о последнем плавании, когда все, разумеется, делалось по всем правилам. Вспоминая об «Одешесе»[34] — название, кстати сказать, не лишенное выразительности, фор-марсовой старшина разумел английский военный корабль, на котором имел честь служить. Столь неизменны были его упоминания судна с любезным ему названием, что «Одешес» этот превратился в некую притчу во языцех, и с надоедливой привычкой старшины решено было покончить. В один жаркий полдень во время штиля, когда старшина вместе с другими стоял на верхней палубе и позевывал, Джек Чейс, его земляк, подошел к нему и, указав на его открытый рот, вежливо осведомился, не этим ли способом ловили мух на корабле ее величества «Одешес». После этого мы об «Одешесе» больше не слышали.

Должен вам сказать, что марсы на фрегатах представляют собою нечто весьма просторное и уютное. Сзади они окружены поручнями и образуют что-то вроде балкона, очень приятного в тропическую ночь. От двадцати до тридцати свободных от работы матросов могут прилечь там, используя вместо матрасов и подушек старые паруса и бушлаты. Удивительно хорошо мы проводили время на этом марсе! Себя мы считали лучшими на всем корабле моряками и из нашего в самом буквальном смысле вороньего гнезда смотрели сверху вниз на букашек, копошившихся между пушек внизу на палубе. Объединяло нас чувство esprit de corps[35], в большей или меньшей степени наблюдающееся во всех подразделениях команды военного корабля. Мы, грот-марсовые, были братья; чувство это было свойственно каждому из нас, и преданы мы были друг другу со всей душевной щедростью.

Однако довольно скоро после моего вступления в это братство славных ребят я обнаружил, что старшина наш Джек Чейс обладает — как это впрочем свойственно всем любимцам и непререкаемым авторитетам — и некоторыми диктаторскими наклонностями. Не без оглядки на собственные интересы, поскольку он желал, чтобы ученики его делали ему честь, он старался как мог — о, отнюдь не безапелляционно и не надоедливо, нет, а как-то мило и шутливо — улучшить наши манеры и развить у нас вкус.

Шляпы он заставлял нас носить под определенным углом; учил, как надобно завязывать узел шейных платков, и протестовал, если мы надевали безобразные брюки из грубой бумажной материи. Кроме того, он просвещал нас по части морской практики и торжественно заклинал неукоснительно избегать общества моряков, подозреваемых в том, что они служили на китобойный судах. Ко всем китобоям он питал непреодолимое отвращение настоящего военного моряка. Бедный Таббз мог бы кое-что об этом рассказать.

Таббз состоял в кормовой команде. Это был длинный сухой виньярдец [36], вечно толкующий о кадках для линей, Нантакете [37], спермацете [38], шлюпках, разбитых китами, и Японии. Заставить его замолчать не было возможности, а параллели, которые он проводил между китобойными и военными судами, неизменно были не в пользу последних.

Так вот, Таббза этого Джек ненавидел всей душой. Он уверял, что тот вульгарен, что он выскочка — черт его побери! Ведь он пришел с китобоя. Но, подобно многим людям, побывавшим там, где вы не были, и видевшим то, что вам не пришлось видеть, Таббз этот, гордый своим китобойным опытом, делал вид, будто смотрит на Джека свысока, точно так же, как Джек смотрел сверху вниз на него. И это приводило в бешенство нашего благородного старшину.

Как-то вечером, бросив мне многозначительный взгляд, он послал меня вниз за Таббзом — пригласить его поболтать. Польщенный оказанной ему честью — ибо в своих знакомствах мы были достаточно разборчивы и приглашений таких первому встречному не посылали — Таббз быстро поднялся по вантам и несколько смутился, когда оказался в высоком присутствии всей полувахты грот-марсовых в полном составе. Однако робость его быстро улетучилась под влиянием учтивого обхождения Джека. Но с некоторыми людьми вежливостью ничего не добьешься, а Таббз принадлежал именно к этому разряду. Не успел этот неотесанный мужик почувствовать себя словно дома, как пустился по своему обычаю в неумеренные восхваления китобоев, заявляя, что они одни заслуживают название моряков. Джек некоторое время сдерживался, но, когда Таббз принялся поносить военных моряков, и в частности грот-марсовых, он почувствовал себя настолько оскорбленным, что в свою очередь выпалил в него словно из сорокадвухфунтового орудия:

27

Наварин — название бухты на юго-западе полуострова Пелопоннес (Греция), где эскадра русских, английских и французских кораблей, защищая греческую независимость, уничтожила турецко-египетский флот.

28

Дельфийский оракул — оракул Аполлона в г. Дельфы в Фокиде.

29

«Роб Рой» (1818) — роман В. Скотта, посвященный благородному шотландскому разбойнику Роберту Макгрегору; Дон Жуан — герой одноименной поэмы Байрона, выходившей в 1819–1824 гг.; «Пелам» (1828) — роман Булвера Литтона, рисующий жизнь светского молодого человека в Париже и Лондоне.

30

Камоэнс Луис (ок. 1524–1580) — выдающийся португальский поэт. Его основное произведение — эпическая поэма «Лузиады».

31

Карл V (1500–1558) — германский император и испанский король. По праву наследия сосредоточил в своих руках владения Австрийского дома, Бургундию и Кастилию и был могущественнейшим монархом в Европе.

32

Собор св. Петра в Лондоне (Уэстминстерское аббатство) — место коронации английских королей.

34

“Audacious” — «Дерзкий» (англ.).

35

Профессиональной солидарности (франц.).

36

Виньярдец — выходец с острова Мартас-Виньярд, расположенного вблизи порта Нантакет (штат Массачусетс).

37

Нантакет — название острова и порта у побережья штата Массачусетс, центр китобойного промысла в XVIII — начале XIX в.

38

Спермацет — восковидное желтоватое вещество, выделяемое из жидкой массы, содержащейся в полостях головы зубатых китов. Используется в парфюмерии, косметике и медицине для мазей и кремов, раньше спермацет шел на изготовление свечей.