Страница 273 из 297
— Если на мир напустили такую нечисть, то почему бы уборщику помета не стать короналем? Сначала жонглеры, потом уборщики навоза, а потом, наверное, и зоологи. А почему бы и нет? Как вам это понравится? «Винголь! Лорд Винголь! Да здравствует лорд Винголь!»
— Прекратите, Ярмуз.
— Вы были в лесу со своими дхимсами и манкулайнами. А мне пришлось наблюдать за всем, что здесь происходит. Я очень устал, Винголь. Я слишком много видел.
— Лорд Таллимон! Подумать только!
— Этот лорд, другой лорд, еще какой-нибудь там лорд — прямо эпидемия короналей весь месяц, да еще и парочка понтифек-сов в придачу. Долго они не держатся. Но будем надеяться, что Таллимон продержится. По крайней мере, он может защитить парк,— сказал Хитайн.
— От чего?
— От нападения толпы. Там люди голодают, а мы тут продолжаем кормить животных. Говорят, что зачинщики в городе уже подбивают людей ворваться в парк и перерезать всех на мясо.
— Вы шутите?
— Они, очевидно, не шутят.
— Но эти животные бесценны… уникальны!
— Расскажите это голодному, Винголь,— спокойно заметил Хитайн.
Найила смотрел на него.
— И вы и впрямь считаете, что этот самый лорд Таллимон собирается сдержать толпу, если они решат напасть на парк?
— Он здесь работал. Он знает, насколько важно то, что у нас здесь есть. Должен же он хоть немного любить животных, как вы думаете?
— Он убирался в клетках, Ярмуз.
— Хоть бы и так…
— Он сам может оказаться голодным, Ярмуз.
— Положение тяжелое, но не отчаянное. Пока. Как бы там ни было, разве можно накормить толпу горсткой тощих сигимой-нов, димилионов и зампидунов? На один раз нескольким сотням людей, зато какая потеря для науки!
— Толпа безрассудна,— сказал Найила.— И я подозреваю, что вы переоцениваете вашего уборщика-короналя. Возможно, он ненавидел это место — ненавидел работу, вас, животных. И, чтобы заработать политический капитал, он может привести своих сторонников сюда на ужин. Ведь он знает, как пройти через ворота?
— Но… Я надеюсь…
— Весь персонал это знает. И где коробки с ключами и как отключить защитное поле, чтобы пройти…
— Он не посмеет!
— Он может, Ярмуз. Примите меры. Вооружите ваших людей.
— Вооружить их? Чем? Вы думаете, я храню здесь оружие?
— Это уникальное место. Если животные погибнут, их уже не восстановить. Вы несете за них ответственность, Ярмуз.
Издалека, но, как отметил Хитайн, ближе, чем раньше — донесся крик:
— Таллимон! Лорд Таллимон!
— Вам не кажется, что они идут сюда? — спросил Найила.
— Он не посмеет. Не посмеет.
— Таллимон! Лорд Таллимон!
— Звучит уже ближе,— заметил Найила.
В дальнем конце помещения поднялась какая-то суматоха. Вбежал один из сторожей, запыхавшийся, с вытаращенными глазами. Он закричал, обращаясь к Хитайну:
— Сотни народу! Тысячи! Они вдут к Гимбелии!
Хитайн был близок к панике. Он оглянулся на служащих парка.
— Проверьте ворота, убедитесь, что все наглухо закрыто. Потом заприте внутреннюю зону — все животные, которые сейчас на воле, должны быть перемещены как можно дальше, к северной части парка. Там, в зарослях, им будет легче спрятаться. И…
— Это не поможет,— сказал Винголь Найила.
— А что еще мы можем сделать? У меня нет оружия, Винголь. У меня нет оружия!
— У меня есть.
— Вы о чем?
— Я тысячу раз рисковал жизнью, собирая животных для парка. Особенно тех, которых я привез сегодня. Я собираюсь их защитить.— Он отвернулся от Ярмуза Хитайна,— Вот! Помогите мне с этой клеткой!
— Что вы делаете, Винголь?
— Не обращайте внимания. Идите, присмотрите за своими воротами.— Не дожидаясь помощи, Найила начал заталкивать клетку с дхимсами обратно на небольшую тележку-экипаж, на которой завез клетку в здание. До Хитайна вдруг дошло, какое оружие собирается применить Найила. Он рванулся к нему, вцепился в руку молодому человеку. Найила легко оттолкнул его и, игнорируя отчаянные протесты Хитайна, покатил тележку наружу.
