Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 131 из 144



— О чем вы говорите! Я заменяю вас в данном случае только потому, что знаком с тамошними условиями. К тому же у меня есть льготный билет и свидетельство о прививках. Если поедете вы, формальности займут не меньше двух недель. Так что не принимайте это близко к сердцу, — постарался утешить Оямаду Ниими.

3

Они приехали в Нью-Йорк и сразу затосковали. Ничего нового по сравнению с Токио в Нью-Йорке не было. Город контрастов? Пожалуй. А в остальном такое же детище машинной цивилизации, что и Токио. Деловитость, роскошь и нищета, отчужденность, потоки машин, смрад и грязь, перенаселенность, лощеный фасад и разложение — все эти привычные для Токио явления нашли свое место и за океаном.

Им скоро приелись бесчисленные, но, конечно же, «единственные в мире» предметы туристических восторгов.

Стоит привыкнуть, и высота небоскребов перестает поражать воображение. Ни искусства, ни красоты в них нет. Внимание Кёхоя привлек лишь магазин по соседству с Таймс-сквер, где торговали порнографическими открытками, да еще кинотеатр порнографических фильмов. Жаль только, что Митико терпеть всего этого не может.

В Токио можно развлечься где угодно, а в Нью-Йорке увеселительные заведения сосредоточены на Манхоттене. Вроде бы неплохо, что злачные места сосредоточены в одном районе, но все они на одно лицо. Такое впечатление, что ты все время в одном и том же кабаке. Наверно, и в Нью-Йорке есть славные местечки, по отыскать их в незнакомом городе не так-то просто. В результате им приходилось довольствоваться занудными респектабельными ресторанами. Языка они не знали, и это еще больше ограничивало их возможности.

— Да здесь с тоски подохнешь. — Кёхой валялся на гостиничной постели и зевал. Ему надоели и Бродвей, и Пятая авеню. Проснешься утром, и деваться некуда. Хорошо, хоть деньги еще есть. Не заниматься же целыми днями любовью. Проваляешься вот так дня три, а потом уж и смотреть на Митико тошно. Не то чтобы она тебе противна, а вроде вы заключенные в одной камере и уже плесенью покрылись. Так хочется чего-нибудь свеженького, все равно чего. Нью-Йорк, громадный город из железа и бетона, превратился для них в постылую тюрьму.

Нью-Йорк спланирован как-то чересчур «геометрически». Он весь состоит из прямых линий и острых углов. Не город, а шахматпая доска. С юга на север тянутся авеню, с запада на восток — стриты, и почти все улицы под номерами.

А номера домов исчисляются сотнями. В каждом квартале с северной стороны — нечетные номера, с южной — четные. Кёхэю начинало казаться, что в громадном городе-тюрьме Нью-Йорке дома пронумерованы, как камеры, и что у людей, как у заключенных, тоже должны быть свои номера.

О, милые лабиринты Сэтагая и Сугинами, где номера домов не подчиняются никакой логике, где так легко заблудиться! А приятели, которых всегда можно встретить в кафе и забегаловках Китидзёдзи или Синдзюку, — как он соскучился по ним! Нью-Йорк — гнусная дыра, здесь даже знакомых нет.

Я же тебе говорила: поедем еще куда-нибудь. Америка большая. А то и в Европу могли бы съездить. Ну что мы торчим в этом Нью-Йорке? — Митико, зевнув, прикрыла рот рукой. Как ему осточертело это ее выражение лица!

Куда ни поедешь, всюду скука! Видеть не могу эти жирные рожи, эту жирную жратву! Хочу назад в Японию.

Мы ведь только что приехали. А вернешься домой, опять будешь трястись, что кто-то тебя выслеживает.

Ну и пусть, все равно хочу в Японию.

Кёхэй совсем раскис. Стоит шагнуть за порог, и он словно глухонемой. Несколько английских слов, которые он выучил в школе, ничуть не помогают. Правда, Кёхэй никогда и не отличался лингвистическими способностями. Из-за того, что он не может объясниться, он постоянно робеет, теряется.

Кёхэй думал, что в большом городе для человека с деньгами открыты все двери, но по приезде в Нью-Йорк он убедился, что это не совсем так. Конечно, он платит и получает за свои деньги все, что хочет. Но это все равно что покупать у автомата. Не то что в Токио, где клиенту стараются всячески угодить. Стоит ему здесь зайти в первоклассный клуб, театр или ресторан, и он тушуется. Кёхэй не может отделаться от мысли, что бои и официанты его презирают, смотрят па него, как на «желтую обезьяну».

