Путь Сашки

Глава 15

1002 год эры Лоэрна.

Эйгель с размазанными слезами по лицу ворвался в камеру подвала, где лежал Сашка. Ворвался и уставился на него с дрожащим чуть приоткрытым ртом.

– Эйгель, что случилось?

– Ксандр, Рисмус отправляет тебя к храмовникам!

– Когда?

– Он сказал, что завтра.

– Я чувствовал, что будет какая-то гадость.

– Я его хотел попросить, а он даже слушать не захотел, ушел. Но сегодня в ужин я его упрошу. Хочу упросить.

– Наивный ты.

– Но почему?

– У него давно все решено. И за ужином он с удовольствием послушает твои просьбы, но поступит так, как уже решил. Сейчас как всё было?

– После обеда он пил вино, улыбался и сказал про тебя. Я ему. А он говорит, кого мне отправлять, не Мариса же?..

– Марис? Кто такой?

– Сын кухарки. Ему семь или восемь. Хорошенький такой мальчишка. В замке все его любят. Ласковый, добрый.

– Так и сказал: "Не Мариса же"?

– Так… Нет. Он сказал; "А кого тогда к храмовникам, не Мариса же?".

– И ты вечером будешь у него просить, унижаться?..

– Да. А что?

– К храмовникам завтра обязательно нужно кого-то отправить?

– Да, двоих. Хромого старика и… тебя.

– А если не меня, то кого? Кого отправят? Ты не задумался?

Эйгель подавленно молчал.

– В ужин, насладившись твоими просьбами, твой брат скажет, чтобы ты сам выбрал, кого отправить к храмовникам: меня или Мариса.

– Нет!

– Почему же нет? Вспомни, когда меня били. Он предложил тебе выбрать между мной и тобой.

– Ксандр, я поступил гадко. Трус. Ты бы так не поступил.

– Не суди себя слишком строго. Пару лет назад я тоже несколько раз струсил.

– Ты?

– Было дело. В первый раз, когда напали орки, я спрятался под кровать. Забился от страха. А Овик, мальчик моих лет, с ними дрался, убил нескольких. Потом у рабовладельца. Овика избили плетью, но он не сломался. А я после второго удара бросился целовать сапоги. Мне до сих пор стыдно.

– Ксандр…

– Ладно… Ты скажи, если твой брат предложит выбрать между мной и Марисом, как поступишь?

– Я откажусь.

– Тогда меня прямо при тебе поведут к храмовникам. А брат еще будет на тебя давить. И в итоге ты крикнешь, чтобы взяли Мариса. Не так?

Эйгель подавленно молчал.

– Ты говоришь, что мальчик всеобщий любимец. Не случайно он его назвал. Что будет после? Ты баронет, ты не очень почувствуешь отношение людей. А я уже поправлюсь, твой брат разрешит гулять по замку. Все будут считать меня виновным в гибели мальчика. Мальчика, который был всеобщим любимцем. Все! И твой брат будет доволен. А потом он сделает так, что я смогу сбежать. Поймают. За бегство раба ждет кол. И ты опять будешь унижаться перед братом. Вот они кошки-мышки! Неужели ты думаешь, что он меня выпустит из своих рук живым?

– И что же делать?

– Да ничего. Он ждет, что ты будешь унижаться, просить. Не делай этого. И не подавай виду. Вот и все.

– А как же ты?

– А я завтра пойду с храмовниками. Не впервой.

– Но ты же еле ходишь! Как ты пройдешь весь путь?

– А зачем? Чтобы в конце мне перерезали горло на жертвенном камне? Да мне не пройти и полдня. Час-два и всё, я свалюсь.

– Если не сможешь идти, то что с тобой будет?..

– Костер и вертел. Свежее жареное мясо. Я это видел тогда, в первый раз.

– У меня еще остался один листок. Вот, возьми.

– Спасибо на день хватит.

Конечно, Сашка понимал, что на день его не хватит, а если каким-то чудом он и смог бы благодаря листку пройти весь день пути, то утром ему не встать. Но ведь не пройдет. Понимал это и Эйгель, но не хотел огорчать Сашку.

– Ты чего плачешь?

– Ты не боишься смерти?

