Глаза тьмы

— Астронавты, — слетело с губ Дэнни.

Все повернулись к нему.

Он лежал на кровати, завернутый в одеяло, от воспоминаний его начала бить дрожь.

— Пришли астронавты и забрали нас.

— Да, — кивнул Домби. — В защитных костюмах они похожи на астронавтов. Всех привезли сюда и посадили в изолятор. На следующий день все умерли, за исключением Дэнни, — Домби вздохнул. — Остальное вы по большей части знаете.

Глава 40

Вертолет продолжал лететь на север над замерзшей рекой, сквозь буран.

Засыпанные снегом леса вдруг вызвали у Александера мысли о могилах. Он питал слабость к кладбищам. Обожал долгие, неспешные прогулки среди надгробных камней. Насколько он помнил себя, смерть всегда зачаровывала его. Он хотел узнать как можно больше о том, что происходит на другой стороне, разумеется, не попадая туда. Он полностью отдавал себе отчет в том, что путешествие это — в один конец. Сам он умирать желания не испытывал: хотел только знать, каково там. И всякий раз, собственноручно убивая кого-то, чувствовал, что еще одной ниточкой связал себя с потусторонним миром. И надеялся, что будет вознагражден возможностью увидеть тог мир, если ниточек накопится достаточно много. Придет день, фантазировал Александер, когда он встанет над могилой человека, которого убил, прежде чем ее засыплют землей, и человек этот потянется к нему и позволит увидеть каким-то невероятным способом, какова из себя смерть. Вот тогда он и утолит свое любопытство.

— Осталось недолго, — предупредил Джек Морган.

Александер озабоченно вглядывался в белую пелену, в которой летящий вертолет напоминал слепого человека, бегущего в мире вечной темноты. Коснулся пистолета в плечевой кобуре, подумал о Кристине Эванс.

Повернулся к Курту Хенсену.

— Убей Страйкера, как только увидишь. Он нам не нужен. Женщину не трогай. Я хочу ее допросить. Она должна назвать предателя. И она скажет мне, кто помог им проникнуть в лабораторию, даже если мне придется переломать ей пальцы, чтобы развязать язык.

В изоляционной камере Домби закончил рассказ.

— Дэнни так ужасно выглядит, — Тина смотрела на изможденное лицо сына. — Как-я поняла, он ничем не болен, но сумеет ли поправиться?

— Думаю, что да, — ответил Домби. — Его только нужно подкормить. В последнее время из-за постоянных инъекций вируса его желудок не держал пищу. Проверка на выживаемость, я же говорил. Но, как только вы увезете его отсюда, он быстро наберет вес. И вот что еще…

Тина почувствовала нотку озабоченности в голосе Домби.

— Что? Что еще?

— Из-за всех этих инъекций у него возникло новообразование в теменной области мозга.

Тине стало дурно.

— Нет.

— Но, вероятно, угрозу для жизни оно собой не представляет, — быстро добавил Домби. — Насколько нам удалось определить, это не опухоль. Ни злокачественная, ни доброкачественная. По крайней мере, нет у этого новообразования ни одного признака опухоли. Это не соединительная ткань. И не кровяной тромб.

— Тогда что же это?

Домби провел рукой по густым, курчавым волосам.

— Последнее исследование, как и все предыдущие, показало, что состоит новообразование из обычной мозговой ткани. А это лишено всякого смысла. Но мы проверяли полученные данные сотню раз, и другого диагноза выставить не можем. То, что мы видим на рентгеновских снимках, не укладывается в рамки наших знаний. Когда увезете отсюда мальчика, покажите его специалисту. Покажите его десятку специалистов, пока кто-то не скажет, что с ним не так. И хотя это новообразование в теменной области не представляет угрозы для жизни, лучше бы держать его под присмотром.

Тина встретилась взглядом с Элиотом и поняла, что им обоим в голову пришла одна и та же мысль. Могло это новообразование служить причиной появления у Дэнни новых способностей? Возможно, способности эти были в нем заложены, но повторяющиеся инъекции созданного человеком вируса привели к тому, что они реализовались. Фантастическая, конечно, версия, но не более фантастическая, чем первоначальное заражение вирусом, созданным в рамках проекта «Пандора». И пока, с точки зрения Тины, только это новообразование и могло объяснить появление у Дэнни сверхъестественных способностей.

