Страница 57 из 148
– Да вот, приводной ремень на маховике порвался, а гайки все приржавели, и снять не могу никаким образом. Уже второй час тут руки в кровь рву, да все никак, – мичман выглядел довольным, несмотря на сложности ремонта. – Они в этих вагонетках-дрезинах возят все вокруг по базе. Запасные части, боеприпасы на лодки, людей. И даже буфетчицы на них ездят, – он улыбнулся, вспомнив про особо ценимых в крепости женщин.
– Понятно. А что вообще-то тут за сооружение-то такое? – капитан поставил на пол чемодан и огляделся вокруг.
– Да тут – ого-го – целый город подземный. Вот, для примера, здесь могут стоять одновременно девять подводных лодок, есть три сухих ремонтных дока, свой механический заводик, две электростанции, запас продуктов на год и еще подземное озеро с пресной водой. Народу тут тыщи две служит: подводники, техники, всякая обслуга и прочее. Всяких помещений – тьма неописуемая: и склады разные, и казармы, и офицерские каюты, какие-то комнаты связи, штабные… Даже кино тут показывают в зале. А сверху посмотришь – ну поле, полем, да подальше маяк торчит, и все.
– А лодки сюда как заходят? Здесь же скалы кругом, – Берроуз заинтересовался рассказом мичмана.
– Вот Вы как сюда попали, капитан? – Стени весело подмигнул.
– Да тут, в километре от сюда есть ферма. Там, подальше от нее, какой-то сарай и силосная башня. Так в том сарае бетонный купол замаскирован, через который вход в подземелье имеется, – Берроуз снял фуражку.
– Понятно, этот вход я знаю. А у подводных лодок есть своих заходы. Два туннеля, вырубленные прямо в Лиловых скалах. Один основной, широкий, с гермоворотами и прожекторами снаружи, чтобы лодку верно, стало быть, заводить. Там лебедка подцепляет ее и затаскивает. Лодке надо только на лебедку аккурат встать. Ну, и когда она выходит, прожектора включаются чтобы в темноте борта не раскорябала. А вот второй канал – резервный, он выходит не под воду, а в двух милях отсюда прямо из скал. Там тоже гермоворота, но выход сразу к воде идет. Тот выход замаскирован, не разглядеть, даже если на ялике подплывешь вплотную.
– Мда, и правда, целый город, мичман! Я думал, тут что-то совсем небольшое, а тут…, – капитан не стал скрывать удивления масштабом сооружения.
– Давайте, я Вам лучше покажу, где офицерские каюты тут, капитан. Устали, поди, с дороги, – мичман встал и, широко расставляя ноги, привыкшие за годы морских странствий к качке, повел его в глубь бесконечного коридора. – Вот сюда, в боковую дверь.
За дверью размещалась обшитая металлической сеткой кабина лифта, у порога дежурил часовой.
– Пропуск, – морячок выпрямился, было видно, что они первые, кто пришел сюда за время его дежурства.
– Вот, – капитан Берроуз достал из нагрудного кармана шуршащую бумагу.
Часовой принял документ, покрутил в руках, выбирая верную сторону, и, шевеля губами, стал читать.
– Капитан Берроуз… Вам на уровень минус пять, там офицерские каюты.
Берроуз отворил железную дверь подъемника.
– Нижним чинам нельзя, туда только господам офицерам.
– Не изволят пускать, капитан Берроуз, – Стени с издевкой прокомментировал реплику постового.
– Ну, ничего, мичман, я думаю, еще свидимся. Служить-то теперь нам рядом придется.
– Да, я тоже так полагаю. Не пропадем теперь, раз вместе оказались. Ну, бывайте, господин капитан, пойду я дальше дрезину эту чинить…
Мэйрэн проснулся рано утром. Барон изволил отдыхать после вчерашнего обильного ужина, сопровожденного пятью бутылками эля и прерванного нежданным приключением с лесными драконами. Могучий храм сотрясал стены каминного зала, где барон решил устроить свою спальню в эту ночь, несмотря на уговоры слуг и просьбы герцога.
Вместе с бароном по-утреннему крепко дремал и весь замок. Разве что внизу уже закудахтали куры, разбуженные первыми лучами солнца, да пару раз помычала еще не доенная с утра корова.
