Страница 45 из 78
«Теперь знаю. Странно, что в легендах этого нет. Никто не знает, что перед тем, как стать вождем, ты командовал застенками ФБР».
Каэссар мысленно рассмеялся:
«Скажешь тоже, застенками! Залезь в мою память поглубже, видишь застенки хоть какие-нибудь?»
«Вижу», подумал Серый Суслик.
Каэссар смущенно отозвался:
«Один раз не считается. Гм… Два раза тоже не считается. Это просто отдельные точечные воспоминания, они яркие, но не они создают общую картину. ФБР редко кого-то карало своими руками, эта организация была скорее аналитическая, чем правоохранительная. Мы узнавали тайны и использовали их на благо общества».
«Так, как вы его понимали», уточнил Серый Суслик.
«Да, именно так», согласился Каэссар. «Но, знаешь, мы его понимали в целом правильно. Были, конечно, ошибки и перегибы, но недогибов было больше. Надо было сразу убить Красса, как только он в политику полез, а мы всё совещались, говорили о толерантности, о правах человека… Ну и дообсуждались до рабовладельческого строя. Воскресить бы этих уродов, и мордой в новейшую историю, и повозить, как следует. И жабу на лбу каждому выколоть, чтобы знали, когда можно говорить о гражданских правах, а когда нельзя. Уроды, сволочи…»
«На себя посмотри», подумал Серый Суслик. «Я раньше думал, что Питер Пейн — самый большой мерзавец из всех, кого я знаю. А теперь смотрю в твою память и вижу, что Питер Пейн по сравнению с тобой щенок».
«Это точно, щенок», согласился Каэссар. «Хороший щенок, талантливый, отличный пес из него вырастет. И никакой он не мерзавец, нормальный человек, с тараканами в голове, конечно, но у кого их нет? Знаешь, что Джизес Крайст говорил по этому поводу? Кто без греха, пусть первый бросит в меня камень».
«Грехи бывают разные», заметил Серый Суслик.
«Это да», мысленно кивнул Каэссар. «Совершить по-настоящему большой грех не каждому дано. А не совершить его, когда придет искушение — тем более. Легко рассуждать о грехах, когда ты слабый и убогий, и не искушает тебя никто, потому что ты никому не нужен. А когда искушение приходит… Ты-то сам недолго раздумывал, когда преступал закон».
«То был закон человеческий», подумал Серый Суслик. «А закон божий — совсем другое».
«Разница не так велика, как кажется», подумал Каэссар. «Есть установленные правила, которым принято следовать. Если ты глуп, лучше им следовать неукоснительно, иначе слишком часто будешь понимать их смысл только после того, как сделал очередную ошибку. Но если ты достаточно умен, тебе доступны не только слова законов, но и их дух. И ты сам можешь решить, когда следовать букве закона, а когда для соблюдения духа закона приходится переступить через его букву. А бывают случаи, когда закон вообще не нужно соблюдать. Но только следовать своим решениям очень непросто, здесь не только ум нужен, но и сила духа. Но если твоему разуму хватает и ума, и силы, ты сможешь жить по своим законам. Но это не означает, что тебе все дозволено, ведь высшая мера ответственности — ответственность перед самим собой. Чтобы приобрести невроз, необязательно быть осужденным».
«Ты так думаешь, будто веришь в бога Сэйтена и пророка Моргена», подумал Серый Суслик.
Каэссар неожиданно возмутился:
«Морген — не пророк, а демагог! Ты читал его откровения? Так прочти в моей памяти, я из его бредней многое запомнил. Кое в чем он прав, но ерунды в его откровениях больше, чем здравого смысла. В эволюцию он не верит, другие люди для него как домашние животные, сатанист — высшая форма человека, в школе детей учить вредно… Нет, я все понимаю, у меня самого такая же каша в голове, только другая, но я не строю из себя пророка, я делаю то, что должно, и свершается то, чему суждено. И если есть во вселенной боги, пусть они меня судят, я их суда не боюсь. Потому что я всегда жил по совести».
«Даже когда приказал пытать ту женщину?» спросил Серый Суслик. «И когда убил Барсука просто так, чтобы театр устроить?»
