Страница 117 из 121
«Мною он был очень увлечен, ему нравилась обстановка наших встреч, и меня он, безусловно, любил, — писала Кшесинская. — Вначале он относился к принцессе как-то безразлично, к помолвке и браку — как к неизбежной необходимости. Но он от меня не скрыл затем, что из всех тех, кого ему прочили в невесты, он ее считал наиболее подходящей и что к ней его влекло все больше и больше, что она будет его избранницей, если на то последует родительское разрешение…
Известие о его сватовстве было для меня первым настоящим горем. После его ухода я долго сидела убитая и не могла потом сомкнуть глаз до утра. Следующие дни были ужасны. Я не знала, что дальше будет, а неведение ужасно.
Я мучилась безумно».
Когда Николай вернулся, он сказал, что его сватовство кончилось ничем: Алиса отказалась перейти в православие, — а это было непременным условием брака, и помолвка не состоялась.
По возвращении в Петербург все вернулось на круги своя — их любовь вспыхнула с новой силой, и оба они старались не думать о неизбежной разлуке.
Так наступило лето 1892 года.
Кшесинские имели небольшую усадьбу Красницы, в 63 верстах от Петербурга, и лето обычно проводили там. Но в этом году Матильда приезжала в столицу гораздо чаще, чем раньше, — к тому вынуждали ее репетиции, а кроме того, в их городской квартире ждали ее письма от Николая, так как они условились, что вся корреспонденция будет посылаться им на квартиру.
Все письма и записочки от Николая Матильда собирала, по многу раз перечитывала и берегла всю жизнь.
Тем же летом Николай уехал в Данию, а когда возвратился, то узнал, что Матильда вместе с одной из своих сестер — двадцатисемилетней Юлией, за которой ухаживал барон Зедделер, — сняли на Английской набережной двухэтажный особняк, в котором до них жил великий князь Константин Николаевич с балериной Кузнецовой. Дом был прекрасно отделан, а мебель оставалась той же, что и при прежнем хозяине.
Как только Николай вернулся, сестры Кшесинские устроили новоселье, пригласили множество гостей и получили массу подарков. Николай подарил ей восемь золотых чарок для водки, украшенных драгоценными камнями.
Роман их стал затухать летом 1893 года, но Николай по неисповедимой причине стал все сильнее любить Алису, которая все равно оставалась его невестой, и не мог разделить себя на две части.
Новелла 23
Алиса Гессенская
Теперь же пришла пора познакомиться и с невестой цесаревича.
Младшая дочь Великого герцога Гессен-Дармштадтского Людвига IV и герцогини Алисы, чьей матерью была английская королева Виктория, родилась 25 мая 1872 года. По обычаям лютеранской религии девочке дали имя Алиса-Виктория-Елена-Луиза-Беатриса, в семейном же обиходе ограничивались лишь первым именем из пяти — Алиса. Когда ей исполнилось девять лет, умерла ее мать, и девочку забрала к себе бабушка — Виктория. Английский двор и английская культура произвели на девочку неизгладимое впечатление и оставили глубочайший след в ее душе. В двенадцать лет Алиса впервые увидела Петербург, где на свадьбе своей старшей сестры Эллы с великим князем Сергеем Александровичем познакомилась со старшим сыном императора — Николаем. Ему было тогда шестнадцать, и Алиса воспринимала его как человека намного старше себя, о котором можно было лишь мечтать, хотя разница в возрасте была всего четыре года.
Второго января 1916 года, вспоминая об этом, она написала Николаю: «32 года тому назад еще детское сердце уже стремилось к тебе с глубокой любовью». Но в 1894 году, когда Николай поехал в Дармштадт свататься к Алисе, дела для него обстояли не столь благоприятно. Объяснялось это тем, что принцесса с детства отличалась серьезностью, скромностью, застенчивостью, а также глубокой религиозностью с весьма заметным уклоном в мистицизм. Кроме того, она была по-прусски консервативна и не хотела изменять своей конфессии, выпавшей ей на долю при рождении.
Этому способствовало и то, что, находясь в Вестминстере, при дворе королевы Виктории, Алиса углубилась в теологию и теософию и получила столь основательную богословскую подготовку, что позднее ей присвоили степень доктора философии Кембриджского университета. Столь серьезное отношение к вопросам религии сильно мешало гессенской принцессе изменить вероисповедание. Это обстоятельство и было главным препятствием на ее пути к императорской короне России.
