Страница 274 из 297
— Все равно не надо было этого делать.
— Вы так думаете? Я не испытываю никаких сожалений, Ярмуз. Никаких.— Он немного подумал.— Ах, нет. Об одном я жалею: хотелось бы оставить нескольких дхимсов для нашей коллекции. Но времени не было, а теперь они улетели, а я не испытываю желания возвращаться в Боргакс, чтобы поискать других. А больше я ни о чем не жалею, Ярмуз. И мне не оставалось ничего другого, кроме как выпустить их на свободу. Они спасли парк. Разве могли мы позволить этим безумцам уничтожить парк? Могли, Ярмуз? Могли?
Глава 3
Хотя рассвет едва наступил, ослепительный солнечный свет уже осветил широкие и плавные изгибы долины Глэйдж, когда рано проснувшийся Хиссун вышел на палубу речного судна, на котором возвращался к Замковой горе.
К западу, где река делала широкий поворот и входила в район уступчатых каньонов, местность скрывалась за туманом, будто на заре времен. Но, посмотрев на восток, Хиссун увидел алые черепичные крыши, принадлежавшие большому городу Пендивэйну и сверкавшие в утреннем свете, от них веяло безмятежностью и покоем, а выше по реке вырисовывалась извилистая тень Макропросопоса. Дальше располагались Апокрун, Стэнгард-Фолз, Нимиван и другие города долины, где проживало пятьдесят, если не больше, миллионов жителей. Счастливые места, где жизнь была легка и приятна, но сейчас над этими городами нависла угроза грядущей катастрофы, и Хиссун знал, что население долины Глэйдж застыло в ожидании, сомнении и страхе.
Ему хотелось протянуть к ним руки с палубы корабля, заключить всех в братские объятия и крикнуть:
— Не бойтесь ничего! Божество с нами! Все будет хорошо!
Но правда ли это?
Никто не знает волю Божества, подумал Хиссун. Однако при недостатке знания мы должны определять свою судьбу по чутью, угадывая то, что подобает делать. Подобно скульптору, мы высекаем наши жизни из каменной глыбы будущего, час за часом следуя замыслу, хранящемуся у нас в рассудке; и если замысел хорош, а работа искусна, то с последним прикосновением резца взору откроется чудесный результат. Но если замысел небрежен, а работа тороплива, то будут нарушены пропорции и равновесие. А если итог плачевен, можем ли мы сказать, что на то была воля Божества? Или так получилось из-за нашего ошибочного замысла?
Мой замысел, говорил он себе, не должен быть плохо продуманным. А тогда удача нам улыбнется, и можно будет сказать, что Божество нас поддержало.
Подобные мысли неотступно преследовали его, пока корабль проплывал мимо Джеррика, Гизельдорна и Саттинора, где Глэйдж начинала свой путь от холмов у подножия Замковой горы. К тому времени, когда Хиссун добрался до Амблеморна, самого юго-западного из Пятидесяти Городов Горы, у него уже созрел замысел того, что необходимо делать.
Отсюда путешествие по реке уже не представлялось возможным, поскольку именно в Амблеморне множество потоков с Горы сливались в Глэйдж, а ни одна из этих речек не была судоходной. И потому Хиссун на экипаже проследовал по отрогам Горы через кольцо Городов Склона, через кольца Свободных и Сторожевых Городов, мимо Морвола, где родился Элидат, Норморка с его огромными стенами и воротами, Хайна, где листья на деревьях были алыми, малиновыми, рубиновыми и пунцовыми, Гриба с его хрустальными скалами и Верхней Сиглы с пятью вертикальными озерами, и еще дальше, к Внутренним Городам, Банглко-ду, Бомбифэйлу, Перитолу и другим. Вереница экипажей взбиралась все выше и выше по гигантской горе.
— Она гораздо больше, чем я представляла,— сказала находившаяся рядом с сыном Эльсинома. Она вообще ни разу не выбиралась из Лабиринта, а начинать странствия по свету с подъема на Замковую гору было непростой задачей. Она смотрела на все широко раскрытыми глазами, как маленький ребенок. Хиссун с удовольствием наблюдал за ней, и бывали дни, когда она была настолько пресыщена разными чудесами, что едва могла говорить.
— Подожди,— твердил он ей.— Ты еще ничего не видела.
