Остров выживших

— Ну хорошо, мэм, просто будьте осторожны, вот и все. — Коул понимал, что прилив адреналина заставляет каждого солдата бросаться навстречу червякам. Это было вполне естественно, но только не следовало делать этого в юбке и на каблуках. Так можно было только навлечь на себя неприятности. Он двинулся вдоль границы лагеря. — Если я привезу вас обратно с дырками, Хоффман будет говорить со мной нехорошими словами.

Бэрд покопался в шкафчике с оружием, и Коул, глядевший в перископ водителя, боковым зрением заметил «Лансер».

— Так, мэм, — произнес Бэрд, — скажите мне, где у него дуло.

— Я каждый год сдаю экзамен по обращению с этим оружием, Бэрд. — Аня проверила предохранитель и магазин, затем включила питание. Визг бензопилы в замкнутом пространстве заставил Коула поморщиться. — Думаю, это помогает мне не растерять навыки.

— Там у нас всего несколько червяков, и к ним направляется целая армия, так что придется становиться в очередь, — заметил Коул.

— Значит, мы будем запасным вариантом.

Возможно, она, будучи дочерью такой женщины, как Елена Штрауд, чувствовала необходимость постоянно что-то доказывать. Черт, да, это была серьезная леди, и сравняться с ней будет непросто. Берни рассказывала Коулу несколько страшных историй про майора Штрауд, и он верил каждому ее слову. Он на мгновение оглянулся на Аню, чтобы увидеть выражение ее лица: написано ли на нем «напугана до смерти» или «в ярости»; но она бормотала вполголоса, как будто пыталась вспомнить что-то. Однако она была в чем-то права: они находились на передовой и трудности были одинаковы для всех. Никто больше не мог себе позволить целыми днями просиживать штаны за полированным столом, даже если бы у Коалиции и остались полированные столы, которых у нее, разумеется, больше не было.

— Эй, да они без нас начали! — воскликнул Бэрд, прижав палец к уху и слушая голоса по радио.

Их охватило странное чувство; они были в том полубезумном состоянии, когда тебе одновременно весело и хочется рыдать без остановки. В таком состоянии люди совершают дурацкие, бессмысленные поступки, но сейчас до них только начинало доходить, что червяки побеждены и люди снова стали хозяевами планеты, даже если эта планета представляет собой пустыню. Их можно было понять.

— Эй, Коул, видишь огонь? Это жаркое-ассорти. Всего понемногу из меню Саранчи.

— Вот дерьмо, когда мы приедем, они всех уже перестреляют. — Берни, казалось, говорила вполне серьезно. — Но это наверняка не последние.

— Я же обещал, что одного живого оставлю для тебя, Бабуля.

— Хороший мальчик. Я обязательно упомяну тебя в завещании.

— Это несправедливо, — вмешался Коул. — Ты обещала оставить ботинки на кошачьем меху мне, леди Бумер.

— Ты получишь загородный дом. Ты мой любимчик. — Голос Берни звучал неестественно. Она явно думала о чем-то другом. — А это правда про то, что они сделали с Таем?

Коулу сейчас не хотелось об этом думать. Сейчас было не время для подобных откровений. «Может быть, позднее».

— Это зависит от того, что ты слышала. Но теперь все кончено, так что…

— Я сказал ей, — перебил его Бэрд.

Все разговоры прекратились. Аня положила автомат на колени. Бэрд не вдавался в подробности, и Коул видел, что она воображает самое худшее. Но, наверное, такого ужаса она не может себе представить.

Хотя она же диспетчер Центра. Многие годы она видела кровавую бойню почти что вблизи, на изображениях с камер наблюдения. Повергнуть в шок ее было нелегко, однако вряд ли ей приходилось видеть нечто подобное обезображенному телу Тая.

— Итак, где мне припарковаться? — «Броненосец» подскакивал на неровностях почвы. Они были уже близко к месту боя. Коул остановился рядом с тремя другими БТР, у каждого не хватало по несколько пластин брони. — Вижу, мы в хвосте очереди. Проверьте свой багаж.

Справа отряд бойцов поливал огнем противника, и Коул, взглянув в ту сторону, заметил, что корпсер отбился от своих и пытается обойти людей с фланга. «Вот дерьмо, там нужен „Кентавр“: нескольких снарядов хватит, чтобы разнести эту сволочь». Они находились на лугу, расположенном к югу от лагеря и тянувшемся параллельно дороге на Хасинто. По ней еще шли и ехали беженцы. И, судя по воплям, они уже поняли, что черви вернулись.