Вероятно, опасаясь, что она озвучит свои мысли, которые могли многое объяснить Домби, Элиот взглянул на часы.

— Пора выбираться отсюда.

— При уходе вы должны взять все материалы, касающиеся Дэнни. Они на первом столе у двери в коридор. Дискеты в черном ящике. Они подтвердят ваш рассказ, когда вы обратитесь в прессу. И, ради бога, как можно скорее свяжитесь со средствами массовой информации. Вы единственные, кто знает, что действительно произошло, и за вами сразу же начнется охота.

— Это мы понимаем, — мрачно усмехнулся Элиот.

Тина повернулась к нему.

— Элиот, тебе придется нести Дэнни. Сам он ходить не может. Мне его нести не тяжело, он такой легкий, но куль получился довольно-таки большой.

Элиот отдал ей пистолет, направился к кровати.

— Можете вы сначала оказать мне услугу? — остановил его Домби.

— Какую?

— Давайте перенесем доктора Захарию сюда и вытащим кляп у него изо рта. Потом вы свяжете меня в соседней комнате и вставите мне в рот кляп. Я хочу убедить начальство в том, что это он вам все рассказал. И вы, когда будете говорить с репортерами, попытайтесь представить все именно так.

Тина в недоумении покачала головой.

— Но после того, как вы сказали Захарии, что здешнее руководство страдает манией величия, после того, как вы ясно дали понять, что не согласны с тем, что здесь происходит, почему вы хотите остаться?

— Жизнь отшельника мне нравится, да и оплата хорошая. И если я не останусь здесь, если найду работу в каком-нибудь гражданском исследовательском центре, в этом месте станет на одного здравомыслящего человека меньше. Тут многие чувствуют социальную ответственность за свою работу. Если они все уйдут, то останутся только такие, как Тамагучи и Захария, и равновесие резко нарушится. Какими тогда они начнут заниматься исследованиями?

— Но, как только наша история попадет в газеты, эту базу наверняка закроют, — заявила Тина.

— Ни в коем разе, — покачал головой Домби. — Баланс сил с такими тоталитарными режимами, как в Китае, необходимо поддерживать. Наверху могут сделать вид, что закрывают базу, но этого не произойдет. Тамагучи и его ближайших помощников, возможно, уволят. Последует сильнейшая перетряска кадров, и это хорошо. Если я смогу убедить службу безопасности, что все секреты выболтал Захария, и сохраню свою работу, меня, скорее всего, повысят, и мое влияние на происходящее здесь усилится. По меньшей мере, я получу прибавку к жалованью.

— Хорошо, — кивнул Элиот. — Мы сделаем все, как вы хотите. Но давайте с этим поторопимся.

Они перенесли стул с привязанным к нему Захарией в изоляционную камеру и вытащили кляп. Он все пытался разорвать веревки и клял Элиота, Тину, Дэнни и Домби. Потом они вынесли Дэнни в комнату побольше и заперли герметично уплотняемую дверь, чтобы не слышать криков Захарии.

— Утолите мое любопытство, — попросил Дом- би, когда Элиот привязал его к стулу и уже собрался вставить кляп ему в рот.

— Насчет чего?

— Кто сказал вам о том, что ваш сын здесь? Кто пропустил вас в лабораторию?

Тина моргнула. Не нашлась с ответом.

— Ладно, ладно. Не хотите выдавать его — не надо. Но скажите, он из охранников или из исследователей? Мне бы хотелось думать, что он — ученый, как и я. И решился показать, что он еще и порядочный человек.

Тина посмотрела на Элиота.

Тот покачал головой.

И она согласилась с тем, что никому не нужно знать о вновь приобретенных способностях Дэнни. Мир будет воспринимать его выродком, все будут на него таращиться, показывать пальцем. А если кому-то с этой базы придет мысль о том, что появление и усиление сверхъестественных способностей связано с повторяющимися инъекциями «Вухана-400», они настоят на проведении новых экспериментов. Нет, она никому не собиралась говорить о том, что теперь мог делать Дэнни. Пока не собиралась. Сначала им с Элиотом следовало определить, как эта информация могла повлиять на будущее ребенка.