Требуется секретарша

— Может, объясните толком наконец, что у вас случилось! — раздраженно проворчал Родион, вытирая вспотевший лоб белоснежным платком от Валентины.

— Так я же и объясняю! — обиженно воскликнула женщина. — Я стала замечать, что пропадают деньги. Сначала обнаружила недостачу в сейфе. Сумма была небольшая, около ста долларов. Но когда спросила у шефа, он сказал, что не брал. Причем так искренне и неподдельно, что я сама засомневалась в своих записях. На следующий день не хватило уже пятисот долларов, и опять он заявил, что понятия не имеет, где они. Сами понимаете, что мне не очень удобно спрашивать у начальника, где его деньги, но мне ведь нужно потом перед ним отчитываться, не говоря уж о налоговой инспекции! Самое удивительное, что когда он берет деньги при мне, то всегда сообщает об этом, как и раньше. Я ничего не могла понять, думала, что крыша, простите, поехала или склероз начался. Был бы это мой сейф, я бы сменила замок или новый купила, но здесь я не командую, правильно? Вот я и говорю. Таким макаром из сейфа за месяц испарилось в буквальном смысле слова почти десять тысяч долларов! Представляете?! Скоро нужно сдавать баланс, а что я ему скажу? Ведь я-то точно знаю, что сама не брала ни копейки без спросу и надобности! А он тоже говорит, что не берет. Да я потом уже и спрашивать перестала, неудобно все-таки. Это все равно как если бы я залезла к нему в карман и заявила, что у него там не хватает десяти тысяч, и потребовала бы объяснений, на что он их потратил! Но мне-то нужно отчетность вести, вот в чем весь ужас! — Она перевела дух и заговорила более спокойно: — Впрочем, это еще цветочки. Две недели назад, когда я уже была окончательно смущена происходящим, я обнаружила, что деньги пропадают и со счета в банке! Естественно, я спросила у директора номер договора, выписанный счет и так далее, чтобы подшить все в папку. Я-то вполне логично считала, что он просто сам все оформил и перевел куда-то деньги, как раньше. Но, к моему удивлению, он стал обвинять меня в том, что у меня в бухгалтерии бардак и я не могу найти ни одного нужного документа. То есть дал понять, что он ничего никуда не переводил и вообще не имеет к этим деньгам никакого отношения. Я по-настоящему испугалась. Сумма-то была не маленькая — пять тысяч долларов…

— Ого! — присвистнул босс.

— Вот и я тоже говорю. Понимаете, вся абсурдность ситуации в том, что это его деньги и ему нет никакого смысла скрывать от меня, куда и как он их тратит. Да пусть хоть переводит их на эту, как ее там… любовь по телефону, или, как вы говорите, в общество голубых. Мне-то какое до этого дело! Мое дело все оформить и отчитаться перед налоговой. Но он упорно отрицает все и еще меня обвиняет, понимаете?! Я уж и спрашивать перестала в последнее время. Он еще три раза снимал и теперь в общей сложности недостача составляет почти двадцать пять тысяч долларов! При этом Сергей Борисович по-прежнему внимателен и обходителен со мной, все так же улыбается и говорит комплименты. А у меня на душе кошки скребут, и хочется повеситься, честное слово! — Она всхлипнула, уронила голову, и плечи ее начали вздрагивать.

Босс ошеломленно смотрел на нее, не зная, что сказать и как утешить, а я пыталась поставить себя на ее место. С чего бы это, например, Родион стал тайком таскать из своего сейфа деньги, зная, что ему за это ничего не будет? Ведь он и так может их взять. Бухгалтер — это робот, который только оформляет сделки, которые ему прикажут оформить, не вдумываясь в их смысл, как и я это делаю. Он приказал — я выполнила, и все. Нет, тут что-то не сходилось…

— Простите, — заговорил босс, когда женщина немного успокоилась. — Вы точно знаете, что, кроме вас двоих, никто не может снять в банке деньги?