Черт, меньше всего сейчас им было нужно паническое бегство проклятых гражданских, мечущихся во все стороны. Прятаться тут негде. Но нельзя и просто подойти и сказать им, чтобы они предоставили зачистку солдатам и продолжали идти в лагерь, как будто ничего не случилось. Они поняли, что черви поблизости, а черви означают смерть.

— Мэм, забирайтесь в бэтээр и прикрывайте нас, — махнула Ане Берни, — потому что в вашем костюме вы не очень-то мобильны. Мы потом с этим разберемся. Договорились?

— А кто распоряжается среди гражданских? — спросил Коул. — Надо поставить между ними и червяками людей или машины на случай, если кто-то рванет не в ту сторону.

Аня исчезла внутри, и верхний люк открылся. Со своей позиции она видела то, чего не видел Коул. Она прислонила автомат к комингсу люка и включила рацию.

— У нас тут толпа гражданских, Матьесон.

— Скажите им, что нужно выставить заслон между нами и беженцами, — вступил Бэрд. — У нас тут людей вполне хватает. Нужно только убрать гражданских подальше и как-то успокоить их.

— Центр ослеп, приятель. — Коул сочувствовал Матьесону, пытавшемуся руководить подразделениями, не видя поля боя. — Черт, я уже начинаю скучать по Хасинто…

Берни указала на дорогу:

— Мэм, если хотите убрать с дороги беженцев, поезжайте на бэтээре — мы справимся.

— Вас поняла, сержант.

Берни улыбнулась про себя и побежала по направлению к тому месту, где велась перестрелка.

Бэрд подтолкнул Коула:

— Ну что, Коул, пошли. Нужно присмотреть за Бабулей. Она-то уж знает, как готовить эту дерьмовую дичь, помнишь? А сейчас это важно. Навыки, приятель.

Казалось, все солдаты Коалиции собрались на этом лугу вокруг кучки Саранчи, словно раньше никогда их не видели. Их было слишком много; наверное, свою роль сыграло желание вытрясти душу из последних оставшихся в живых врагов. Наибольшую опасность сейчас представлял свой собственный огонь. Из лагеря на поле со скрежетом неслись бронетранспортеры, фары покачивались, когда они подскакивали на кочках. Коул слышал гул приближавшегося «Ворона».

Ему тоже нужно было выместить на ком-то свою злобу.

Он сосредоточился на раненом бумере, пытавшемся перезарядить оружие («Эй, сынок, когда рядом Коул Трэйн, лучше поторопиться с этим»), и бросился к нему, стреляя короткими очередями. Откуда-то справа донесся крик Маркуса.

— Кончайте тратить патроны! — Маркус редко повышал голос, но когда он кричал, его можно было услышать с другого конца Хасинто. — Черт, берегите патроны, мать вашу! — Раздался рев бензопилы, затем громкое ворчание: — Нам сейчас негде доставать новые.

— Вот это верно, сынок! — Бумер поднял голову как раз в тот момент, когда Коул выпустил очередь по его ногам, чтобы отвлечь. Затем бросился ему под брюхо, прежде чем враг успел прицелиться из своего «Бумшота», и дважды выстрелил ему в глаз — в готовую удобную дырку в его черепе; это было гораздо проще, чем пытаться пробить толстую шкуру. — Я сегодня в настроении экономить. Бэрд, куда ты подевался? Поговори со мной — ух ты, у нас свет!

«Ворон» завис у него над головой, по снегу кружил луч прожектора, и перед Коулом на мгновение открылась картина битвы. Повсюду были рассеяны темно-серые холмики — мертвые червяки. Бэрд и Берни бежали к одному живому врагу, направлявшемуся к дороге, с явным намерением перехватить его. Коул видел, что червяк хромает: по снегу за ним тянулся кровавый след. В следующее мгновение мощный взрыв, за которым последовал еще один — «бум-бум», как два удара сердца, — на несколько секунд ослепил его.

— Корпсер подбит, — раздался в наушнике чей-то бесстрастный голос. В круг ослепительного света въехал «Кентавр», словно кланяясь зрителям на ледовом шоу. Танк был в своей стихии, здесь было полно места для маневров. — «Ворон Три-пять», видите бладмаунта? Хороший экземпляр. Мы хотим забрать его себе.