Требуется секретарша

— Что ты наделала?! — проревел он и врезал мне пощечину.

Машина уже остановилась, а у меня все еще не прошел туман в голове от сильного удара. Поэтому я смутно видела, как из остановившейся рядом «Волги» выскочили трое амбалов с пистолетами. Подбежав, они начали вытаскивать нас из машины, тыкая в нас оружием и грозно рыча. «Доигрался, гонщик!» — с горечью мелькнуло у меня в голове, когда я начала немного соображать на свежем воздухе.

— Что ж ты, Жучара, не останавливаешься, когда тебя просят? — мерзко ухмыльнулся какой-то хам с бритой головой и врезал моему кавалеру в солнечное сплетение. Тот задохнулся и повис на руках державших его амбалов в спортивных костюмах.

Я стояла рядом, держась за пылающую щеку и пытаясь сообразить, что происходит. Бритый повернулся ко мне и прогнусавил:

— А ты кто такая?

— П-попутчица, — пролепетала я, вдруг испугавшись. — Я домой хочу.

— Ха-ха-ха! — заржал тот и с разворота метнул в меня свою многотонную лапу, намереваясь, судя по всему, убить одним ударом. И ведь убил бы, ублюдок!

На удары я реагирую машинально, даже если почти не вижу их. Мне нужно было спасать своего незадачливого кавалера, а для этого необходимо было вывести нападавших из строя. Поднырнув, я врезала ребром ладони по локтю с внешней стороны летящей в меня распрямленной руки. Послышался треск, кость переломилась, бандит закричал и, теряя сознание от боли, упал после того, как я пнула его ногой в живот, на одного из своих товарищей, державших моего Сергея. В стане врагов возникло смятение. Сергея отпустили, и тог остался стоять, жадно хватая ртом воздух и ничего не видя вокруг, так как согнулся пополам. Тот, что упал вместе с бритым, выронил пистолет и теперь барахтался на земле, а второй уже вскинул свою пушку, целясь в меня. Все произошло в одно мгновение, но я была готова ко всему. Если вступала в борьбу, то знала, на что иду.

Амбал выстрелил почти в упор, но не попал и вылупил глаза, увидев, что пуля, пройдя «сквозь меня», разбила боковое стекло их «Волги». Второй раз нажать на курок он не успел — я выбила ногой пистолет и, развернувшись, свернула ему пяткой челюсть, от чего он крутанулся на месте и упал. Оттолкнув Сергея, чтобы не пугался под ногами, я накинулась на уже вылезшего из-под обломков своего бритого товарища третьего здоровяка. Он грозно замычал и пошел на меня, размахивая мощными руками перед собой. С ним было совсем просто — я лишь обманным движением заставила его повернуться ко мне виском и ударила по нему острым носком своей туфли с металлической вставкой. Любой ниндзя сошел бы с ума от зависти, увидев мои замечательные туфли, из которых разве что нельзя было стрелять, а так это было совершенно универсальное холодное оружие моего собственного изобретения, заменявшее мне и нож, и томагавк, и бумеранг, и палицу. Здоровяк упал.

Сергей Борисович уже стал различать происходящее и недоуменно стонал, держась за живот и глядя на меня. Ничего не объясняя, я схватила его под руку, дотащила до машины, сунула внутрь, а сама уселась за руль, чтобы поскорее смыться, пока на выстрелы не приехала милиция. Взявшись за замок зажигания, я с ужасом вспомнила, что самолично выкинула ключи в окошко.

— Дура! — проскрежетала я, видя, что амбалы уже шевелятся в пыли у дороги.

— Что вы делаете?! — прохрипел велогонщик, дико вращая зрачками рядом со мной.

— Заткнись! — грубо оборвала я его и стала выдирать провода из замка зажигания. Руки у меня дрожали, но я все же нашла нужные концы, машина завелась, и вскоре уже поле боя скрылось из глаз за ближайшим поворотом.

Только теперь я перевела дух и начала приходить в себя. Велогонщик сидел ни жив ни мертв и обалдело смотрел на меня, лихо выжимавшую из его тачки все возможное, даже не сбавляя скорости на виражах, как это делал он, гонщик паршивый. Так, молча, мы въехали в жилую зону и уже спокойно покатились по людным улицам.

— Ну, говорила я вам, не нужно устраивать эти дурацкие соревнования! — прошипела я. — Видите, на каких идиотов нарвались? Тоже небось спортсмены бывшие.

— Это не спортсмены, — тихо ответил он. — Это бандиты. Они гнались за мной, но я не хотел вас пугать и ничего не говорил.

Я остановила машину у обочины, повернулась к нему и спросила:

— Что?!