И хотя Николай ей очень нравился и Алиса могла сознаться себе, что даже любит его, вопрос перемены вероисповедания едва не погубил все дело.
Вскоре Алиса вновь появилась в качестве первой претендентки на руку и сердце цесаревича. Тому немало способствовала жена Сергея Александровича — Элла, сам великий князь — ее муж и любимый дядя Николая.
В результате всего этого было решено отправить двадцатипятилетнего цесаревича в Кобург в надежде на то, что он сам лучше всяких ходатаев сумеет добиться успеха, потому что и ему Алиса все же нравилась.
Сватовство Николая было приурочено к свадьбе брата Эллы и Алисы, герцога Гессен-Дармштадтского Эрнста и герцогини Саксен-Кобург-Готской Виктории, носившей прозвище Дукки — «герцогинюшка».
Второго апреля 1894 года цесаревич со священником, духовником своих родителей, протопресвитером И. Л. Янышевым, двумя дядьями, великими князьями Сергеем и Владимиром и их женами, а также с немалой свитой выехал из Петербурга в Кобург.
Четвертого апреля они добрались до места назначения, были прекрасно встречены и размещены в богатых и уютных апартаментах Кобургского замка.
На следующее утро, после кофе, в апартаменты великой княжны Елизаветы Федоровны пришла ее сестра Аликс. Николай записал тогда в своем дневнике: «Она замечательно похорошела, но выглядела чрезвычайно грустно. Нас оставили вдвоем, и тогда начался между нами тот разговор, которого я давно сильно желал и вместе очень боялся. Говорили до 12 часов, но безуспешно, она все противится перемене религии. Она, бедная, много плакала. Расстались более спокойно».
Седьмого апреля состоялась свадьба Эрнста и Дукки. Николай записал в дневнике: «Пастор сказал отличную проповедь, содержание которой удивительно подходило к существу переживаемого мною вопроса. Мне в эту минуту страшно захотелось посмотреть в душу Аликс!»
И кажется, если бы его желание осуществилось, то Николай прочитал бы в ее душе то, чего ему более всего хотелось, — Аликс была готова сказать ему «да». Во всяком случае, на следующий день это случилось. «8-го апреля. Пятница. Чудный, незабвенный день в моей жизни, день моей помолвки с дорогой, ненаглядной моей Аликс, — записал счастливый жених у себя в дневнике. — После 10 часов она пришла к тете Михен (так звали в семье великую княгиню Марию Павловну Старшую, жену великого князя Владимира Александровича, брата императора Александра III), и после разговора с ней мы объяснились между собой. Боже, какая гора свалилась с плеч; какою радостью удалось обрадовать дорогих Мама и Папа! Я целый день ходил, как в дурмане, не вполне сознавая, что, собственно, со мной приключилось!
Вильгельм сидел в соседней комнате и ожидал окончания нашего разговора с дядями и тетями. Сейчас же пошел с Аликс к королеве (имеется в виду королева Англии Виктория, которая приехала в Кобург 5 апреля) и затем к тете Мари (сестре императора Александра III, тетке Николая), где все семейство долго на радостях лизалось. После завтрака пошли в церковь тети Мари и отслужили благодарственный молебен… Даже не верится, что у меня невеста. Вернулись домой в 61/4. Уже лежала куча телеграмм».
Среди них было и поздравление от отца и матери Николая. А вслед за тем пришло и письмо от отца: «Мой милый, дорогой Ники! Ты можешь себе представить, в каким чувством радости и с какой благодарностью к Господу мы узнали о твоей помолвке! Признаюсь, что я не верил возможности такого исхода и был уверен в полной неудаче твоей поездки, но Господь наставил тебя, подкрепил и благословил Великая Ему благодарность за Его милость… Теперь, я уверен, ты вдвойне наслаждаешься и все пройденное хотя и забыто, но, уверен, принесло тебе пользу, доказавши, что не все достается так легко и даром, а в особенности такой великий шаг, который решает всю твою будущность и всю последующую семейную жизнь!.. Передай твоей милейшей невесте от меня, как я благодарю ее, что она наконец согласилась, и как я желал бы ее расцеловать за эту радость, утешение и спокойствие, которые она нам дала, решившись согласиться быть твоей женой! Обнимаю и поздравляю тебя, милый дорогой Ники, мы счастливы твоим счастьем, и да благословит Господь вашу будущую жизнь, как благословил ее начало. Твой счастливый и крепко тебя любящий Папа».