Железная звезда

— Именно так. Но я вдруг размечтался — безумные фантазии насчет вас, неизвестно откуда они взялись, я был готов перевернуть свою чудесную, благоустроенную жизнь ради вас, а вы видели только исполнителя. Я не ведал о парне в Сан-Д ие-го. Знал только, что я вас хочу. Или, по-вашему, это не любовь? Ладно, называйте по-другому, как понравится. До тех пор я не позволял себе таких чувств. Думал, это неумно: связывает по рукам и ногам, риск слишком велик. Но увидел вас, поговорил с вами немного и подумал, что между нами может что-то возникнуть; я стал меняться, я подумал: да, да, пусть случится на этот раз, все может быть по-иному на этот раз. А вы ничего не видели, ничего — только лепетали, как важна для вас индульгенция. Потому я вас обманул. Но потом подумал: Господи, я загубил эту девочку, и всего лишь потому, что вышел из себя, а сделать-то было нужно какой-то пустяк. И с тех пор все время... Конечно, вы не верите. Я же не знал насчет Сан-Диего. Из-за этого мне еще хуже.

Она ни слова не проронила в ответ, молчание становилось невыносимым. Так что через секунду я попросил:

— Ответьте мне на один вопрос. Этот парень, что разделался со мной на Першинг-сквере. Кто он такой?

Она сказала:

— Никто.

— Что это значит?

— Он не «кто». Он — «что». Это андроид, мобильное устройство для ловли индульгентщиков, напрямую соединенное с большим компьютером существ в Калверт-сити. Новые устройства, мы выпускаем их в город.

— Вот как...

— В отчете сказано, что ты задал ему трепку.

— Скорее, наоборот. Чуть мозги мне не расплавил.

— Ты пытался выпить море через соломинку. И было похоже, что тебе это удастся. Наверное, ты действительно хороший хакер.

— Почему вы пошли на них работать? — спросил я.

Она пожала плечами.

— На них работают все. Кроме таких, как ты. Ты взял все, что у меня было, и не дал мне индульгенции. Что мне оставалось делать?

— Понимаю.

— Это не такая уж плохая работа. По крайней мере, не работа на Стене. И не отослали на Т. Н. У.

— Да,— сказал я.— Наверное, неплохое занятие — если вы согласны работать в комнате с высоким потолком... Значит, вот что ожидает меня? Пошлют на Т. Н. У.?

— Не будь дураком. Ты слишком ценный работник.

— Для кого?

— Систему надо постоянно совершенствовать. Ты это знаешь лучше, чем любой из них. Будешь работать на систему.

— Й вы думаете, я соглашусь стать боргманом? — изумленно спросил я.

— Тогда Т.Н. У.

Я умолк. Ее предложение — полная ерунда. Они будут ослами, если доверят мне хоть какую-нибудь ответственную работу. И окончательными ослами, если подпустят меня к своему компьютеру.

— Хорошо. Я буду работать. При одном условии. Позвольте мне сыграть еще раз с этим вашим андроидом. Мне надо кое-что проверить. А потом можем обсудить, для какой работы я больше подойду.

— У тебя не такая ситуация, когда можно выдвигать условия.

— И все же это моя ситуация. То, что я делаю с компьютерами... называйте это творчеством. Вы не заставите меня делать подобную работу против моей воли.

Она обдумала мой ответ.

— Зачем тебе это нужно?

— Меня никто не мог одолеть. Хочу попробовать еще раз.

— Но зачем?

— Давайте вашего андроида, и я покажу зачем.

Она уступила. Может быть, из любопытства, может, по другой причине. Словом, она соединилась с компьютером,— не прошло и минуты, как привели андроида, с которым я состязался в парке. Или другого с такой же физиономией. Он оглядел меня с симпатией, но без малейшего интереса.

Кто-то вошел, снял с моего запястья браслет безопасности и удалился. Женщина проинструктировала андроида, он подставил мне запястье. Мы вошли в контакт, и я сразу прыгнул в глубину.

Меня шатало и качало, я был изрядно помят, но знал, чего хочу, и знал, что должен действовать быстро. Задача: полностью игнорировать андроида — он был просто терминалом, прибором — и прорваться к тому, что помещалось за ним. Так что я обошел собственную программу андроида, она была толковая, но поверхностная. Миновал ее, пока андроид строил свои комбинации, нырнул в глубину, мгновенно ушел с уровня внешнего устройства на уровень большой машины и сердечно пожал лапу главного компьютера, что в Калверт-сити.

