Страница 4 из 5
— Что? — возмутилась я. — А если я отправлюсь раздумывать над проблемой в лес?
— А в городе ты не можешь подумать? — опечалился Лариков.
— Нет, — зловредно сообщила я. — Именно в лесу мой мозг работает лучше.
— Ладно, иди в лес. Хотя я буду молиться всю ночь о дожде, — грустно сказал Лариков.
Я не очень-то верила в силу его молитв, поэтому вышла на вечернюю улицу, окрыленная завтрашним выходным.
Воздух был теплым и сухим. Дождя ничто не предвещало.
«Так что все твои моления будут напрасными, — подумала я не без ехидства. — Видимо, количество лариковских прегрешений не дает ему быть услышанным».
Глава 2 Неудавшийся уик-энд
Утром я проснулась от ощущения того, что какой-то кретин забрался на мой восьмой этаж и барабанит в окно. Я находилась еще пока в том приятном заблуждении, что ты лежишь на облаке и сам себе напоминаешь легкую пушинку, но, увы, этот остолоп, которому не лень было забираться под самую крышу, продолжал стучать, мерно и настойчиво, и мое облако быстренько начало спускать, оказавшись надувным.
Я открыла глаза.
Я посмотрела в окно.
— Ах ты, зараза! — вырвалось у меня. Лучше бы я еще немного полежала, уставившись в потолок! Но мой взгляд метнулся к окну в поисках утренних солнечных лучей раньше, чем я успела его остановить. И увидела маленькие капельки на оконном стекле, увидела серое небо, от которого сразу захотелось разрыдаться, потому что оно выносило окончательный приговор моему тщательно взлелеянному уик-энду!
Его не будет…
«Противный Лариков, — подумала я, хмуро разглядывая капли на стекле, которых становилось все больше. — Противный и гадкий тип, который решил единственный раз в жизни открыть уста свои молитве исключительно с целью навредить мне! И как же ты, господи, мог его выслушать, да еще и наслать этот дождь мне на голову?»
Обдумав свое плачевное положение, я поняла, что можно, конечно, и пролежать весь день на кровати, принципиально не утруждая свой мозг раздумьями, поскольку Пенс, взглянув на небеса, без труда поймет, что наша поездка пошла прахом. Но лежать весь день — занятие не столько скучное, сколько бездарное, а в кухне гремит чайником мама, и, если я сейчас подниму мое измученное тело с этого ложа, она напоит меня горячим кофе. Выходной день — он все-таки выходной, поэтому я встала и выползла на кухню.
— Господи! — испугалась мамочка, увидев на пороге собственное чадо. — Ты разве не на работе? Что-то случилось? Тебя не уволили?
— Не надейся, — ответила я, наливая в чашку кипяток и размешивая кофе. — Я слишком большая находка для этого любителя использовать дармовой детский труд. Он даже свободу мне дал, предварительно уговорившись с господом богом испортить погоду. Поэтому я намереваюсь весь день омрачать твое существование своим присутствием.
— Да уж, перспективка, — проворчала мать. — Сегодня ты не дашь мне посмотреть «Селесту».
— Не дам, — кивнула я. — Не потому, что мне не нравится, что интеллигентная женщина с высоко развитым интеллектом смотрит на муки вечно рыдающей Андреа дель Бока. А просто из вредности. Буду весь день читать тебе Джойса, чтобы ты, не выдержав, позвонила Ларикову и долго ругалась на него грязными словами.
— Тогда он больше никогда не даст тебе выходной, — с сомнением в голосе проговорила мамочка. — Может, ты найдешь себе какое-нибудь занятие?
— Тогда я буду весь день мыть двери, — предложила я второй вариант. — И не просто мыть, а скрести их.
Это ужаснуло мать еще больше.
— А моя совесть? — запротестовала она. — Я не хотела сегодня тратить время на уборку.
— Получается, что мой выходной в радость только мне, — вздохнула я. — Люди относятся к нему отрицательно. Ладно, пойду к Пенсу выяснять у него все о Татьяне Борисовой. Буду заниматься работой, и все это потому, что моя бедная личность всем только в тягость!
В это время в дверь позвонили, и я открыла дверь. Прямо на ловца примчался мой бедный зверек, потому как на пороге высилась долговязая, промокшая фигура Пенса.
