Космические бродяги

Их было около двадцати, и они двигались ровным шагом, тупо глядя перед собой. Детей вели за руки, совсем маленьких несли. Все молчали, даже дети, подчиняясь власти злых чар. Это зрелище было куда страшнее, чем недавние сомнамбулические передвижения мужчин. Айяр едва удерживался от желания броситься к колонне и попытаться спасти хоть кого-нибудь.

Женщины спустились в долину и так же размеренно зашагали по песку между холмами... Память Нейла требовала сделать что-нибудь, чтобы спасти их от страшной судьбы. Но Айяр не мог отказаться от своей цели. Не оглядываясь на удалявшихся женщин, он поднялся во весь рост и решительно двинулся по дороге в противоположную сторону. Спускаться сюда было несложно, но, начав подъем, юноша почувствовал, как мешает ему рана на ноге.

Выше, выше... Он не удержался от вскрика, когда блеск осколков Белого леса резанул глаза. Даже очки не могли в достаточной степени защитить от него!

Солнце обжигало тело, дорога была усыпана осколками кристаллов, однако юноша заставлял себя идти, волоча больную ногу и опасаясь слишком сильно опираться на лук, чтобы не сломать этот ненадежный костыль.

Пройдя не больше двух десятков шагов, он замер, услышав раздавшийся неподалеку хруст. Кто? Скафандр или машина? Оглядевшись, Айяр увидел поблизости глыбы белых кристаллов, достаточно большие, чтобы укрыться за ними. Он протянул руку — и тут же отдернул ее: поверхность кристалла была раскалена жарким солнцем. Но больше прятаться негде, и раненый воин заставил себя вжаться всем телом в горячие камни. Хруст приближался.

Черный раструб, появившийся в поле зрения, казался смутно знакомым. Айяр затаил дыхание: машина на гусеничном ходу предназначалась отнюдь не для покорения леса! Это был виброшокер, применявшийся охраной космопорта против нарушителей порядка. С его помощью на людей или гуманоидов оказывалось определенное воздействие, после чего жертва на целые часы, а то и дни теряла контроль над своими мышцами. Кстати, Айяр не знал, что на Янусе есть такие машины,— про них было известно только Нейлу... Виброшокер полным ходом шел вперед, ведомый неслышной командой из долины, которая делала его еще более и опасным, чем в свое время предполагали конструкторы.

Методичный сбор машин и людей продолжался, и это могло означать лишь одно: создавалась гигантская армия. Ясно, что ифтам, даже объединившись с братьями из-за моря, не устоять и против сотой ее части.

Юноша подождал, пока виброшокер минует его укрытие, и, обожженный, полуослепший, снова выбрался на дорогу. Он шел и раздумывал о причинах тотальной мобилизации. Когда она началась? Быть может, это он, Айяр, попав в норы, включил сигнал тревоги? Нет, этот сбор начался раньше. Похоже, То, Что Ждет, чувствует себя в опасности... С каких же пор?

Он напрягся, пытаясь вспомнить недавние события. Его вместе с друзьями разбудило предупреждение Ифтсайги. Люди из космопорта уже атаковали лес, но тогда они еще не находились под полным контролем Того, Что Ждет. Во всяком случае, те, кого видел Айяр в лагере, были вполне нормальны. И рейд мнимых ифтов не имел целью захватить поселенцев и превратить их в рабов. Нет, эта беспредельная власть над людьми не проявлялась до тех самых пор, пока ифты не вызвали флайер, попытавшись наладить контакт с поселенцами и служащими космопорта. Скорее всего, именно так: То, Что Ждет, узнало об этой попытке и вмешалось. Значит, Оно опасается такой связи.

В давние времена легендарный герой ифтов, Кимон, добился клятвы, вынуждавшей злую силу оставаться в установленных ей пределах. Впоследствии То, Что Ждет, преступило клятву, и ифты не смогли сопротивляться его разрушительной мощи. Так пал Ифткан. Клятва... Если когда-то действительно существовал Кимон и он наложил клятву на врага, то впоследствии эта история так обросла легендами, что ифты более поздних времен могли не знать, как это было на самом деле... Он, Айяр, спускался в норы и нашел закрытый ход вниз. Именно под этой печатью находится твердыня Того, Что Ждет. Вот и все, что он нес тем, кого сейчас искал.

Воин смертельно устал. Каждый новый шаг давался все с большим и большим трудом. «Скорее всего,— думал он,— сила была дана мне лишь для одной цели... А я ее не достиг. И раз я не выполнил задачи, сила уходит... Капает из меня, как кровь из-под повязки...»

