Страница 62 из 77
– Но это письмо! – произнесла Жюли. – Это письмо!
– Письмо сумасшедшей, только и всего. Нам все известно о вас. Вы понимаете, что для нас важно ввести Хартога в заблуждение. Вы это понимаете? Или вы на самом деле тронутая?
– Дайте мне еще стакан вина.
Томпсон кивнул. С карабином под мышкой он прошел в угол, служивший кухней, налил большой стакан и протянул его Жюли. Она залпом выпила вино.
– И вы надеетесь, что я это подпишу?
Томпсон открыл сумочку Жюли, лежавшую на кушетке рядом с Петером, порылся в ней и достал шариковую ручку.
– Вам придется подписать, – сказал он. – Вы ведь не хотите, чтобы я снова вздёрнул ребенка за волосы, или отрезал ему ухо, или сломал ему палец?
– Подождите, дайте мне подумать.
– Это вам не поможет. Мне очень жаль. Подписывайте.
Жюли взяла в руку шариковую ручку, которую ей протянул Томпсон.
– Вы напечатали его на моей машинке, – заметила она, – которую этот длинный дебил украл у меня сегодня утром.
– Да, – подтвердил Томпсон, – мы действовали наверняка.
Жюли подписала.
Глава 13
За ужином гангстеры слушали «Европу вечером». Информации по–прежнему не было. После ужина Ненэсс на «рено» повез письмо. Жюли и Петеру приказали укладываться спать. Томпсон тоже улегся на кушетке, не раздеваясь. Биби погасил в комнате свет.
– Я первым пойду на вахту.
Белобрысый хрюкнул в знак согласия.
– Я выйду с тобой. Я хочу курить.
– Быстрее возвращайся, Коко, – сказал Томпсон. – Ты должен сменить его в час ночи.
Белобрысый снова хрюкнул и вышел вслед за Биби. На окнах не было ставен, и Жюли видела за стеклом их силуэты. Они наклонились друг к другу, и на секунду их лица осветились, затем пламя погасло.
Девушка попыталась расслабиться. Она выпила много вина, но это не могло полностью заменить ей успокоительные лекарства, которые она привыкла принимать. Она вытянула руки вдоль туловища, ладонями вверх.
– Жюли, – позвал Петер с нижней кушетки. – Ты спишь?
– Нет.
– Я тоже не сплю.
– Постарайся уснуть. Думай о чем–нибудь хорошем. Думай о цветах.
– Я не могу.
– Не разговаривайте! – приказал Томпсон.
Жюли и Петер умолкли. Через несколько минут сломленный усталостью и бурными переживаниями ребенок уснул. Но Жюли еще не спала, когда в комнату вернулся белобрысый гигант. Он погасил свой окурок о подошву ботинка и на цыпочках подошел к кушетке Томпсона, чтобы взобраться наверх. Она не спала, когда долина осветилась на короткое время автомобильными фарами. «Рено» остановился под деревьями. В темноте Жюли не могла разглядеть циферблат своих наручных часов. Биби и Ненэсс вполголоса разговаривали и смеялись. Они стоя курили, затем салон «рено» осветился. Жюли увидела, что Ненэсс достал плед и устроился на заднем сиденье. Свет в машине погас.
Жюли не сомкнула глаз всю ночь. Она слышала, как гангстеры сменяли друг друга на вахте, как во сне бормотал Петер, как Томпсон отправился в туалет, как оттуда доносились его тихие стоны.
Томпсон не нес вахты. На рассвете белобрысый разбудил Ненэсса, спящего в машине. Жюли посмотрела на часы: было ровно пять. Окружающий пейзаж поразил ее своей красотой. Долина вырисовывалась на фоне кроваво–красного неба. Песчаные глыбы и высокие силуэты деревьев походили на окаменевших чудовищ. Долина окрасилась в голубой цвет, затем в желтый. Снаружи доносились приглушенные мужские голоса:
– Я не хочу засыпать сейчас, я боюсь.
– Ты сваришь кофе?
– Я боюсь разбудить Томпсона.
– Ну и плевать.
– Ему это не понравится.
– Да пошел он… Ведь это не он морозит свой зад на улице.
– Если хочешь, свари сам.
Голоса смолкли.
– Впрочем, плевать, мне не очень–то хочется кофе. Подожди, у меня в машине есть ободряющий напиток.
Какая–то возня. Скрип и хлопанье дверцы. Движение силуэтов в желтом предрассветном тумане.
– Бр–р–р! Хорошо!
– Согревает.
– Дай сюда.
Жюли наклонила голову, чтобы посмотреть в другой угол комнаты, еще погруженный в сероватую темень. Она встретила взгляд Томпсона, неподвижно лежавшего на кушетке с карабином. Девушка была уверена в том, что он тоже не спал всю ночь.
