Страница 9 из 34
Гастур, из города жуков, спросил:
— Ты думаешь, такое может случиться?
— Ну, не сию минуту (вон какое сразу облегчение). Но такое возможно, вот почему мы должны продемонстрировать добрую волю.
— Что мы можем сделать, господин правитель? — спросил Бродус.
— Ты, я считаю, должен возвратиться к своим землякам и разобраться, что вы можете совместно предпринять. Этих людей кто–то, должно быть, видел. Может, разговаривал с ними. Они же не могли войти в город незамеченными. Если что–нибудь узнаете, немедленно докладывайте мне, — он встал. — А теперь, наверное, пора заканчивать.
Все поднялись и церемонно поклонились. Когда люди один за другим стали вытягиваться из залы. Найл жестом попросил задержаться Симеона. Когда остались наедине, Найл закрыл дверь и сел за стол.
— Посоветуй, как быть.
Симеон покачал головой.
— Что можно сказать? Бросовое дело.
— Но кто, по–твоему, ответственен за это?
Симеон насупился.
— Вот где закавыка. Из ваших, насколько известно, этого не мог сделать никто, не хватило бы смелости. Наши пауков недолюбливают. Но убивать Скорбо у них попросту нет причины, это было бы глупо. Остаются жители Диры. Среди них есть очень многие, кто с удовольствием свел бы с пауками счеты. Кое у кого из них пауки во время набега на город убили родных и друзей. У некоторых на глазах сожрали детей. Насколько я вижу, у них одних есть веская причина расквитаться.
Найл качнул головой.
— Я не думаю, что это они.
— Почему?
— Есть нечто, о чем я не упомянул. Дравиг вырвал ту пальму из земли. А в корнях у нее оказался металлический диск — похоже, из свинца — с таким же точно символом, как на кулоне. Впечатление было такое, будто он там пролежал никак не меньше года.
— Почему, по–твоему, так долго?
— Потому что успел обрасти корнями. Симеон посмотрел с замешательством.
— По–твоему, дерево было посажено специально, чтобы убить Скорбо?
— А тебе что–то иное идет на ум?
— А может, диск все же сунули туда позднее, чтобы делу сопутствовала удача?
— Может быть. Но у меня впечатление, что он там был с той самой поры, как посадили дерево. А это было по меньшей мере год назад, до того как пауки захватили Диру.
Симеон медленно повел головой из стороны в сторону, чувствуя, очевидно, растерянность.
— Если ты прав, то они готовились к этому очень давно, загодя.
— Я так и подумал, — кивнул Найл.
— Тогда кто же они, черт их дери?
— Ты слышал о людях из иных мест, из других земель?
— Нет, — Симеон надолго смолк. — Я не сомневаюсь, что такие, конечно же, есть. Мне приходилось слышать о людях с севера — людях, больше напоминающих животных. Но я никогда этому не верил.
— А почему?
— Потому что пауки бы их повыловили. Спору нет, логично. В пору рабства паучьи воздушные дозоры регулярно прочесывали все районы, где, по их мнению, могли хорониться двуногие изгои.
— Могу я взглянуть на этот свинцовый диск? — попросил Симеон.
— Он исчез.
— Исчез?
— Он был тяжеловат для кармана, и я его оставил возле двери. А когда вернулся, он пропал.
— Получается, те самые должны были прятаться где–то поблизости?
Найл покачал головой.
— Скорее всего, это кто–то из рабов. Они как раз возились перед зданием.
— Ты спрашивал у надсмотрщика?
— Он ничего не видел.
— Но зачем рабу кусок свинца?
— Ты же их знаешь. Они тащат все, что плохо лежит.
— А обыскать ты их приказал?
— Да ну, стоит ли оно, того. — А ведь, если разобраться, прав Симеон.
Симеон упорствовал.
— Послушай, если кто–то позаботился умыкнуть тяжелый кусок свинца, значит, видно, были причины. Даже рабу прок небольшой от куска свинца. Что если среди рабов скрывались убийцы Скорбо?
— Не исключено, — пожал плечами Найл. — Но с виду не было ничего особенного, бригада как бригада.
— Даже если так, все равно надо сходить и проверить.
— Да, пожалуй ты прав, — тем не менее поднимался Найл неохотно, чувствуя, что идет на поводу, лишь бы ублажить Симеона.
