Возвращение Борна

Сверху послышался грохот – агенты пытались открыть крышку люка. Он знал, что это не займет у них много времени, поскольку фомка от такой вибрации очень скоро выскочит из своего ненадежного гнезда. В этот момент судьба снова улыбнулась ему: он увидел двойные металлические створки дверей, выходящих на улицу, и взбежал по нескольким бетонным ступеням, ведущим к ним. Позади него раздался шум. Это открылась дверь люка и пропустила внутрь агентов ЦРУ. Борн выключил фонарь. Помещение окутал непроницаемый мрак.

Борн понимал, что оказался в ловушке. Открой он железные двери, помещение наполнится солнечным светом, сделав его беззащитной мишенью для двух вооруженных противников. Он не успеет сделать и двух шагов, как будет застрелен. Поэтому Борн развернулся и начал бесшумно спускаться по лестнице. Он слышал приглушенные переговоры агентов, ощущал их передвижения. Они обменивались между собой отрывистыми, короткими фразами, из чего Борн сделал вывод: это – закаленные, опытные профессионалы, настоящие знатоки своего дела.

Борн крался вдоль беспорядочно разбросанных ящиков, мешков и прочей дряни. Ему нужно было найти что-то особенное.

Вспыхнули два узких луча – агенты зажгли свои фонарики. Они находились в противоположных концах помещения.

– Что за черт! – воскликнул один из них.

– Да хрен с ним! – отозвался другой. – Сейчас важно другое: куда подевался этот чертов Борн?

С ничего не выражающими лицами, они походили на двух близнецов и были почти неразличимы. Они были одеты в стандартные костюмы, которые носят все сотрудники агентства, на их безликих физиономиях присутствовало столь же характерное для всех агентов ЦРУ выражение презрительного равнодушия. Однако у Борна имелся богатый опыт общения с людьми, работавшими на «контору». Он заранее знал ход их мыслей и, следовательно, мог предугадать, как поведут они себя в той или иной ситуации. Эти ребята работали в тесном тандеме. Для них не составит труда вычислить, где он укрылся. Они уже наверняка поделили подвал на квадраты, которые и будут прочесывать с методичностью роботов. Единственное, что он мог противопоставить этим скрупулезным и неотвратимым действиям, была внезапность.

Когда он появится в поле их зрения, они не станут мешкать. Борн не имел на этот счет никаких иллюзий, поэтому и выстраивал свои планы, исходя из реальности. Он скорчился в ящике, в котором в тот момент оказался, и стал вслепую шарить рукой в окружавшей его непроглядной темноте. Глаза невыносимо щипало от испарений хозяйственных жидкостей, пустые бутылки из-под которых валялись повсюду. В следующий момент его рука нащупала жестяную банку с краской, достаточно тяжелую, чтобы послужить его цели.

Борн слышал удары собственного сердца, возню крыс в ящиках, валяющихся вдоль противоположной стены. Других звуков не раздавалось. Агенты, методически прочесывая помещение, действовали абсолютно бесшумно. Борн ждал. Он был холоден и напряжен, находясь на боевом взводе, словно спусковой крючок пистолета, готового выстрелить в любой момент. Крыса, ставшая в этот момент его напарником, перестала скрестись. Это означало, что по крайней мере один из агентов подошел совсем близко.

В подвале воцарилась гробовая тишина. В следующий момент Борн услышал возле своего уха учащенное человеческое дыхание, свист рассекаемого воздуха, запах ткани костюма и, машинально поставив блок, предотвратил удар, нацеленный в его лицо. Пистолет, который агент держал в руке, отлетел в сторону. Его напарник в противоположном конце подвала крутанулся на месте. Левой рукой Борн схватил своего противника за рубашку и рванул к себе. Инстинктивно сопротивляясь, цэрэушник отпрянул назад, и, воспользовавшись этим, Борн придал ему еще более сильное ускорение, мощным толчком отправив его вперед – так, что мужчина с невероятной силой впечатался спиной, затылком и позвоночником в кирпичную стену. Крыса испуганно пискнула, агент, потеряв сознание, сполз на цементный пол, и глаза его закатились.

