Железная звезда

— Почему бы тебе не показаться? Воспитанному человеку как-то неловко разговаривать с воздухом.

Через несколько мгновений дух, проявив любезность, слегка обозначил себя. Перед Листом возникло дымчатое малиновое пятно, в котором угадывались расплывчатые, иллюзорные черты — словно луч света упал на туманный экран. Листу показалось, что он различает редкую белую бороду, колючие сверкающие глаза, тонкие изогнутые губы — отталкивающее лицо — и призрачные очертания туловища. Вдруг пятно вспыхнуло алым, и на миг фигура стала отчетливой. Перед Листом, неприятно ухмыляясь, стоял худой, ссохшийся, весь какой-то сморщенный старик. Почти тут же фигура вновь стала туманом, а потом исчез и туман.

— Я помню тебя по Тептису,— сказал Лист,— Ты был в палатке Незримых.

— Что ты будешь делать, когда доедешь до того места, где дорога умерла? Перелетишь через него? Пророешь подземный ход?

— Ты уже спрашивал в Тептисе. Я отвечу так же, как ответил тогда хозяин этого фургона. Мы пойдем вперед, есть ли там мертвое место или нет. Здесь только одна дорога.

Они приехали в Тептис на пятый день пути. Это был большой торговый город, настоящие ворота на запад. Он стоял в том; месте, где одна большая река впадала в другую и где сходилось, множество торговых путей. В счастливые времена кого только; не было в Тептисе: люди Чистого Потока и Белого Кристалла, Дарители Цветов и Песчаные Скульпторы, и еще дюжина других племен. На улицах стояла толкотня, все что-то покупали и продавали, продавали и покупали, но в основном Тептис был городом Пальцев, касты торговцев. Там жили тысячи и тысячи этих предприимчивых толстяков.

В тот день, когда воздушный фургон Венца добрался до Теп-тиса, почти весь город был охвачен пожарами, так что Венец со спутниками расположились поблизости, на широкой равнине, которую рассекал ручей. Беженцы разбили там лагерь, и на лугу в беспорядке были разбросаны черные, золотистые и зеленые палатки. Лист и Венец пошли узнать новости.

— А Зубы учинили разбой и в Тептисе?

— Нет,— ответил им сгорбленный старик из Песчаных Скульпторов.

По слухам, Зубы все еще были далеко на востоке, разоряя прибрежные города.

— А что это за пожары?

Старик покачал головой. Его силы были на исходе. Или его терпение. Или любезность.

— Если хотите еще что-то узнать,— сказал он,— спросите у этих. Они все знают.

И он показал на палатку напротив.

Лист заглянул в палатку, но никого там не обнаружил. Однако, присмотревшись, заметил, что по ней перемещаются вертикальные тени, какие-то почти неуловимые для глаза фигуры. Разглядеть их можно было только благодаря игре света, вызванной движением этих призрачных созданий. Они пригласили его войти, и Венец пошел. В дымном свете разведенного в палатке костра они были заметнее: семь-восемь Незримых, таинственных кочевников, которые могли заставить лучи света огибать или проходить сквозь их тела и потому оставались почти невидимыми. Лист, как и любой из тех, кто не был Незримым, чувствовал себя среди них неуютно. Никто им не доверял, никто не мог предугадать их поступки, ведь эти создания подчинялись лишь своим прихотям и капризам, а может, их логика просто была непонятна другим.

Когда Лист и Венец вошли в палатку, хозяева приняли видимый облик и предложили гостям бутыль вина и блюдо фруктов.

— Кто поджег город? — спросил Венец.

Рыжебородой Незримый хриплым рокочущим голосом пояснил, что на вторую ночь после вторжения Зубов в восточные провинции самые зажиточные из Пальцев запаниковали и, собрав добро, ринулись из города. Не успели их повозки выехать за ворота, как низшие бросились грабить их особняки, и как только они добрались до винных погребов, начались драки и пожары. Никто не мог заставить пожарных делать свое дело — все они были из низших, а их хозяева сбежали. Так что город до сих пор горел, а спасшиеся от огня расположились на этой равнине. Они ждали, когда остынут городские камни и можно будет спасти уцелевшее имущество, и надеялись, что выгребут все из города до прихода Зубов. А что касается Пальцев, добавил Незримый, то все они уже покинули Тептис.