Юноше казалось, что он идет уже целую вечность,— во всяком случае, день уже должен был клониться к вечеру, однако обжигающе-яркий свет продолжал литься с неба, и глаза слезились и болели все сильнее, несмотря на то что Айяр старательно прикрывал их. Оставалось надеяться только на слух и обоняние, чтобы не пропустить поворот в долину, туда, где растут настоящие деревья.

Как он жаждал ночи, ее прохлады и целительного полумрака!.. Время словно замерло; голод и жажда становились невыносимыми. Юноша мысленно окликнул Иллиль — нет ответа.

Вот наконец место, где он оставил отметку: раздвоенный обломок кристалла; здесь надо сворачивать. Запах рощи тянул его, обещая укрытие и покой. На склоне Айяр, оступившись, упал и покатился вниз. Боль от растревоженной раны была так сильна, что потемнело в глазах...

Юноша пришел в себя, радуясь тени, упавшей на лицо. Пролежать бы здесь до утра, под зеленым тентом, защищавшим от жесткого света! Но надо вставать и отправляться на поиски Иллиль, а затем вместе идти к морю.

Он со стоном приподнялся. Поврежденная нога одеревенела, распухла и совсем перестала слушаться, так что опереться на нее было невозможно. Обхватив дерево, Айяр попытался подтянуться и встать.

Руки воина-ифта судорожно сжимали гладкий ствол обыкновенного молоденького деревца, но он обращался к нему со словами мольбы и надежды, как если бы стоял перед жизнедающей Ифтсайгой, и его ладони касались грубой, шершавой коры дерева-башни Ифткана.

Наверное, его воля и сознание железной необходимости собрали воедино остатки таинственной энергии, вложенной в него Тантом. Медленно, с частыми остановками, от дерева к дереву юноша шел к той части стены, где в глубоком и странном сне ждала его Иллиль.

Опустившись на здоровое колено, он стал вынимать камни, за которыми была укрыта спящая девушка. Его руки тряслись от слабости, приходилось напрягать всю свою волю ради каждого движения. Хорошо, что вокруг был полумрак, создаваемый тенью от растительности, и легкие ифта, истосковавшиеся по живому воздуху леса, благодарно вбирали его освежающие ароматы.

Иллиль лежала в той самой позе, в какой он ее оставил. На исхудавшем лице, черты которого заострились, светилась необычная печаль.

— Иллиль!..— тихо позвал он.

Но тяжелые веки не поднялись. Юноша даже не мог определить, дышит ли она...

— Иллиль! — он настойчиво потряс ее за плечи, потом осторожно привлек к себе.

Тело девушки было мягким, безвольным и тяжелым. Ноги волочились по земле. Айяр сжал ее руки, отчаянно надеясь, что сила, которую она передала ему, вновь вольется в нее и пробудит к жизни. Но ничего не произошло. Неужели он настолько пуст и запас силы в нем иссяк, так что оживить Иллиль не удастся?..

Ему стало страшно. Это был не тот страх, что постоянно сопровождал его в пути от Зеркала к Тому, Что Ждет,— страх воина, вызываемый ощущением опасности вокруг и необходимостью самозащиты. Сейчас он боялся за Иллиль так сильно, что все остальное меркло перед этим страхом.

Ее могли бы оживить Джервис или Зеркало Танта, будь они неподалеку. Но раненый Айяр не сможет нести Иллиль через пустошь. Значит, как это ни ужасно, придется опять оставить ее здесь, самому же отправиться к Джервису, уже не только ради известия о Том, Что Ждет, но и ради спасения Иллиль.

Не торопясь, с мукой в сердце, со всей возможной заботливостью юноша уложил хрупкое тело снова в ту же расщелину и прикрыл отверстие камнями. Потом постарался уничтожить все следы своего пребывания здесь. Завершив этот печальный труд, Айяр долго сидел, отдыхая и размышляя над тем, где раздобыть пищу и воду, без которых пускаться в дальний путь к морю было бессмысленно. Наконец он заставил себя встать и, тут же споткнувшись, пытаясь сохранить равновесие, схватился за какой-то куст. Созревающие стручки скользнули между пальцев. Фисан! Он нарвал горсть стручков, раскрыл их, съел семена. Еще терпкие, темные горошины все-таки помогли утолить голод. Поев, он собрал остальные стручки и завязал их в уголок плаща, взятого из склепа Иллиль. Теперь вода...