Страница 6 из 79
— Дин Рейдикер, а ну-ка, напомни нам аксиому параллельных прямых, — спросила учительница первое, что пришло в голову.
Дин не понял, почему у него спрашивают такую тривиальщину.
— В каком пространстве? — с глупым видом спросил он. — С какой кривизной?
— Ах, ты даже не в курсе, что мы изучаем планиметрию? — нехорошим тоном поинтересовалась геометричка. — В таком случае тебе здесь вообще нечего делать!
— Почему? Курс называется «Линейная геометрия», — сказал Дин просто так, чтобы поспорить. — А геометрия — это, как известно, «измерение Земли». Земля — приблизительно эллипсоид вращения, то есть, очевидно, поверхность с положительной кривизной, замыкающаяся сама на себя. Значит, через точку, не лежащую на прямой, нельзя провести ни одной прямой, параллельной данной.
— Достаточно, Рейдикер!
— Неужели это не очевидно?
— Садись, «F»!
— За что?! — возмутился класс.
— Знала бы за что — давно бы поставила! — прокомментировали с «камчатки».
Неожиданно в класс заглянул директор.
— Кажется, у вас нерабочее настроение? — заметил он.
— Как хорошо, что вы зашли, мистер Лаймвилл! — воскликнула учительница. — Вести урок сегодня просто невозможно!
— Разумеется, в этом виноват Дин Рейдикер? — поинтересовался директор.
— Разумеется! — сверкнув очками, подтвердила геометричка.
— Рейдикер, пошли, разберемся, — сказал директор.
Он вытащил Дина за дверь и спросил:
— Что это за история со сверхновой Дина Рейдикера? Первооткрыватель!
— А что?
— Это Венера, Рейдикер. Стыдно не знать элементарных вещей.
— Даже если Венера. Я, например, никогда не видел звезд. И никто из ребят, думаю, не видел. Что плохого в том, что мы интересуемся астрономией?
— Уж во всяком случае, ничего хорошего, раз астрономии нет в школьной программе. Какая может быть астрономия, когда на Земле проблем по горло! И вообще, интересуйтесь всякой чепухой в свободное время, а не на уроке геометрии!
— В свободное время звезд не видно.
— Ты ждешь, что я начну с тобой спорить? Зря. Я не такой идиот. Да, Рейдикер, — может, тебе интересно будет узнать — звонили из полиции, тебя видели в Центре.
— Вполне возможно, — спокойно согласился Дин, глядя на директора честными глазами. — Наверное, вчера около семи? Я опаздывал на урок английского и решил срезать угол…
— Дин, это уже правонарушение, и я бы на твоем месте не острил.
— А я серьезно, — заявил Дин. — И проникновение в запрещенную зону — это не правонарушение, а преступление.
— Ну-ну. Я бы посоветовал тебе сделать кое-какие выводы. Иначе у тебя появится реальный шанс загреметь в тюрьму как минимум лет на пять. Учти: это первое и последнее предупреждение.
— Чтобы посадить, меня сначала надо поймать, — заметил Дин.
— Не думаю, чтобы это представляло особые трудности, — скучающим голосом сказал директор. — Двоих на этой неделе уже поймали. Я уверен, ты их отлично знаешь. Так что на твоем месте я бы завязывал.
«А я бы на вашем месте повесился», — подумал Дин, а вслух сказал:
— Так я пойду на урок?
— Да-да, топай. Надеюсь, тебе больше не придет в голову ничего вроде этой бредовой идеи со сверхновой…
— Не волнуйтесь, придет, — пообещал Дин.
— Это Венера, — сообщил он, входя в класс. — Извините за дезинформацию.
Класс разочарованно вздохнул. Учительница проводила Дина до парты взглядом удава. Она начала объяснять новую теорему, но урок все равно не клеился. К счастью, через пару минут прозвенел звонок.
— Дин, ну не нарывайся ты! — взмолился Крис. — Что тебе — больше всех надо? Сидел бы и помалкивал!
— Да вот еще! — обиделся Дин. — Умники!
— Перемена длинная? — спросил Крис.
— Двадцать минут, — ответил Дин. — Пойду в спортзал смотаюсь, мячик покидаю. Вы — не?
— Мы не баскетболисты, сам знаешь, — сказал Крис.
— Знаю, — проворчал Дин. — И не ботаники.
— Сэнди, может, пойдем кольнемся? — спросил Крис.
— А у тебя есть?
— Ага, — Крис достал из кармана две ампулы.
