КГБ в Англии

Для встречи 1 апреля 1949 года феклисов уже не мог придумать ничего иного, кроме того, что было обговорено с Фуксом на предыдущей встрече. Но на этом свидании Феклисов добросовестно обсудил с фуксом предложенные Центром варианты проведения встреч. Вариант с квартирой знакомой девушки Фукс отверг по той простой причине, что девушки у него просто не было. Он был твердо убежден, что не имеет права подвергать кого-либо опасности из-за его сотрудничества с разведкой. Объясняя по просьбе Феклисова характер его отношений с Такетт, Фукс сказал, что о своих связях с СССР он ей ничего не рассказывал, и она знает его только как члена партии. К идее встреч на континенте Фукс отнесся негативно: они могли быть только эпизодическими, как и все другие его поездки. Оставалась автомашина. Фукс сказал, что это возможно, но только в радиусе 15–20 миль от места его работы, так как для поездок на большие расстояния ему талоны на бензин не выдают, а заправляться на черном рынке он не хочет.

Получив от Фукса пачку материалов и назначив очередную встречу на 25 мая 1949 года, Феклисов распрощался с ним, как оказалось, навсегда.

Ни в мае, ни в другое время, предусмотренное тщательно разработанной системой связи, Фукс на встречи не выходил. Если это воспринималось сначала как нормальное в отношениях с Фуксом явление — анализ состоявшихся и пропущенных встреч показывал, что из 11 намеченных встреч Фукс вышел на 6, причем в четырех случаях по-запасному варианту, — то потом его исчезновение стало вызывать беспокойство Центра в большей степени, чем резидентуры. Сообщения английской прессы конца августа и начала сентября 1949 года свидетельствовали, однако, о том, что Фукс жив, здоров и сохраняет свое положение: он был назван в числе участников международной конференции на тему «Опасность для здоровья человека при проведении исследований в области атомной энергетики» («Великобритания будет представлена… доктором К. Фуксом…», «Таймс», 31.08.49, а также журнал «Нуклеоника», октябрь 1949 г.). Поэтому резидентура считала благоразумным не искать встреч с Фуксом в ближайшие три месяца, а ждать его выхода по имеющимся условиям связи, полагая, что для пропуска встреч у него есть некие веские основания, как это часто бывало в прошлом.

Беспокойство Центра было вызвано событиями, разворачивавшимися за океаном. ФБР заинтересовалось одним из контактов Гарри Голда (6 июня 1949 года имя Эйба Бротмана было упомянуто в американских газетах в контексте разоблачений Элизабет Бентли), и разведка усматривала в этом возможность лровала не только самого Голда, но и Фукса. Будучи в значительной степени уверена, что Голд на допросе не сболтнет лишнего, как он этого не сделал после разоблачений Элизабет Бентли, хотя бы потому, что не в его интересах было бы усугублять свою вину, разведка опасалась, что он может рассказать о Фуксе по недоразумению: Дело в том, что на последней встрече с Анатолием Антоновичем Яцковым в конце 1946 года Голд сообщил, что якобы в июле 1946 года в газете «Геральд трибюн» было напечатано краткое сообщение об аресте Фукса в Англии по подозрению в шпионаже. Последующий тщательный просмотр всех номеров газеты за июль и другие месяцы, проведенный резидентурой, никакой подобной публикации не обнаружил. Но указать Голду на его ошибку было уже невозможно: слишком опасной была обстановка вокруг него. С другой стороны, он, полагая, что не сообщает ничего нового, мог на допросе рассказать ФБР о Фуксе.

Такая перспектива событий побудила Центр послать в Нью-Йорк указание встретиться с Голдом, сказать ему, что его сообщение об аресте Фукса не соответствует действительности и порекомендовать куда-нибудь уехать и переждать там опасные времена.

Указание Центра было исполнено — в сентябре 1949 года встреча с Голдом состоялась. Он сообщил, что дважды — в мае 1947-го и в июне 1948 года — его допрашивало ФБР по поводу его связного, но первый раз он якобы отрицал факт получения от Эйба Бротмана каких-либо секретных материалов, а второй раз допрос был поверхностным и кратким. Он считал, что подозрения в отношении его не подтвердились и он может не беспокоиться.