— Сашка, у нас ничего не получается, — развел он руками. — Наши планы сорвались. Я надеялся, что дождь кончится, но, видно, это только начало…
— Да уж, судя по тебе…
Я рассмеялась. Пенс был похож на ходячего утопленника. Вода стекала с него ручьями.
— Господи, Сережа! — закричала за моей спиной мама. — Ты же весь мокрый! Ну-ка, быстрее переодевайся и иди пить горячий кофе!
Она наступала на него с не терпящей возражений энергией, в ее довольно объемистой фигуре появилось странное и грозное очарование, и под действием оного мой бедный Пенс сдался.
Пробормотав «благодарю», Пенс скрылся в ванной.
— Ты отбиваешь у меня кавалеров, — мрачно объявила я. — Это нечестно.
— Ну, если моя дочь решила заморозить своего кавалера, должна же я попытаться помешать этому, — хладнокровно парировала моя порочная мать.
— Между прочим, замороженные продукты лучше сохраняются, — ответила я.
— Не пойму, в кого ты уродилась такой нахалкой!
— В тебя, моя радость, — обезоруживающая улыбка украсила мою физиономию. — В тебя, моя бедная, несчастная мать…
— Enfant terrible, — пробормотала «несчастная мать», чмокая меня в щеку. — Представляешь, что бы сказала тетя Оля, услышав, как ты со мной разговариваешь?
— Поэтому мы и не допускаем посторонних в наш тесный круг, — развела я руками. — Вряд ли им понять тонкую игру обертонов истинной нежности и любви… Кстати, тебе не кажется, что наше «яблоко раздора» чересчур задерживается в ванной?
— Ты боишься, что он утопился? — хмыкнула мамочка.
— Разве что от мрачной перспективы провести со мной весь остаток жизни, — вздохнула я и, подойдя к двери, за которой попытался укрыться от своего светлого будущего Пенс, закричала: — Пенс! Тебе не кажется, что я уже умираю от затянувшейся разлуки?
— Сейчас, — раздался абсолютно спокойный голос. — Я уже одеваюсь.
— Надо же, — пробормотала я. — Кажется, это единственный человек, способный понимать меня с полуслова…
Перенеся наш пикник в мою комнату, я с удивлением обнаружила, что в этом тоже есть своеобразный кайф.
По окнам все так же молотили капельки дождя, небо явно не собиралось становиться светлее, поэтому, несмотря на полдень, складывалось ощущение вечера. Мы сидели с Пенсом на ковре и спокойно распивали наш кофе. Курицы, правда, не было, но и без курицы время мы проводили славно.
— Ты опять поругалась с боссом?
— А? — он вывел меня своим вопросом из потока размышлений. — Ах, вспомнила. Да, почти. Он не дает мне отдохнуть… Я ему еще не простила того, что по его милости пропустила назначенный Нострадамусом конец света, и на падение Франции тоже не посмотрела…
— Так его не было, конца света.
— Это неважно, — отмахнулась я. — Главное — в принципиальном вопросе ущемления моих человеческих прав. Если человеку хочется посмотреть в кругу родственников на конец света, это нечестно — заставлять его бегать за расфуфыренной тетенькой. Конечно, конца света не было. А представь, если бы он был? Я считаю, что на концы света людям надо обязательно предоставлять выходной день. Собственно, у меня и сейчас нет выходного.
— Как? — не понял Пенс. — Ты же сидишь, закутавшись в плед. Торчит только один нос. Ни за какими дамочками не бегаешь… Типичный выходной.
— А вот и нет, Пенсик! В данный момент я втираюсь к тебе в доверие с далеко идущими шпионскими целями.
Он посмотрел на меня с явным сомнением — кажется, я совершенно не производила на него впечатления тщательно обученной шпионки. Или он задумался, чем это его особа так заинтересовала моего босса?
— Я тебя иногда не понимаю, — грустно признался он. — Сашка, ты хоть объявление вешай, когда говоришь серьезно, а когда стебешься…
— Фу, Пенс! Я сейчас маме скажу, какие слова ты произносишь в моем присутствии! Ну ладно, в интересах дела я потерплю. Потому что мне надо знать, какие отношения связывали тебя с Таней Борисовой.