«Даже тогда», подтвердил Каэссар. «Джизес Крайст не зря говорил, что кто погубит свою душу ради него, тот спасет, а кто спасет, тот погубит. Не всегда удается сохранять благодушие и благопристойность, иногда нужно действовать решительно, не думая о том, как потом жить с таким грузом на совести».
«Цель оправдывает средства?» спросил Серый Суслик.
«Когда как», ответил Каэссар.
Тем временем красное солнце коснулось горизонта, и эльфийский лагерь начал пробуждаться, пучеглазые воины один за другим потянулись в кусты. Увидев это, Каэссар вначале обеспокоился, что эльфы обнаружат их укрытие, но потом понял, что эльфы предпочитают гадить ближе к лагерю. В лагере зажглись костры, эльфы начали готовить завтрак или как там у них называется трапеза, совершаемая вскоре после пробуждения.
«Сейчас пойдем, готовься», мысленно произнес Каэссар. «Надо пройти вон к тем руинам, там раньше плотина стояла, на этой речке была запруда для купания. В ней, правда, почти не купались, потому что вода вечно холодная, но не суть. Там внизу, в фундаменте, еще один вход есть. Будем надеяться, видеокамера еще работает».
«А если не работает?» спросил Серый Суслик.
«Тогда придется эльфам сдаваться», ответил Каэссар. «Но не хотелось бы. Слишком уж они отвратительны, совсем не хочется к ним привыкать. Да и труднее будет среди эльфов к власти подниматься, мы с тобой другой породы, это у нас на лице написано. Ладно, пойдем, и да помогут нам боги».
Джон Росс встал и пошел. Сейчас его телом управлял вроде бы Каэссар, но полной уверенности в этом не было. Да какая разница, кто именно управляет телом? Джулиус Каэссар и Серый Суслик — очень разные личности, у них разные взгляды на жизнь, но ситуаций, где явно проявляется эта разница, не так много. Гораздо чаще две личности Джона Росса пребывают в согласии, вот сейчас, например, когда задача проста и понятна — добраться незамеченным до нужного места и войти внутрь.
Это оказалось легче, чем они опасались. В какой-то момент Серому Суслику показалось, что кто-то пристально смотрит на них издалека, но этот кто-то был далеко, а хаос каменных блоков — совсем рядом. Уже видно было, что если обойти развалины плотиы по самому краю, к нужному месту ведет удобный проход, по которому, кстати, давно уже никто не ходил, иначе следы обязательно сохранились бы. Сейчас следы останутся, но это не очень существенно. Когда Джон Росс войдет внутрь и подключится к компьютеру, эльфы будут уже не страшны.
Он спустился вниз по крутому склону, чудом не упав, и попал в небольшой и очень темный закуток, в дальнем конце которого… гм… а это точно то место?
— Эй! — тихо произнес Каэссар. — Компьютер, ты меня видишь? Это я, Джон.
Несколько томительных секунд ничего не происходило, в душе Каэссара нарастала паника, постепенно распространявшаяся и на душу Серого Суслика. А потом кто-то из них заметил, что откуда-то сверху-спереди доносится негромкое шуршание.
«Открылось!» мысленно воскликнул Каэссар. «Помнит еще меня дом!»
Он пошел вперед, но не так, как раньше, а так, как по представлениям эльфов должен ходить человек в темном месте — вытянув руки с растопыренными пальцами и осторожно ощупывая почву перед каждым шагом. Он шел долго, наверное, минуту, а потом в мозгу что-то щелкнуло, он растопырил руки и понял, что находится в узком коридоре.
— Закрыть вход! — негромко приказал Каэссар. — Когда закроется, включить свет.
Снял бесполезные уже очки, а в следующую секунду зажмурился, потому что вспыхнул свет. Расширенным зрачкам привыкших к темноте глаз он показался таким же ослепительным, как вспышка бластера. Хотя на самом деле электрические лампы дают не такой уж яркий свет. Каэссар это помнил из прошлой жизни, а Серый Суслик просто принял к сведению.
Пару минут тело, управляемое двумя разумами, стояло и моргало, привыкая к освещению. А потом Джон Росс пошел по коридору, низкому, сырому и грязному.
«Как все запустилось за миллион дней», подумал Каэссар.
Коридор закончился стальным люком, примерно таким же, как в доме, но не вертикальным, в полу, а горизонтальным, в торце коридора. Когда Джон Росс приблизился, люк открылся сам, без напоминаний.