Центр же считал, что допрос Голда — опасный симптом, чреватый неприятными последствиями, одно из которых — слежка агентов ФБР, а значит, необходимость строжайшего соблюдения осторожности при проведении очередной встречи. А такая встреча необходима не только для обеспечения безопасности самого Голда, но и Фукса. Центр указывал на необходимость еще раз напомнить Голду, что Фукс не подвергался аресту что он не знает ни настоящего имени, ни адреса Голда, а также требовал разработать легенду их знакомства, на случай если этот факт когда-либо всплывет на поверхность. Встреча с Голдом состоялась 24 октября 1949 года. Кроме указанных выше вопросов, на ней снова обсуждалась рекомендация Голду поселиться в каком-нибудь уединенном месте и переждать там этот опасный период. Голд обещал подумать, но ясного и четкого согласия не дал. Следующая встреча с ним была назначена на 5 февраля 1950 года.

Всю вторую половину 1949 года и Центр, и резидентуры в Англии и США жили в атмосфере, надвигающейся грозы. Гром грянул 3 февраля 1950 года, когда в вечерних лондонских газетах появилось сообщение об аресте Клауса Фукса. Он был арестован 2 февраля в Шелл-Макс-Хаус представителями Особого отдела Скотленд-Ярда, выполнявшего предписание контрразведки, и заключен Под стражу. При аресте Фуксу были предъявлены два обвинения: а) передача неизвестному лицу в 1947 году секретной информации, касающейся атомной энергетики, и б) передача информации, касающейся научных исследований в области атомной энергетики, неизвестному лицу в США в феврале 1945 года. Суд должен был состояться 10 февраля 1950 года. Аналогичное сообщение было опубликовано в утренних американских газетах 3 февраля 1950 года. В них со ссылкой на заявление ФБР сообщалось, что «британские власти вели разработку Фукса на основании материалов, полученных от американской контрразведки», и что «эта разработка осуществлялась в тесном взаимодействии с американской и английской разведками». Далее из публикации следовало, что Фукс сам признался в совершении инкриминированных ему действий.

Первая версия провала Фукса, отработанная в Центре вскоре после его ареста, основывалась на том, что его выдал во время допроса в ФБР связной Гарри Голд. Аналитики Центра, принимая во внимание тот факт, что Фуксу было предъявлено обвинение в передаче в феврале 1945 года информации, касающейся создания атомной бомбы в США, и высказывали предположение, что причина провала Фукса связана с его работой в США. А поскольку в США Фукс был связан только с Голдом и только ему был известен характер передаваемых материалов, аналитики, следуя своей логике, и посчитали, что выдать Фукса американской контрразведке мог только Голд.

В качестве косвенного подтверждения этой версии приводился тот факт, что, по имевшимся сведениям, английская контрразведка еще весной 1949 года вдруг заинтересовалась Анатолием Яцковым. Но коль скоро Яцков в Англии никогда не работал, то интерес англичан к нему мог объясняться только проводившейся разработкой Голда и Фукса. О причастности Яцкова к этому делу не знал даже сам Фукс, рассуждали аналитики, и рассказать об этом мог только Голд, который находился у Яцкова на связи.

Первая версия не учитывала всех факторов, которые могли привести к раскрытию Фукса и которые стали известны позднее. Безусловно, сильный аргумент относительно интереса англичан к Яцкову в увязке с разработкой Голда и Фукса не мог не повлиять на ее выводы в отсутствие иной информации. Хотя можно было предположить, что у Яцкова имелись на связи и другие агенты и его персона привлекла внимание МИ-5 в порядке обмена информацией с американцами.

Авторы первой версии провала Фукса, отработанной в Центре, еще не знали и не могли учесть того, что двумя днями позже, 5 февраля 1950 года, как это и было обусловлено ранее, Голд вышел на встречу. Это зафиксировал Посланный на место встречи оперработник нью-йоркской резидентуры. Согласно инструкции, он не вступал с Голдом в контакт, так как Голд, сам того не ведая, мог находиться под наблюдением или, того хуже, действовать под контролем ФБР. Однако, по убеждению офицера разведки, на месте встречи и в непосредственной близости к нему ничего подозрительного не происходило. Более того, Голд вышел на встречу с опозданием на 10 минут и условным сигналом дал понять, что готов вступать в личный контакт. В его поведении не было заметно признаков волнения или беспокойства. Если бы он действовал под контролем ФБР, то это ведомство позаботилось бы о том, чтобы он явился вовремя, так как из-за опоздания встреча вообще могла не состояться. Сомнительно также, чтобы Голд, человек умудренный в оперативных делах, выдал ФБР такой нюанс, как дополнительный сигнал о готовности вступить в личный контакт, чем только осложнил бы себе жизнь. Даже под давлением ему проще было бы выйти на встречу, которая, естественно, не состоялась бы по причине неявки контакта, и поставить на этом точку.