— А по какой дороге они поехали?

Выяснилось, что сначала в основном Пальцы бросились на северо-запад по Закатному пути, но потом там возникли безнадежные заторы из-за массы застрявших повозок. Так что до западных территорий можно было добраться только в объезд, через пески, простирающиеся к северу от города,— а по ним не очень-то проедешь. Узнав о заторах, многие Пальцы повернули свои повозки на юг.

— Почему же никто не поехал на запад по Паучьей дороге? — удивился Венец.

Тут в разговор вступил второй Незримый, с белой бородой. Он сказал, что всего в нескольких днях пути на запад Паучья дорога стала непроходимой — там мертвое место. Теперь это бесполезная дорога.

— Все об этом знают,— добавил белобородый.

— Но нам надо ехать именно по ней,— заявил Венец.

— Не советую. Далеко вы не уедете.

— Мне нужно в Низину.

— Попытайся пробраться через пески,— сказал Незримый с рыжей бородой,— А оттуда выберешься на Закатный путь.

— Мы потеряем две недели, если не больше,— ответил Венец,— Паучья дорога для нас единственный путь.

Он озабоченно посмотрел на Листа, и тот спросил у Незримых, что же все-таки с ней стряслось. Но те только еще раз заявили, что дорогу «убили», и все.

— Мы пойдем вперед, есть ли там мертвое место или нет,— решил Венец.

— Как хотите,— сказал Незримый, подливая им вина.

Оба Незримых уже начали растворяться, и бутыль словно просто висела в дымке. Да и сам разговор стал все больше походить на сон: ответы не соответствовали вопросам, а голоса Незримых звучали как будто из-под толстого слоя шерсти. Наконец в палатке повисла тишина. Лист протянул пустой стакан, но никто не предложил бутыль, и стало понятно, что они с Венцом остались туг одни.

Выйдя из палатки, они стали расспрашивать тех, кто расположился по соседству, о мертвом месте на Паучьей дороге. Но никто ничего не знал: ни стайка молодых Танцующих Звезд, ни три плосколицые женщины из Вододышащих, ни семейство Дарителей Цветов. Насколько можно верить словам Незримых? Что они имели в виду, называя дорогу «мертвой»? Может быть, просто считали, что дорога по какой-то известной только им причине стала нечистой с точки зрения их верований? Но такое утверждение имеет значение только для тех, кто разделяет эти верования. Да и кто вообще мог точно понять смысл слов Незримых? В тот вечер все четверо беглецов, сидя в фургоне, ломали головы над тем, что именно значит утверждение «дорогу убили», но ни интуиция Тени, ни хорошее знание племенных диалектов и обычаев, которым владел Жало, не смогли пролить свет на эту загадку. В конце концов Венец еще раз заявил, что решил продолжать выбранный путь, а значит, ехать из Тептиса по Паучьей дороге.

Двигаясь на запад, они не увидели на Паучьей дороге никого, кто ехал бы навстречу. А ведь если бы впереди действительно оказалось какое-то «мертвое» место, туг бы хоть кто-нибудь да встретился. Из тех, что не смогли проехать. Венца это приободрило, но Лист для себя отметил, что их фургон вообще один-одинешенек на дороге, куда ни смотри, как будто остальные точно знали, что лучше и не пытаться.

Так, в полном одиночестве, они четыре дня и ехали на запад, удаляясь от Тептиса, пока не попали под пурпурный дождь.

— Входи в свой транс и управляй лошадьми,— сказал Листу Незримый.— Я посплю рядом, пока ты не очнешься.

— Я бы хотел побыть один.

— Я тебя не потревожу.

— Прошу тебя уйти.

— Холодно же ты обращаешься с гостями.

— Разве ты мой гость? — спросил Лист.— Что-то не помню, чтобы тебя приглашал.

— Ты пил вино в нашей палатке. Поэтому обязан быть гостеприимным в ответ.

Незримый стал на мгновение полностью видимым, как, скажем, Венец, но тут же полурастворился в воздухе. Дальняя стена кабины просвечивала сквозь его грудь, как будто груди не было вообще. Руки Незримого тоже исчезли, остались только скрюченные длиннопалые кисти. Он ухмылялся, обнажая частые кривые зубы. В кабине витал странный запах, острый, мускусный, напоминающий запах уксуса, смешанного с медом.