Герцог набросил теплый плащ, долго плутал по коридорам, ища лестницу во внутренний двор, пока не столкнулся с заспанной кухаркой, волочившей на спине корзину с корнеплодами. Она величественно пропыхтела мимо, раскачивая разлетом широких бедер, удосужившись бросить гостю лишь легкое приветствие кивком головы. Он хотел было спросить дорогу, но услыхал в ответ лишь что-то совсем неразборчивое сопровожденное птичьим взмахом руки.
Двор снова опустел, петухи в курятнике начали кукарекать, чувствуя наступающий рассвет. Старая деревянная лестница, крытая соломенной скатной крышей, незаметно вывела на стену замка. Мэйрэн взобрался по сырым от росы ступеням на самый верх, неподалеку от главной сторожевой башни.
Утреннее солнце уже ярко освещало лес вокруг, еще вчера казавшийся опасным и темным. Легкая дымка струилась, нагреваясь от утреннего тепла, поднимаясь и растворяясь в лучах восходящего солнца. Замок, в закатной полутьме смотревший неприветливо и мрачно, сейчас в лучах восходящего солнца уже не выглядел таким чужим. Он попытался отыскать место вчерашней схватки с драконами, и дорогу ниже по склону, где бросил машину. Но лес надежно закрывал свои владения непроницаемой стеной деревьев, не давая чужаку узнать лишнее.
– Хороший вид отсюда, не так ли, Ваша Светлость? – уверенный, немного хриплый голос заставил его вздрогнуть от неожиданности.
– Да, вид тут замечательный. Однако, вчера мне так не показалось, – герцог повернулся. За его спиной стоял бородач, лицо его было испещрено сеткой морщин, волосы были густы, а глубокий шрам на переносице показывал, что этот человек не чурается опасностей.
– Меня зовут Андреас, я егерь господина барона, – он склонил голову в почтительном приветствии.
– Андреас? Да, я, кажется, помню о Вас что-то. Барон вчера упоминал о Ваших приключениях, – герцог попытался вспомнить, на чем прервался вчерашний разговор.
– Что же, это приятно, что барон иногда вспоминает своих слуг, – егерь усмехнулся, – Как Вам нравится в замке?
– Дикая глушь, но в ней есть своё особое очарование дикости. Я даже, понимаю, отчего вы стали егерем.
– Хех, и интересно, почему? – по лицо егеря пробежала ухмылка превосходства над столичным аристократом.
– В этом есть своя романтика, тяга к приключениям, к освоению пространства, – ответил герцог.
– Да, может быть и так, Ваша Светлость. Хотя я просто смотрю на это, как на свою жизнь, Я не умею делать ничего иного, и я привык делать, то что я делаю.
– Я вас понимаю, Андреас. Мы чем-то похожи в этом с Вами.
– Спасибо за разговор, Ваша Светлость. Однако, уже рассвело, а барон не любит праздных слуг и держит дворню в строгости. Посему прощайте или до свидания, – егерь кивнул головой и беззвучными шагами лисицы прошмыгнул на лестницу.
– Попробуйте седло ягненка, Мэйрэн, нежнейшее блюдо, – зубы барона вонзились в мясо, словно пила опытного лесоруба в древесину.
– Но для начала я возьму вот этого жаркого из почек оленя, – герцог передвинул блюдо с мясом ближе к себе, – весьма недурственно. Повар, кажется, знает толк в своем ремесле.
– Хех, это единственное в чем он знает толк, за то его тут и держат, – промычал барон, вылавливая толстыми пальцами кусочек кости застрявшей между зубами.
– Не будьте слишком строги с ними, господин барон, – примирительно ответил Мэйрен.
– Да я им как отец родной, видит Небо! Последний раз сек дворецкого еще зимой, да и как сек – так, гладил, – барон наконец выбросил кость, – Кстати, друг мой, какие у Вас, точнее у нас, планы на ближайшие дни?
– Мне нужно будет уехать сегодня, друг мой. Да я и не планировал оставаться больше чем на один день.
– Уехать так скоро?! Как жаль, дорогой мой Герцог, что Вы не побудете еще, – Бома был явно разочарован. – Я собирался сходить с Вами на охоту, да и вообще, Вы так мало пробыли у меня.
– Дела, барон, неотложные дела. Время сжимается пружиной в последнее время. Я хочу многое успеть, – герцог был непреклонен в своем решении.