Страница 138 из 145
– Привет, Алиса, – сказал Бен, Она не подняла головы.
– Что вы хотите, мистер Лэтхэм?
– Видеть Бодгейма, естественно.
– Я узнаю, у себя ли он. Садитесь, пожалуйста, Она подняла трубку.
– Мистер Лэтхэм к мистеру Бодгейму. Да… Благодарю.
И, обращаясь к Бену:
– Мистер Бодгейм очень занят, господин Лэтхэм.
– Я подожду.
– Как хотите.
Лэтхэм посидел минут двадцать. Секретарша не глядела в его сторону. Обычно она была с ним очень приветлива… Прошло еще полчаса. Иногда Бодгейм забывал о своих посетителях. Лэтхэм встал и подошел к столу, и у него было такое ощущение, будто он приближается к трону королевы – таким ледяным и надменным был взгляд брюнетки, когда она подняла голову.
– Целый час прошел, – напомнил он.
– Я же сказала, что мистер Бодгейм очень занят.
– Да. Но может, он забыл?
– Он знает, что вы здесь. Если у вас нет времени…
– Я подожду, – сказал он, только чтобы ее позлить. Видно было по ее лицу, что цели он своей достиг. Но оставалось что–то во всем ее облике высокомерное. Будто на руках у нее был козырь, который приберегают до поры до времени.
Прошло еще полчаса. Заходили другие посетители, которых Алиса тут же проводила к разным дверям. Иногда она отвечала на телефонные звонки, поглядывая в сторону Бена. Лэтхэм подозревал, что эти звонки касаются его.
Он видел, как секретарша достала из ящика стола газету.
– Мистер Лэтхэм, – позвала она. Он вскочил и быстро подошел.
– Ну наконец–то.
– О! Нет–нет. Вам еще нельзя входить. Мистер Бодгейм занят. Но я подумала, может, вы хотите почитать газету. Свежая. Мы получили ее утром. Я уверена, это вас заинтересует.
Перед ним на столе лежал «Глобус» с фотографией его и Алана Форбса в обнимку. Он взял газету. Заголовок гласил: «Развлечения человека, подозреваемого в убийстве». Фото и слова, мало что говорящие и оставляющие большой простор для воображения. Ниже были помещены еще четыре маленьких «картинки». Лэтхэм бьет молодого человека в лицо. Лэтхэм бьет журналиста перед гробом Джейн. Эти два фото должны были освежить память читателей. На третьей – Лэтхэм выходит из ночного кафе. Четвертое фото сделано в холле отеля гомосексуалистов. Нечеткое, но его лицо узнавалось среди толпы полуодетых «голубых».
Секретарша смотрела на него, не обращая внимания на трезвонивший уже давно телефон. Лэтхэм положил газету на стол и сказал:
– Постарайтесь объяснить господину Бодгейму, что он разучился как следует обходиться с важными посетителями. И спасибо за газету. Я уверен, что вы–то прочтете ее всю до последней строчки, когда вернетесь вечером… в свою конуру.
Лицо секретарши стало пунцовым. Он надел шляпу и вышел небрежной походкой. На этот раз «Глобус» его доконал. Бен хотел стать невидимым. В лифте он низко надвинул шляпу, а на улице сразу поймал такси и уселся в угол, забыв дать адрес шоферу. Когда тот посмотрел на него вопросительно, Бен назвал первую попавшуюся улицу в своем квартале. Он боялся снова очутиться в пустых стенах своей квартиры, но и не хотел идти по людным тротуарам.
Когда они доехали до места, Лэтхэм расплатился, вылез из машины и тупо оглянулся по сторонам, мучительно соображая, что же ему понадобилось на этой улочке. Идиот! Он вздохнул и решил заглянуть в тихий бар, куда иногда наведывался выпить пива и который должен был находиться где–то тут, за углом.
К его досаде в это время в баре оказалось много народу. Лэтхэм махнул рукой бармену.
– Привет, Джо. Сухой скотч.
Бармен молча подал ему виски и стакан воды. Затем он повернулся к трем клиентам, стоявшим справа, и стал шептаться с ними. Лэтхэм догадался, о чем они говорили. На столе лежал свежий номер «Глобуса».
Вошел еще один посетитель, поздоровался с барменом и встал рядом с Беном. Тогда один из троицы подошел к мужчине и сказал ему несколько слов на ухо. Тот, как ошпаренный, отскочил от Лэтхэма.
