Взлет индюка

Короче, пир был организован во дворце Тринити. Вся дорога от Брювери до этого дворца была ярко освещена электрическими лампами, не так ярко, как днем, но намного ярче, чем обычно освещают крыльцо в зажиточном доме. Говорят, какой-то министр спросил Рокки Адамса, всегда ли на улицах Барнард-Сити будет так светло по ночам, и сэр Адамс ему ответил:

— Пока алюминиевый завод не заработает — всегда. А там посмотрим.

Многие гости не стали дожидаться прибытия в пиршественную залу, а накурились уже в дороге. Из-за этого торжественное начало обеда вышло немного скомканным, но когда вельможные гости удовлетворили первый голод, все наладилось. На третьем этаже организовали оргию, причем это был первый случай, когда в общественной оргии открыто участвовали трансвеститы, тайно выращенные в доме Тринити с помощью противоестественной магии. Надо сказать, что вопрос трансвеститов вызвал на днях оживленную дискуссию в Совете Нации, дескать, не являются ли эти существа противными человекообразной природе и не подлежат ли немедленной экстерминации как оскорбление ликов господних? Неизвестно, к чему могла привести эта дискуссия, но в самый ее разгар в зал заседаний случайно забрел спикер Совета сэр Морис Байтер по прозвищу Андроид, и выразил неудовольствие. Дескать, вы так орете, что приличному человеку никак невозможно употребить наркотик и расслабиться — всем известно, что от громких воплей наркотики по кайфу не идут. И вообще, парламент — не место для дискуссий. Пристыженные депутаты затихли, ожесточенная перепалка сама собой увяла и ни во что не вылилась.

Немало гостей пожелали опробовать на собственном опыте новое инновационное чудо. Право первой пробы вытребовал себе сэр Бейлис, дескать, вы весь день развлекались, а у меня теперь башка звенит, дайте человеку хоть чуть-чуть оттянуться. К его просьбе отнеслись с уважением, но когда почтенный сэр приступил к делу, случился конфуз. Всем известно, что интимные дела не терпят досужих советов, на то они и интимные, но когда перед твоими глазами разворачивается такое диво, трудно удержаться от совета, а когда главный мужской персонаж — пожилой уставший человек… Короче, сэр Бейлис увял, расстроился, стал топать ногами, говорить глупости, а загадочная женщина в вуали, уже упоровшаяся сверх всякой меры, стала оглушительно хохотать, сэр Бейлис разгневался… Неизвестно, чем бы это закончилось, если бы молодой сэр Блаунт не спас положение, прогнав женщину в вуали с сексодрома решительным пинком. Женщина возмущалась и грозила пожаловаться какому-то Джону, но затем успокоилась и направилась на второй этаж, на дискотеку. Она двигалась нетвердой походкой, а спускаясь по лестнице, чуть не загремела вниз, но ее подхватил господин Артур Мамут, знаменитый журналист из «Вечернего Барнарда».

— О! — воскликнул он. — Прелестная незнакомка! Позвольте пригласить вас на танец!

— А чё, пойдем, потанцуем, — отозвалась незнакомка.

В танцевальной зале в это время играла любимая песня кардинала Рейнблада. Надо отметить, что его божественность не отличался изысканным музыкальным вкусом и иногда, будучи в добродушном расположении духа, сам это признавал. Но религиозную музыку сэр Рейнблад любил.

— О, рок-н-ролл! — воскликнула незнакомка. — Я люблю рок-н-ролл! Сэйтен из слэерик! Пыщь, пыщь, ололо!

И начала лихо отплясывать, почти попадая в такт. С учетом своего упоротого состояния, танцевала незнакомка великолепно. Грузный и тяжеловесный Артур рядом с ней казался мифическим Медведом, но это не мешало Артуру прыгать и скакать с щенячьим энтузиазмом. В такт он не попадал совсем, но это его не расстраивало.

Неподалеку от танцующей парочки подирал стенку мрачный Том Блаунт. Он неотрывно глядел на женщину в вуали, и был так печален, что к нему подошла орчанка-танцовщица, ласково обняла за талию и спросила нежным голоском:

— Что, не дает? Пойдем со мной, милый…

Том повернул голову, посмотрел на эту самку, и взгляд его был исполнен такой печали, что орчанка смущенно опустила глаза и тихо сказала:

— Ты такой красивый, молоденький… Пойдем, я тебе подарок сделаю. Я, вообще-то, парень.