Бледное зимнее небо было безоблачным, от обилия солнечного света резало глаза. Рабы, по крайней мере, протоптали в снегу тропу, так что идти стало легче. Их на площади уже не было, лишь отчетливо виднелись следы подводы, на которой свезли мертвеца.
Анатомический театр находился в том же здании, что и недавно основанная медицинская школа, в трех кварталах к югу по главному проезду. Свернув за угол, Симеон с Найлом издали увидели, как рабы возятся с неким кулем у прибывшей к месту неуклюжей подводы. Когда подвода остановилась, прибавили ходу. Тело, по–прежнему накрытое рогожей, рабы сгрузили на широкую доску и поспешили с ней в здание. Надсмотрщик направился следом, но тут подоспели Найл и Симеон, оба запыхавшиеся после такой разминки.
— Дион, — позвал Найл, — ну–ка выстрой сейчас мне рабов. Вызови всех из помещения.
Надсмотрщик почтительно кивнул и рявкнул команду. Через несколько секунд носилки снова появились из здания. Вернее, не носилки, а доска — руки–ноги свисали по бокам. Найл велел взвалить труп обратно на подводу. Затем рабам было приказано выстроиться вдоль дороги в ряд. Найл пересчитал их, затем спросил надсмотрщика:
— Сколько должно быть?
— Тридцать, господин.
— А я вижу только двадцать девять.
Надсмотрщик растерянно моргнул и медленно пересчитал снова, поочередно тыкая в каждого пальцем.
— И то правда, — проговорил он. Повернулся к строю: — Смирр–на! — рабы сделали пятки вместе и вяло попытались приосаниться. — Кто–нибудь знает, что с тем, которого нет?
— Я знаю, — сказал один, со впалой грудью и заячьей губой, стоящей возле самой подводы. На этом он замолчал и продолжать, похоже, не собирался.
— Ну так где он, ты, болван? — нетерпеливо прикрикнул Дион.
Раб поднял руку и молча указал на здание. Надсмотрщик ругнулся.
— Я, по–моему, велел явиться всем! Тот в ответ уставился на него безразличным, воловьим взором.
— Пойдем–ка вместе с нами, — позвал Диона Найл.
— Кому–то бы надо приглядывать за другой частью здания, — заметил Симеон, — на случай, если он попытается улизнуть оттуда.
Найл бывал уже здесь несколько раз. Первый этаж здания был преобразован в травматологическое отделение и послеродовую палату. Здание было большое, поэтому человек мог направиться куда угодно. Пока стояли, не зная куда двинуться, Дион сказал:
— Если надо, я направлю бригаду и обыщу весь дом.
— Гляньте, он поднялся вон туда, — указал Найл. На одной из ступенек лежал не успевший растаять кусочек снега.
Они поднялись тихо, чтобы не вспугнуть преследуемого. Следующий этаж переделывался под палату, можно было слышать, как за закрытой дверью пилят дерево плотники; казалось маловероятным, чтобы человек пошел туда. Найл первым двинулся вверх по следующему пролету. К этой части здания никто еще не приступал, не был даже подметен тол, весь в обвалившейся со стен и потолка штукатурке, битом стекле и кусках дранки. Оглядев коридор, Найл сделал вывод, что свежих следов здесь нет; надсмотрщик же с шумом распахивал двери и заглядывал в пустые комнаты. Найл негромко чертыхнулся: тот, кого разыскивают, мог уже это услышать.
— Наверное, ищет, как вылезти на крышу. Он может пробраться в соседнее здание?
— Не исключено, — Симеон отворил ближайшую дверь. Через высаженные окна комнаты можно было видеть, что соседнее здание находится в каких–нибудь четырех метрах — для ловкого раз плюнуть.
— Надо бы поспешить.
Симеон положил ладонь ему на руку.
— Осторожно. Под крышей обитает паук. Может прыгнуть.
Разумная осторожность; даром что паукам теперь запрещалось нападать на людей, вторжение на личную территорию может быть расценено как грубейшая провокация.
— Смертоносец?
— Нет, розовый паук–клейковик. — Особый подвид, пауки–оонопиды, в целом безвредные, поскольку мельче по размеру, чем смертоносцы, и неядовиты. Но все равно намного сильнее и проворнее любого человека, а предплюсные клешни у них такие, что способны переломить руку.