Второй агент сделал несколько шагов по направлению к Борну и, не желая вступать с ним врукопашную, направил ему в грудь дуло своего «глока». Не медля ни секунды, Борн швырнул в голову противника банку с краской. Когда тот от невыносимой боли схватился руками за лицо, Борн одним прыжком преодолел разделявшее их расстояние и рубанул врага ребром ладони по шее, отправив его в глубокий нокаут.

Через мгновение он открыл железную дверь и окунулся в прохладный воздух свободы, наслаждаясь голубым небом. Закрыв за собой металлические створки, Борн неторопливо пошел по улице и через некоторое время оказался на Розмонт-авеню. А потом – растворился в толпе.

Пройдя около полумили и убедившись в том, что за ним нет «хвоста», Борн вошел в придорожный ресторан. Усевшись за столик, он самым внимательным образом осмотрел всех посетителей, выискивая любую подозрительную мелочь: притворную беззаботность кого-либо из посетителей, чересчур пристальные взгляды. Нет, ничего этого не было. Немного успокоившись, Борн заказал сандвич, чашку кофе и, пока официантка отправилась выполнять заказ, прошел в дальнюю часть ресторана. Войдя в мужской туалет и убедившись в том, что он пуст, Борн зашел в одну из кабинок и сел на крышку унитаза. А после этого – вынул из кармана и открыл конверт, предназначенный для Алекса Конклина, который передал ему Файн.

Внутри Борн обнаружил авиабилет первого класса до столицы Венгрии, Будапешта, выписанный на имя Конклина, и ключ от номера отеля под названием «Великий Дунай». В течение нескольких минут Борн размышлял над тем, что могло понадобиться Алексу в Будапеште и имеет ли эта поездка какое-нибудь отношение к его убийству.

Он вытащил из кармана сотовый телефон Конклина и набрал номер. Теперь, когда у Борна появилась хоть какая-то зацепка, он чувствовал себя гораздо увереннее. Дерон снял трубку после третьего звонка.

– Мир, любовь и понимание! – проговорил он.

Борн засмеялся.

– Это Джейсон, – сказал он. Никогда не возможно предугадать, как ответит Дерон на очередной телефонный звонок. Прирожденный артист, он только по иронии судьбы превратился в свое время в специалиста по подделке художественных произведений. Дерон зарабатывал себе на жизнь, создавая копии полотен старинных мастеров и выдавая их за оригиналы. Фальшивки получались у него настолько совершенными, что зачастую продавались с аукционов за огромные деньги и оказывались либо в музейных экспозициях, либо в тайной коллекции того или иного богатого охотника за шедеврами мировой классики, который потом с надутым видом демонстрировал их своим особенно близким друзьям.

Но, помимо изготовления фальшивых «шедевров», Дерон – в качестве хобби – занимался и подделкой всего остального, включая документы.

– Я слежу за новостями, связанными с вашей многоуважаемой персоной, и час от часу они становятся все более настораживающими, – проговорил Дерон со своим едва уловимым британским акцентом.

Борн ничего не ответил. Он встал на ободок унитаза и выглянул поверх двери туалетной кабинки. Его взгляду предстал седой бородатый мужчина, который, слегка прихрамывая, подошел к писсуару и стал мочиться. На нем была черная замшевая куртка и такого же цвета слаксы. В общем, человек как человек, ничего особенного. И все же, сам не понимая почему, Борн почувствовал себя в ловушке. Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы не выскочить из кабинки и не кинуться сломя голову куда глаза глядят.

– Тебя что, за сраку прихватили? – осведомился Дерон. Борна всегда забавляло, когда уста этого высококультурного человека изрыгали самые грязные слова.

– Было дело, но я, слава богу, от них избавился.

Борн вышел из туалета и вернулся в общий зал. К этому времени сандвич уже принесли, но кофе успел остыть. Он жестом подозвал официантку и попросил налить горячего кофе. После того как девушка удалилась, он проговорил в трубку:

– Слушай, Дерон, у меня к тебе традиционная просьба: мне нужен паспорт и контактные линзы, причем все это хозяйство необходимо мне завтра.