— Ну-ка, дай на секунду эти штучки, — сказал Дин.
— Не дам, — заявил Крис.
— Силой отберу, — предупредил Дин.
— Рискни!
— Ну, вы еще подеритесь! — вмешался Сэнди.
— Ребята, вы что, не понимаете — вы же наркоманы, вы сидите!
— Ну и что? Все сидят! И нечего психовать. Наркотики законом не запрещены, так что ничего страшного тут нет.
— Страшное как раз есть, — возразил Дин, — просто вы не знаете. Я тебе журнал давал, помнишь? Ты ведь так и не прочитал! Ты в курсе, что до войны наркоман считался преступником?
— Значит, по-твоему, все преступники? А вот ты в Центре околачиваешься, ты не преступник? Свихнулся ты, Дин, со своей «довойной»!
— Ни черта ты не понимаешь, Крис. Я преступник, потому что правительству надо на кого-то свалить вину за нашу сегодняшнюю паршивую жизнь. Это же очень простая логика — сталкеры изучают прошлое, хотят восстановить потерянный опыт человечества, а правительство утверждает, что раз этот опыт привел нас к ядерной войне, значит, нужно все выкинуть на помойку и искать другой путь. И вот мы уже сто лет ищем, и что? Полный упадок, разруха, война продолжается. Народу это, естественно, надоело. Возникает законный вопрос: кто виноват? Президент уверенно отвечает: сталкеры, они хотят вернуться к прошлой жизни, которая была еще хуже. И народ верит, потому что никто не знает, как жили до войны. А газеты, вместо того чтобы печатать правду, распространяются о том, что ужасные мутанты-сталкеры заселили Центр, собрали из мусора какой-то излучатель и собираются подчинить себе город!
— Дин, ты еще заберись на парту и ори оттуда. Авось Цербер с директором подойдут послушать. Агитационная деятельность, обращенная к неограниченному кругу лиц — это, между прочим, тоже правонарушение. И вообще, жить и так тошно, а без наркотиков совсем загнешься.
— Думай глобально, — сказал Дин. — Вы что, ребята, не понимаете, что человечество вырождается? Мы себя методично убиваем. Ядерными взрывами это сделать не удалось. Теперь у нас хуже некуда с экологической обстановкой и с генофондом. Мы все мутанты и добиваем себя наркотиками. Ясно, что через пару сотен лет на Земле не останется ни единой живой души.
— Все? Хэппи-энд? — саркастически улыбаясь, спросил Крис. — Высказался? Полегчало?
— Дин, я и не подозревал, что ты такой пессимист! — заметил Сэнди.
— Я реалист, — буркнул Дин.
— Знаешь что? Не пугай своими мрачными прогнозами! Хуже, чем сейчас, все равно некуда! — заявил Крис.
— Ну, хуже всегда есть куда, — возразил Сэнди. — Тут ты не прав.
— Пошел я отсюда, — сказал Дин. — Что с вами говорить!
— То есть как — пошел?! — возмутился Сэнди. — Ты нас уже заинтересовал своей теорией. Меня, во всяком случае. И вообще, ты, кажется, в спортзал собирался.
— Я раздумал. Привет обэжешнику!
— В смысле, ты на ОБЖ не придешь?
— И вообще ни на какой урок сегодня не приду. И завтра, может, тоже.
— Тебе военрук велел передать, что если ты еще раз прогуляешь, он влепит тебе «F» в четверти, — предупредил Крис.
— Да пусть лепит — жалко, что ли? Скажите ему, что я воинствующий пацифист, пусть успокоится.
Дин рванул вниз по лестнице и чуть не сбил Мастодонта.
— О, привет! — сказал Мастодонт. — Купил ты нас всех на сверхновую, как слепых котят!
— Да я и сам купился, — признался Дин.
— Что у тебя сейчас за урок? — поинтересовался Мастодонт.
— Не знаю, — честно ответил Дин.
— Но ты идешь?
— Нет, конечно.
— Ну и отлично. Пошли, поговорить надо.
Ребята взбежали на последнюю площадку лестницы, куда выходила дверь с крыши, запиравшаяся на кодовый замок. На двери еле различимо было что-то нацарапано, но Дину надпись сразу бросилась в глаза. Он пригляделся и различил два слова: «Sapienti sat». Это было по-латински, и почерк был Чайкин. «Понимающему достаточно». Понимающему достаточно — Золотой шар есть, и они нашли его! Но тогда — почему?!