В самом деле, к цветным в Нью-Йорке относятся не так, как к белым. Платишь, казалось бы, те же самые деньги, но белым все равно достаются лучшие места, и обслуживают их по высшему разряду. И возразить вроде нечего. В Токио такого не бывает. Малейшее упущение со стороны обслуживающего персонала — и он вызывает управляющего, который рассыпается перед ним в извинениях.

Его родители — «единственные в мире Ёхэй Коори и Кёко Ясуги» — здесь, в Нью-Йорке, никому не известны. До чего дошло — он, покупатель, клиент, робеет перед обслуживающим персоналом! Все это Кёхэго порядком действовало на нервы, и он едва сдерживался. Но пока он находится там, где тон задают белые, это положение никак не изменишь. Потому-то всюду, куда ни поедешь, тоска зеленая, только в Японии можно жить по-настоящему. Одно и остается, что заниматься в номере сексом. По крайней мере всякие мысли в голову не лезут.

Кёхэй не любознателен, как прочие молодые люди. Ему все неинтересно. Он никогда ничем не увлекался — искусством, например. У них в семье материальные блага всегда ставились выше духовных, потому-то ему и наплевать на все. Митико более или менее похожа в этом смысле на Кёхэя. Только она никогда не ощущала на себе славы «знаменитых родителей» и поэтому, может быть, не так чувствительна к ударам судьбы.

Все равно делать нечего. Давай куда-нибудь пойдем, — предлагает Митико. Ей кажется, что она прямо прокисла, сидя в гостиничном номере, куда не заглядывают лучи солнца, где и окно-то открыть нельзя.

«Куда-нибудь пойдем»! А куда?



Выйдем и решим куда.

Некуда нам ходить.

Я не могу торчать здесь целый день.

Ну давай ляжем поваляемся.

Нет, хватит! Належалась.

Мы с тобой утреннюю норму еще не выполнили.

Надоело! Всю ночь до утра… Надоело.

А сколько, по-твоему, надо, чтобы не надоело?

Ну послушай, мне сейчас совсем не хочется.

Тогда отправляйся одна, куда хочешь.

Ага, затащит меня в подворотню какой-нибудь сопляк. Потом и полиция не разыщет!

Пошла-поехала.

После обычной перебранки они собираются, с постным видом выходят на улицу и бесцельно бредут по Нью-Йорку.

Самолеты между Токио и Нью-Йорком курсируют ежедневно. Ниими купил билет на прямой рейс через Анкару. Его самолет, принадлежавший японской авиакомпании, должен был вылетать в десять утра в пятницу. До Анкары семь часов лету, в Анкаре полуторачасовая остановка, заправка горючим, техосмотр. Еще шесть часов пути, и он наконец будет в Нью-Йорке. Из-за разницы во времени, равной четырнадцати часам, получается, что прилетаешь в Нью-Йорк в тот же день около одиннадцати утра.

Местопребывание Кёхэя Коори в Нью-Йорке установил Морито. Он связался с туристическим агентством, занимавшимся его поездкой, и узнал название гостиницы, которая была для него заказана. Не долго думая, Морпто позвонил в эту гостиницу, и ему сообщили, что Кёхэй Коори уже две недели как живет там.

Потому-то Нпими и спешил. Если Кёхэй покинет гостиницу, найти его будет нелегко. Настигнув же Кёхэя в Нью-Йорке, Ниими, возможно, сумеет добиться немедленного его ареста.

Договориться с женой было куда труднее, нежели уладить дела в фирме. Разве скажешь ей, что ты собрался за границу наводить справки о пропавшей любовнице! Ниими часто ездил в командировки, и его скоропалительный отъезд сам по себе не мог удивить жену. Однако вдруг ей вздумается позвонить ему на работу, тогда все откроется. И он сказал жене, что едет собирать информацию по особо важному делу и поэтому о его командировке знают лишь несколько лиц.

Как пригодилось ему на этот раз его служебное положение!

По дороге в Нью-Йорк Ниими снова и снова удивлялся своему необычному упорству. Как бы они с Фумиэ ни любили друг друга, их отношения не могли длиться вечно. Он не мог принести ей в жертву семью, жену и детей. Да и Фумиэ не хотела оставлять мужа. И все же для них обоих это было подлинное, сильное чувство, испытанное впервые, которое в глазах общества выглядело бы, конечно, как аморальная связь и которое поэтому приходилось тщательно скрывать.