На мой крик обернулись все прохожие в радиусе ста метров, а я продолжила:

— Так это были не гонки, а погоня?! Что ж вы сразу не сказали? Я бы тогда ключ не вытаскивала!

— Говорю же, не хотел вас пугать, — поморщился он. — Где вы научились так драться? Вы что, из спецназа?

— Нет, я простая русская девушка, которая хочет выжить в условиях дикого рынка, — буркнула я. — Значит, это те, кто следит за вами, кто микрофон всунул?

— Да, это они. Но вам незачем впутываться в это дело. Дайте я сяду за руль, пока вы не угробили мою машину — она не переносит такого обращения — и отвезу вас домой.

— Подумаешь! — фыркнула я и вышла, чтобы пересесть на его место.

Мне было ужасно стыдно, что я сразу не догадалась, в чем дело, и я чувствовала себя виноватой перед ним. Не выдерни я ключ, все бы наверняка обошлось и его бы не ударили. Но теперь уже ничего не поправишь. Боссу я про это не скажу. Слава Богу, что «жучок» выброшен из машины, а то бы весь мой позор был записан на магнитофон и Родион при каждом удобном случае тыкал бы меня в запись носом, приговаривая, какая я ненаблюдательная и недогадливая. А секретарше детектива такой быть не пристало.

— Где вы живете? — спросил он, трогаясь с места.

— Там, — я неопределенно махнула рукой вперед. — Послушайте, извините меня, я не хотела всего этого, честное слово.

— Один черт, уже все началось, — тихо бросил он. — Забудьте.

— Что началось? Ага, понятно, теперь у вас будут неприятности из-за меня.

— Вы здесь ни при чем. У меня своя голова на плечах. Сейчас я отвезу вас домой, и забудьте вообще, что мы совами встречались. Эти ребята вас не знают и найти не смогут. Мне тоже не говорите, где вы живете, остановите меня где-нибудь за три квартала от дома, пешком дойдете — так будет надежнее. А то если начнут тянуть жилы из меня, то могу и проболтаться, — он усмехнулся.

— О чем вы говорите?! — ужаснулась я. — Думаете, вас будут пытать?

— Кто-то ведь должен ответить за ваши поступки, — улыбнулся он. — По-моему, одного вы здорово приложили, кажется, даже руку сломали.

— Лучше бы вообще убила, — ляпнула я и тут же пожалела об этом.

Он как-то странно посмотрел на меня и спросил:

— Вам уже приходилось убивать?

— Что вы, я пошутила! — запоздало рассмеялась я. — Сама не знаю, как все получилось. Наверное, от страха…

— Мне бы так испугаться хоть раз, — завистливо вздохнул он. — Я правильно еду?

—Да, на Садовом сверните налево. Послушайте, Сергей, но ведь вам теперь нельзя домой ехать. Они же знают, где вы живете?

— Знают, но домой я не поеду. У меня есть еще одна берлога, о ней никто почти не знает.

—Тогда я поеду с вами! — решительно заявила я, помня о своем задании.

— Нет! — так же решительно отрезал он.

— Но вы обещали рассказать о себе! — настаивала я.

— В другой раз!

— А если вас убьют к другому разу? Я же спать перестану, пока не узнаю ваших тайн!

— Это не тайна, а скорее горе. Зачем вам чужое горе?

— А может, я влюбилась!

Наступила неловкая тишина. Я всегда позволяла себе самозабвенно врать во имя достижения благой цели, но теперь мне даже самой показалось, что я перешла все границы. Такими вещами, как любовь, не шутят. Ее нельзя использовать в работе, это удар ниже пояса самому себе, запрещенный прием, и мне никто не давал права играть святыми понятиями! Акира наверняка бы не одобрил этого. Глупая и мерзкая девчонка!

Я залилась краской, и он это увидел. Не знаю, что уж он там подумал, какие сделал выводы, только через минуту сказал:

— Если вы шутите, то вы — самая страшная женщина из тех, кого я когда-либо встречал. Я очень серьезно отношусь к этому. К счастью, я не верю вам, и сейчас мы расстанемся. Как бы то ни было, рисковать вами я не собираюсь. Это моя жизнь и моя игра. Если выиграю, то найду вас. Если нет — пусть хоть память хорошая о вас останется. Вы мне очень понравились, Мария. Я ведь два года никому такого искренне не говорил и не собирался. А тут словно затмение, — он поморщился как от зубной боли. — Видите ли, я влип в одно дело по самые уши, и мне скорее всего не выбраться. Почему вы не появились раньше? — Он посмотрел на меня своими ясными, грустными глазами, и мне захотелось заплакать.