Господи, вот было удовольствие!

Там восседала сама власть, все эти миллионы мегабайтов, и я в них ворвался! Конечно, я чувствовал себя мышью, оседлавшей слона. Но вышло здорово. Может, я и был мышью, но она попала на роскошные гонки. Я вцепился покрепче и летел вместе с ураганным ветром.

И на лету обеими руками отрывал от компьютера Куски и разбрасывал в стороны.

Я не заметил, как прошла добрая десятая часть секунды. Так огромна была эта штуковина. Я был в ней и выхватывал большие блоки информации, радостно выдергивал и раздирал. А машина не замечала этого, потому что самый замечательный компьютер все-таки ограничен скоростью света, сигнал не может идти быстрей чем 300 ООО километров в секунду, так что минует порядочное время, пока колокол тревоги пройдет по всем нейронным каналам. Эта была громадная штуковина. Я сказал — мышь на слоне? Нет, больше похоже на амебу, оседлавшую бронтозавра.

Один бог знает, сколько вреда я смог причинить. Конечно, защитные цепи сработали. Внутренние ворота захлопнулись, чувствительные области закрылись, и слон с величайшей легкостью сбросил меня со спины. Не было ощущения, что заготовлена ловушка, так что я спокойно вышел на свободу.

Андроид рухнул на ковер. Теперь это была пустая оболочка.

На стене кабинета вспыхивали огни.

Женщина была в смятении.

— Что ты натворил?

— Одолел вашего андроида. Это оказалось нетрудно, поскольку я знал, кто он такой.

— Ты повредил главный компьютер!

— На самом деле — нет. Просто малость пощекотал. Он удивился, когда понял, что я в нем орудую, вот и все.

— Тогда вопрос: почему ты не испортил его? Почему не сокрушил программы?

— Вы думаете, я способен на такие вещи?

Она изучающе посмотрела на меня.

— Думаю, да.

— Ну, может, и так. Или не так. Но понимаете, я не борец со злом. Мне нравится мой образ жизни. Это тихая жизнь. Я не затеваю революций. Если мне хочется фокусничать, я это делаю — но в меру. И существа даже не знают обо мне. Но если я всуну палец куда не надо, они мне палец откусят... Так что я ничего не делал.

— Но можешь сделать,— проговорила она.

Мне стало неуютно.

— Не понимаю — о чем вы? — спросил я неуверенно.

— Тебе не нравится риск. Ты не хочешь находиться под подозрением. Но если мы отберем у тебя свободу, привяжем к Л.-А. и заставим работать, какого дьявола тебе останется терять? Тогда ты и ввяжешься. Начнешь фокусничать во имя добра.— Некоторое время она молчала.— М-да. Это реальный вариант. Теперь я понимаю, что у тебя есть такие возможности и здесь ты сумеешь их использовать.

— Что?

— Ты так поработаешь с их компьютером, что существам придется начинать все сначала. Разве я не права?

Она видела меня насквозь. Я не ответил. А она продолжала:

— Но я не дам тебе такой возможности. Я не сумасшедшая. Здесь не будет никаких революций, и я не собираюсь становиться героиней, а ты не годишься в герои. Теперь я в тебе разобралась. С тобой опасно связываться. Если тебя задеть, ты непременно возьмешь реванш, не думал о том, какую беду принесешь другим. Ты можешь испортить компьютер, но тогда существа на нас напустятся и нам будет еще тяжелей, чем сейчас. Все будут страдать, но тебя это не затронет. Нет, нет... Моя жизнь не так ужасна, чтобы я позволила тебе ее перевернуть. Однажды ты это сделал. С меня хватит,— Она твердо смотрела мне в глаза, и казалось, ее гнев улетучился, осталось только презрение,— Ты можешь подключиться еще раз и устроить фокус с записью о твоем аресте? Стереть ее?

— Да.

— Сделай это. И уходи. Убирайся ко всем чертям, и быстро.

— Это серьезно?

— Вполне.

Я покачал головой. Все понятно. Я знал, что одновременно победил и потерпел поражение. Она нетерпеливо махнула рукой, словно отгоняла муху.