— Конечно! В выписках ведь указано все. Более того, я даже спрашивала у операционисток в банке, они сказали, что приходил сам Сергей Борисович и приносил платежки. Ошибки быть не может. А он отказывается! Я попала в совершенно дикую ситуацию. Или меня нагло подставляют, улыбаясь в глаза, или Сергей Борисович сам не знает, что творит, к чему я склоняюсь больше. Может, у него клептомания и он ворует сам у себя, а потом просто ничего не помнит? Но не могу же я оскорбить его таким ужасным и абсурдным подозрением! Повторяю, я хочу сохранить свою должность. Но до конца месяца мне нужно сдать баланс, а никаких документов на эту сумму у меня нет. Есть только недостача и очевидные факты. Что мне делать?

Босс что-то чертил карандашом на листке бумаги, какие-то детские каракули, и шмыгал носом. Через минуту, закончив свой замысловатый рисунок, бросил карандаш на стол и поднял голову:

— Вы уверены, что сам у себя директор воровать не может?

—- А вы бы стали тайком от самого себя воровать деньги из своего бумажника? — в свою очередь спросила она. Босс задумался.

— Это маразм, — наконец твердо ответил он. — Абсурд!

— Вот и я о том же, — печально проговорила она. — Ведь он может истратить хоть все деньги этого фонда, тем более что сам его создал, на свои сбережения. Я проверяла учредительные документы, устав и так далее — все в порядке, это его фирма. Деньги к нам поступают от различных благотворительных организаций, и они никакой отчетности, куда мы их истратим, не требуют. Все отдается на его усмотрение — так записано в договорах. Он очень уважаемое лицо в среде велоспорта, его многие знают и потому доверяют. Мы поддерживаем детские велоклубы в округе, обеспечиваем различные велогонки и так далее. Никто никогда не предъявлял к нам никаких претензий. Да и какие могут быть претензии? Дареному коню в зубы ведь не смотрят. Это маленький частный фонд, ничего криминального в нем нет и быть не может. У нас нет никаких льгот и скидок. В общем, я схожу с ума!

— Может, у директора есть двойник? — предположил босс.

— Может, и есть, — пожала она плечами. — Только тогда тому нужно еще иметь и нашу печать, реквизиты и уметь подделывать подписи на банковской карточке. Если бы все было именно так, я бы вздохнула спокойно и была счастлива.

— А кроме денег, ничего в офисе не пропадало?

—Что вы имеете в виду? — насторожилась она.

— Ну, вещи, оргтехника, мебель. Мало ли чего может пропасть…

— А, вы уже говорили про пресс-папье, — усмехнулась она. — Нет, это же смешно, тем более что есть охранник, Степа, у него пистолет имеется и разрешение на него.

— А каково личное благосостояние директора?

— По-моему, — она оглядела кабинет, — гораздо лучше, чем у вас. У него большая квартира в том же районе, шикарная машина «Ауди», всегда есть деньги в любом количестве. Одним словом, преуспевающий бизнесмен. К тому же весьма привлекателен как мужчина, — она слегка порозовела и стушевалась. — Но это к делу не относится. Меня он не совращал…

По ней было видно, что она сожалеет об этом, но я ничего не сказала вслух, ибо была уверена, что ее чувства не имеют никакого отношения к данному делу. Родион продолжал выуживать информацию:

— Мне все же непонятно: вы можете сесть в тюрьму, однако ничего не предпринимаете и покорно ждете своей участи. Все ведь непременно вскроется.

Она смущенно потерла пальцем кончик носа и проговорила:

— Ну почему же, я же пришла к вам, это во-первых, а во-вторых… — Она замялась. — Он пообещал отправить меня на Багамы на две недели за счет фирмы, если я успешно сдам баланс, вот!

— По-моему, вам светит не две недели на Багамах, а два года, в тюрьме, — проворчал он. — Разве это не очевидно?

— Может, вы и позволяете себе ездить на выходные за границу, — с вызовом заявила та, — а я там сроду не была! И потом, для хорошего бухгалтера ничего не стоит свести баланс, какой бы ни была недостача. Другой вопрос, что он сам может спросить, где эти деньги, — вот в чем беда! Он же утверждает, что не брал.

— Все с вами ясно, — вздохнул босс. — Но что вы хотите от меня?

— Как? Разве не понятно? — Она удивленно подняла брови. — Я хочу знать, ради чего рискую. Если это клептомания — тогда ясно, а если нет, то тогда что? Причем не забывайте, что я не хочу терять эту работу, шеф ничего не должен знать.