Через проход Перитол на Бомбифэйлскую равнину, где состоялась решающая битва войны за реставрацию, мимо дивных шпилей самого Бомбифэйла, и еще выше — в зону Высших Городов; горная дорога из блестящей красной брусчатки вела от Бомбифэйла к Большому Морпину, затем — через поля ярких цветов по Большому Калинтэйнскому тракту вверх, пока на самой вершине не показался Замок лорда Валентина, неясная громада, в тысячах направлений разбросавшая каменные и кирпичные отростки по скалам и вершинам.
Когда экипаж выехал на площадь Дизимаула перед южным крылом Замка, Хиссун замер от удивления при виде встречавшей его делегации. Здесь были Стазилейн, Миригант, Элзандир и целая свита помощников. Все, кроме Диввиса.
— Уж не вышли ли они приветствовать тебя в качестве короналя? — спросила Эльсинома, но Хиссун улыбнулся и покачал головой.
— Сильно сомневаюсь.
Пока они приближались к нему по зеленой фарфоровой мостовой, он прикинул, какие перемены могли произойти за время его отсутствия. Не объявил ли Диввис себя короналем? Не для того ли здесь друзья, чтобы предупредить его и посоветовать спасаться бегством, пока есть возможность? Нет, нет, они улыбаются, они столпились вокруг, они радостно обнимают его.
— Какие новости? — спросил Хиссун.
— Лорд Валентин жив! — воскликнул Стазилейн.
— Хвала Божеству! Где он сейчас?
— На Сувраэле,— ответил Миригант.— Он гостит во дворце Барджазидов. Так сказал сам Король Снов, и в тот же самый день мы получили подтверждение от короналя.
— Сувраэль?! — повторил Хиссун с таким удивлением, будто Валентин попал на какой-то неизвестный континент посреди Великого океана или вообще в какой-нибудь другой мир.— Почему на Сувраэле? Как он там очутился?
— Из Пиурифэйна он добрался до Беллатула,— ответил Стазилейн,— но из-за драконов отказался от плавания на север, а также в Пилиплок, где, как вы, надеюсь, знаете, поднят мятеж. Поэтому из Беллатула его доставили на южный континент, где он заключил союз с Барджазидами, которые используют свою власть для восстановления порядка в мире.
— Смелый шаг.
— Да, действительно. А вскоре он отплывает на Остров, чтобы вновь встретиться с Повелительницей Снов.
— А потом? — спросил Хиссун.
— Пока не решено.— Стазилейн пристально посмотрел на Хиссуна.— Трудно сказать, что нам готовят грядущие месяцы.
— Зато я, кажется, это знаю,— сказал Хиссун.— Где Диввис?
— Сегодня он отправился на охоту,— сообщил Элзандир.— В леса под Франгиором.
— В столь несчастливое для его семьи место! — удивился Хиссун.— Ведь именно там погиб его отец лорд Вориакс?
— Да, там,— подтвердил Стазилейн.
— Надеюсь, он будет осторожнее,— заметил Хиссун.— Ему предстоят большие дела. И меня удивляет, что его здесь нет, ведь он знал, что я сегодня возвращаюсь из Лабиринта.— Он обернулся к Альсимиру: — Отправляйся искать лорда Диввиса и скажи ему, что регентский совет собирается на срочное совещание и я жду его.— Потом вновь обратился к остальным: — От волнения при первых минутах встречи с вами, мои лорды, я совершил ужасное, непростительное прегрешение против всех правил учтивости, поскольку не представил вам свою спутницу. Это леди Эльсинома, моя матушка, которая впервые увидела мир за пределами Лабиринта.
— Мои лорды,— приветствовала всех Эльсинома. У нее порозовели щеки, но никаким другим образом она не проявила ни смущения, ни замешательства.
— Лорд Стазилейн… Принц Миригант… Герцог Элзандир Чоргский…
Каждый из них по очереди приветствовал ее с глубочайшим почтением, как если бы перед ними предстала сама Хозяйка Острова Сна. И она отвечала им с хладнокровным достоинством, что привело Хиссуна в восхищение.
— Пусть мою матушку проводят в Павильон леди Тиин и выделят ей помещения, достойные высоких иерархов с Острова,— распорядился он.— Я же присоединюсь к вам через час в зале совещаний.
— Лорду Диввису не хватит часа, чтобы вернуться с охоты,— мягко заметил Миригант. Хиссун кивнул.