Голоса погромщиков, по-прежнему выкрикивавших имя своего вожака, звучали все ближе и ближе. Парк будет уничтожен, думал объятый ужасом Хитайн. И все же… если Найила действительно собирается…
Нет-нет. Он выскочил из здания, вглядываясь в сумерки: вдалеке, у восточных ворот, увидел Винголя Найилу. Теперь вопли звучали очень громко:
— Таллимон! Таллимон!
Хитайн видел толпу, заполнявшую широкую площадь за воротами, где каждое утро публика ожидала открытия парка. А та фантастическая фигура в причудливых красных одеждах с белой отделкой — не сам ли Таллимон? Он стоял на чем-то вроде паланкина и бешено размахивал руками, подгоняя толпу. Энергетическое поле, окружающее парк, может сдержать нескольких людей, одного-двух животных, но для противостояния напору огромной, наэлектризованной толпы оно не предназначено. Никто не задумывался в обычные времена об огромных наэлектризованных толпах. Однако сейчас…
— Уходите! — кричал Найила.— Не приближайтесь! Я вас предупреждаю!
— Таллимон! Таллимон!
— Я предупреждаю, убирайтесь отсюда!
Они не услышали. Они надвигались, как стадо взбешенных бидлаков, не замечая ничего перед собой. Хитайн в смятении наблюдал за тем, как Найила подал знак одному из привратников, который отключил защитное поле на короткое время, достаточное для того, чтобы Найила мог выкатить клетку с дхимсами на площадь, открыть задвижку на дверце и стремительно отступить под защиту розоватой светящейся дымки.
— Нет,— пробормотал Хитайн. — Даже для спасения парка… нет… нет…
Дхимсы устремились из своей клетки с такой скоростью, что один зверек врезался в другого, и они превратились в летящий поток из золотистого меха и зловещих черных крыльев.
Они неслись вперед — тридцать, сорок футов — развернулись и спикировали вниз, со страшной силой и жестокой ненасытностью врезались в переднюю часть толпы, с такой жадностью, будто не ели несколько месяцев. Подвергшиеся нападению поначалу, кажется, даже и не осознали, что с ними происходит; они попытались отмахнуться от дхимсов раздраженными жестами руки, как от надоедливых насекомых. Но от дхимсов не так-то просто было отмахнуться. Они ныряли, кусали, отрывали куски мяса, взлетали, чтобы сожрать в воздухе свою добычу, и ныряли обратно. Новоявленный лорд Таллимон, брызгая кровью из десятка ран, выбрался, шатаясь, из паланкина и растянулся на земле. Дхимсы перегруппировались для новой атаки и вернулись к тем из передних рядов, кто уже получил ранения. Они вновь и вновь кромсали их, вгрызаясь все глубже и глубже, вытягивая и выкручивая обнажившиеся мышцы и мягкие ткани.
— Нет,— повторял Хитайн, оставаясь на своем наблюдательном пункте за воротами.— Нет. Нет. Нет.
Маленькие яростные создания не ведали пощады. Толпа спасалась бегством, люди кричали, разбегались во всех направлениях, сталкивались, пытались найти дорогу в Ни-мойю, упавшие оставались лежать в алых лужах, а дхимсы все пикировали, пикировали, пикировали. На некоторых оставались всего-навсего ошметки плоти, которыми кровожадные дхимсы тоже не брезговали. Хитайн услышал всхлип; он не сразу осознал, что слышит свои собственные рыдания.
Потом все кончилось. Над площадью нависла странная тишина. Толпа разбежалась; жертвы, усеивавшие мостовую, уже не стонали; насытившиеся дхимсы покружили, хлопая крыльями, над полем битвы, а потом один за другим исчезли в темноте, улетели в направлении, известном одному Божеству.
Потрясенный Ярмуз Хитайн, весь дрожа, медленно побрел от ворот. Парк спасен. Парк спасен. Оглянувшись, он посмотрел на Винголя Найилу, который стоял с распростертыми руками, сверкая глазами, как ангел мести.
— Не надо было этого делать,— произнес Хитайн, еле выдавливая из себя слова, поскольку голос его пресекался из-за отвращения и шока.
— Они уничтожили бы парк.
— Да, парк спасен. Но посмотрите… посмотрите…
Найила пожал плечами.
— Я их предупреждал. Разве я мог позволить им разрушить все, что мы здесь создали, ради нескольких кусков свежего мяса?