– Не знаю. Жить хочется. Мне ведь всего пятнадцать. Но я уже столько раз был близок к смерти, что кажется, что ее никогда не будет, что и в этот раз обойдется. Но не может везти постоянно… Два года назад я спасся от волков, успев забраться на дерево. Но они ждали, когда я ослабну и упаду. Но местный охотник, отец того мальчика, Овика, меня спас. Потом напали орки с солдатами и меня продали в рабство. Хозяин отдал меня храмовникам. Налог что ли подошел. Сбежал. Чудом. Благодаря Овику. Потом гнались орки и Овика убили, а мне повезло, не нашли в стоге сена.

Потом почти замерз. Весна холодная, а я в лохмотьях. Но подобрали Ястред и Хелг. Спасли. А я еще, дурак-то, повесился.

– Как повесился?

– Как вешаются? Затянул петлю и оттолкнул чурку. Они меня вытащили, отпоили. Я ведь из-за чего в петлю полез? Подумал, что меня спасли, чтобы снова бить и мучить. Нет, вешаться – последнее дело. Удел слабаков. Убей своего мучителя, а не вешайся. Да, потом казнят, но ты умрешь по-мужски, заберя с собой гниду.

– А потом?

– Потом меня чуть не зарезали, и я попал в удачу. В Гендоване.

– Ты в удачу?!

– А куда одному деваться?

– Так у тебя нет родных?

– Сирота… Брат есть. Братик.

– А он где?

– Я с ним познакомился в удаче. Он мне кровный брат.

– Старший?

– Младший. Для меня, хотя он считает себя старшим. Он на два года старше, но у него нет рук. Точнее, кистей. Он меня потом спас. Нас схватили стражники, других мальчишек тоже. Всех отдали храмовникам. Но Дар бросился на них и отвлек, дав мне сбежать. Они его избили почти до смерти, поэтому не отправили с остальными к храмовникам. А я его выкупил через бандитов. Нашел лекаря. Дар выздоровел. А меня заставили с ними работать. Я ведь убийца. Убил двоих. Одного хаммийца, он хотел меня поиметь, вот я его ножом в шею. А потом, когда грабили один дом, то мне ничего не оставалось, как застрелить из арбалета охранника. Иначе мне бы не уйти. Вопрос стоял: или я или он.

– А потом?

– Потом мы с Даром потерялись. Я его искал, но так и не нашел. Потом в гостинице я увидел, как Хелга оттеснили в угол, еще немного и его убили бы, вот я и бросился. А потом очнулся в плену у бандитов. У Пиявки. Я ведь его ограбил тем летом, вот он и решил меня обкромсать всего. Сделать обрубком. Меня уже повалили, но бандиты что-то не поделили и Пиявку убили, а меня продали мельнику в рабство. Вот и все. Как видишь, мне слишком много раз везло.

– Ксандр!

– Да ладно тебе, не хнычь. Ты главное, брату не поддавайся, а то он тебя сломает. Сегодня за ужином виду не подавай.

– Неужели я ничего не могу для тебя сделать?

– В Гендоване, в замке герцога видели Дара. Если сможешь его найти, передай ему: "Сашка тебя любит". Дар, Дарберн, у него нет кистей рук. Может быть, узнаешь, где он?

– Я постараюсь. Я обещаю!..

За ужином Рисмус хмурился. Он ожидал, что с самого начала его брат начнет просить и унижаться, чтобы он пощадил этого грязного раба. Но Эйгель ел молча, не поднимая глаз. Почему, Рисмус не мог понять. А ведь так хорошо он все распланировал! Он помучает Эйгеля, а потом предложит ему выбор: Ксандра или Мариса. Сопляк поплачет, но выберет Мариса. Надо будет, чтобы все это видели. А после этого он посадит этого Ксандра на цепь посередине двора. В последний раз он специально ездил для этой цели в Гендован. Заказал цепь с надежным замком. А цепь такая, что можно сидеть только согнувшись, а лежать лишь скрючившись. Пусть помучается с его-то отбитой спиной. И через Асальда передать дворовым, что те могут, проходя мимо, плевать в раба, по вине которого к храмовникам ушел сын кухарки.

Если до осени доживет, то с наступлением ночных холодов быстро сдохнет. План отличный, будет на все лето развлечение. Надо еще и Бредара пригласить, он такое тоже любит. Но вот весь замечательный план рушится, потому что Эйгель странно молчит. Проклятье! Ужин подошел к концу. Ну, ладно, посмотрю, как ты сейчас помолчишь.