Петер проснулся от света в шесть часов пятнадцать минут и сразу вскочил, чтобы убедиться в присутствии Жюли. Девушка подняла его наверх и прижала к себе.
– Я люблю тебя больше, чем Марсель, – повторил Петер.
Томпсон встал с кушетки и пошел варить кофе. Биби проснулся от шума и, ворча, сел на кушетку. В комнату вошли братья–дебилы. Начался второй день.
Томпсон поставил на стол кофейник и тарелку с фасолью. Петер отказался есть и пить кофе. Томпсон дал ему воды.
– Мне надоело! – воскликнул ребенок. – Я хочу домой, почему вы держите меня здесь?
Петер заплакал и затопал ногами. Он плакал долго и безутешно. Когда кончились слезы и глаза высохли, он продолжал голосить.
– Почему вы держите меня здесь?
– Заткнись, наконец! – крикнул Ненэсс.
– Да, – сказал Томпсон Жюли, – заставьте его замолчать, мадемуазель, он действует нам на нервы.
Глава 14
После часа дня, когда все сидели за столом, поедая свиные отбивные, по радио передали информацию о Петере и Жюли. «Вероятно, речь идет о новом похищении, – сообщил диктор между двумя рекламными объявлениями. – Семилетний Петер Хартог, племянник Жерара Хартога, утром в среду вышел на прогулку со своей няней и не вернулся домой. Няня тоже исчезла. Полицейские, ведущие следствие, не исключают возможность похищения. Известно, что няня ребенка, молодая девушка, недавно вышла из приюта для…» и так далее… и так далее. «Конечно, еще рано делать окончательные выводы, поэтому мы переходим к другому сюжету, а пока – реклама». Томпсон выключил радио.
– Заканчивайте есть.
Он подлил Жюли вина и попытался улыбнуться. Неожиданно к его горлу подступила тошнота. Зажав рот рукой, он устремился в туалет. Девушка вопросительно посмотрела на окружающих.
– Полиция уже в курсе, – сказала она. – Еще не поздно отвезти нас домой. Вы прекрасно знаете, что похищения никогда не удаются.
– Заткнись! – крикнул Ненэсс.
Томпсон вышел из туалета. Его лицо было бледным до синевы и по нему стекали капли пота. Он достал из коричневого портфеля железную коробочку и высыпал из нее на руку несколько черных таблеток. Сунув их в рот, он сел на кушетку и начал жевать.
Жюли выпила стакан вина, чтобы снять напряжение. Она сразу поняла, что в вино что–то подсыпали. Во рту был горький привкус.
– Вы подложили мне снотворное?
– Успокойтесь, – ответил Томпсон. – Мы должны кое–что обсудить между собой, но я не могу оставлять вас одну в доме, лучше не рисковать. Не беспокойтесь, у вас будет только сонливость, и больше ничего.
Он поднялся. Его губы почернели от таблеток.
– Пока вы еще окончательно не отключились, я продиктую вам короткий текст.
Жюли почувствовала апатию. Она еще подумала о том, что следовало бы у него спросить название лекарства, но зевнула и расслабилась. Томпсон положил перед ней чистый лист бумаги и сунул в руку шариковую ручку.
– Быстро пишите, пожалуйста, мадемуазель, посредине листа.
Он направил ее руку.
– Пишите: я вас предупредила…
Жюли написала. Краем глаза она заметила, что Петер завалился на стол.
– Петер! Что вы с ним сделали?
– Он спит. Зачеркните то, что вы написали.
– Почему я должна зачеркивать?
– Быстро зачеркните! Пишите ниже: мне надоело, я больше не могу.
Жюли написала: «Мне надоело. Я не могу».
– Хорошо.
Голос Томпсона доносился издалека, словно у нее в ушах была вода. Она вцепилась в стол, на ее руку капала слюна.
– Это слизь улитки, – заметила она.
Ее взяли под руки и понесли.
– Петер…
– Успокойтесь. Расслабьтесь.
– Хорошо, доктор.
Четверо мужчин уложили Жюли и Петера в багажник «рено» и заперли его на ключ. Затем они вернулись в дом и уничтожили все следы своего пребывания здесь. Они закрыли ставни. Ненэсс перенес пакет с мусором в машину и сунул его под правое переднее сиденье. Томпсон подошел к машине со своим карабином и сумочкой Жюли. Он разобрал оружие и уложил его по частям в кожаный рыжеватый чемоданчик, обшитый изнутри бархатом пурпурного цвета. Ему несколько раз пришлось прерывать свою работу из–за спазм в желудке. Наконец он сел справа от Ненэсса, который занял место за рулем. Биби и белобрысый гигант заперли дом и в свою очередь устроились в машине на заднем сиденье. Все четверо обливались потом.