Все понятно. Доказывать что–либо сейчас здесь совершенно бессмысленно. Он и так стал посмешищем, ошибкой природы!
Бен допил ВИСКИ, положил деньги и вышел. Ему хотелось только одного – очутиться на необитаемом острове. В подъезде дома, где он жил, стояли две женщины, ожидая лифта. Ему не нужно было на них смотреть, чтобы видеть презрение, написанное на их лицах, которое они даже не пытались скрыть. Когда лифт подошел, Лэтхэм открыл дверь. Женщины не двигались. – Вы не будете входить? – спросил он.
– Нет, – пискнула одна оскорбленно. – Конечно, нет.
Бен захлопнул за собой дверь. Да пошли они! Он нажал кнопку. В квартире он сразу прошел на кухню, откупорил бутылку сухого вина и стал пить прямо из горлышка, как пьянчужка с первого этажа.
Что ему делать? Как выбраться из этого ада? Ведь нельзя же бороться с невидимым противником! Это все равно, что драться с тенью. Добраться до этого мерзкого «Глобуса» и потребовать опровержения. Но, значит, нужно обращаться к адвокату, затевать целый процесс. И все снова выльется на страницы газет. Нет, только не это!
Сейчас оставался лишь один человек, который мог бы ему помочь – Эд Линдсел…
Филиппинец и на этот раз попросил его подождать и пошел звать хозяина. Линдсел вышел, застегивая на ходу жилет.
– Бен, у меня гости, – сказал он жалобно.
– Прекрасно! – воскликнул Лэтхэм.
– То есть… Я хочу, чтобы ты понял… Ограниченный круг, только свои… Черт! Короче, если ты заявишься в зал, они поднимутся и уйдут.
Лэтхэм попытался изобразить улыбку, но у него плохо получилось.
– Я не навязываюсь, Эд.
– Спасибо, старина.
Лэтхэм посмотрел через плечо Линдсела в широкое окно, за которым пламенеющее небо отражалось в зеркальной глади реки.
– Эд, ты был знаком с Джейн? – спросил он неожиданно.
– Да, конечно.
– Она была у тебя? Здесь, в этой квартире?
– Никогда. Почему ты спрашиваешь?
– Да так… Ну ладно, до скорого, я еще зайду.
Бен пересек вестибюль, вызвал лифт и спустился в холл. У выхода он увидел несколько человек в вечерних костюмах. Втянув голову в плечи, он проскользнул мимо них, словно вор.
Домой он добирался пешком, выбирая самые темные и плохо освещенные улочки. Ожидая лифт в подъезде, он решил: собрать чемоданы и уехать. Прямо сейчас. Ночью. Уехать туда, где никто никогда не слышал о газете «Глобус». Сменить фамилию. Может, это не понравится детективу Флойду? Ну и что из того? Главное – убежать от страха, сомнений, слов, ранящих, как бритва, от людей и даже их теней. Бой проигран. Открывая дверь квартиры, Бен подумал, куда податься – на юг или на запад?
В гостиной горел свет. Сердце заколотилось, как бешеное.
– Входи, – раздался голос Лоры. – Если ты не очень пьян, не очень грязен и если ты по–прежнему меня любишь.
XII
Бен не мог налюбоваться на свою жену. Ее лицо, похудевшее, побледневшее, с темными кругами у глаз, казалось ему самым прекрасным в мире.
– Я решила приготовить что–нибудь поесть, – сказала Лора.
На ней было строгое серое платье, одно из тех, что она сшила сама. Бен смутился, не зная, как ему быть. Он так ждал этой встречи. И вот теперь стоял с глупым видом и виноватой улыбкой на лице.
Лора первая бросилась к нему, Бен обнял ее и нежно прижал к себе, хотя внутреннее напряжение так и не прошло, он по–прежнему не знал, что сказать.
Лора слегка отодвинулась и взглянула на него.
– Черт побери, Бен! Не хочу и не буду притворяться. Да и зачем? Я не умею лгать. Когда я ушла, то думала, что уже не вернусь. Вот так!
– Я знаю, – ответил он глуповато.
– Этот парень, который приходил сюда, очень убедительно все рассказывал…
– Представляю.
– Но я должна была тебя дождаться, Бен.
– Что поделаешь…
– Он показал кольцо. И потом – ужасные фотографии в «Глобусе».
– Самые ужасные напечатаны в сегодняшнем номере. Она покачала головой.
– Да, но именно они убедили меня в том, что если кто и врет, то только не ты.