Сэр Блаунт вытаращил глаза и переспросил:

— Чего?

Орчанка смутилась еще сильнее, покраснела и стала сбивчиво объяснять:

— Ну, там, наверху, одно старичье собралось, я незаметно улизнула, а теперь думаю, сэр Батлер гневаться изволит, если я не того… Выпороть прикажет…

Богопротивное существо не смогло выразить свою мысль до конца, потому что Том разгневался и оглушительно заорал:

— А ну вали отсюда, девка с яйцами!

— Где девка с яйцами? — спросил неведомо откуда появившийся маленький юркий старичок с нелепой прической — обычно он приклеивал последний оставшийся локон поперек лысины, но теперь волосы растрепались и голова старичка была больше похожа на воронье гнездо, чем на голову почтенного сенатора или кто он там такой.

— Эта, что ли? — спросил еще один старичок, высокий и очень худой. — Эй, пацаны, ловите ее, уходит!

Противоестественное существо куда-то делось — то ли само убежало, то ли похотливые старички уволокли. Том перевел взгляд обратно на Мамута и женщину, и вспомнил, как Зак говорил ему: «Глаз с нее не спускай! Ни на секунду! А узнаю, что курил — уши оторву и скажу, что так было!» Том понял, что зря пренебрег приказом прямого начальника.

Пока противоестественное существо отвлекало внимание сэра Блаунта, у Мамута и женщины в вуали случился конфуз. То ли он споткнулся, то ли она… Сейчас она лежала на спине прямо на паркете, а медведоподобный журналист навис над ней, будто трахать собрался, и с изумлением созерцал трех жаб, вытатуированных на прелестной мордашке Аленького Цветочка. Или, как ее все стали издевательски называть в последнее время, леди Алисы.

К этому времени господин Мамут обрел дар речи и радостно осклабился.

— Цыпа! — констатировал он. — Да какая гарная!

— Где цыпа? — заинтересовался какой-то очередной старичок. — Ух ты, какая красивая! Чур, я второй!

— Цыпа занята, — заявил Блаунт и сам поразился тому, как неуверенно и жалко прозвучал его голос.

— Чего? — спросил Артур Мамут.

— Мальчик, ты чей? — поинтересовался старичок.

— Том, я тебя кастрирую, — прозвучал знакомый голос.

Несмотря на угрожающий характер последнего заявления, Томас Блаунт почувствовал, как внутренности, свернувшиеся было в тугой узел, постепенно возвращаются на свои места.

— Джон, я не виноват! — воскликнул Том. — Она сама того, а тут этот…

Человек, только что угрожавший кастрировать Тома, был тем самым никому не известным плешивым оркоподобным заморышем, что на церемонии сидел рядом с этой самой цыпой в вуали. А с другой стороны этот самый Том сидел… Жаба на официальной церемонии… среди важных гостей… Сэр Рейли, помнится, жаловался, что не смог билет достать…

— Вы чего творите, засранцы? — возмутился старичок. — Это же жаба!

— Фильтруй базар, чучело, — ответил ему заморыш. — Я Джон Росс, рыцарь. Это моя наложница. Это мой друг. А ты кто такой?

— Ик, — сказал старичок и ретировался.

Пока продолжался этот диалог, разоблаченная орчанка упорно пыталась то ли столкнуть с себя господина Мамута, то ли выползти из-под него. Но ни то, ни другое ей не удавалось — Артур был слишком грузен. Единственное, чего она добилась — Артур отвлекся на эту возню и не расслышал, о чем беседовали два заморыша, старый и помоложе. В конце концов, орчанка резко согнула одну ногу в колене, Артур подпрыгнул, зашипел и двинул цыпу в морду, снова закрытую вуалью. Кажется, в нос попал. Затылок самки стукнулся о паркет, на вуали расплылось красное пятно.

В голове у Артура зазвенело, левое ухо перестало слышать. Артур поднял голову, и сообразил, что этот плешивый задохлик только что ударил его ногой в ухо. А если бы в висок попал?

— Ты чего бычишь? — спросил Артур, поднимаясь на ноги.

Орчанка вспискнула и куда-то делась. Артур протянул руку, чтобы ухватить наглеца за шиворот, потом другой рукой в бубен…