Страница 66 из 84
Так я и поступил, и тут же пара двойственных божеств пришла на память в присущей им сфере: в яйцеклетке. В ходе оплодотворения в ней встречаются две совокупленности хромосом — отцовская и материнская. Благодаря последовательным делениям остаются они и в каждой клетке тела. Любое свойство ребенка обусловлено двумя генами — «аллелями», как называют их биологи: геном, унаследованным от матери, и геном отцовским. Понятие двойственности могло как-то объяснить природу 2-Господина и 2-Госпожи. При этом я, конечно, не забывал, что высшее, мыслящее существо сложено прежде всего из духовных начал. Двойственность глобально отразилась во всех существах на Земле: физически — в их двуполости, психически — в инстинктивном поведении особей или в особенностях мышления и психики индивидуумов. Ацтеки верили, что Ометекутли положил начало жизни своим дыханием. Однако что было началом жизни, как не репликация? Первые частицы в химическом «бульоне» океана свыше четырех миллиардов лет назад начали удваиваться, создавая точные копии самих себя. Сегодня их называют генами. В этом их свойстве органического копирования кроется причина начала и движения жизни.
В праокеане возник Омейокан — 2-Место. А самореплицирующиеся молекулы и есть «шнуры и ленты, упавшие с неба».
И от этого вот уровня я решил проследить структуры клеток и найти в Древней Мексике соответствующие им изображения особей, которыми можно заполнить общую картину Места Двойственности.
Итак, прежде всего гены. В кодексах они изображены в виде полосок умерших, амапамитль, и полосок на жертвенных флажках — узкой и широкой.
Гены, «записанные» в двух нитях двойной гелисы, «калькируются» так: молекулы ДНК расплетаются, и к каждой из нитей достраивается комплементарная нить, воспроизводя таким образом первоначальную молекулу в двух копиях. Символично это изображают раздвоенные змеиные языки тлаицко-шитли — или узор расходящегося в виде буквы «V» гена драгоценного орежелья, а еще — удваивающихся молекул на щитах Кецалькоатля и других богов.
Структурой более высокого порядка является хромосома — моток нитей ДНК. Хромосома, создав свою копию, некоторое время остается с нею связанной, и два змеевидных образования носят названия бивалента.
Биваленту удивительно соответствуют условные изображения змея с двумя головами или двух переплетшихся змей, или параллельно лежащих змей, глаза которых, порой чрезмерно увеличенные, ассоциируются с дочерними клетками. Удивляет и заставляет задуматься то, что древние майя уподобляли единичного перистого змея «живому зародышу воды».. А удвоение в таком случае подобно хромосоме как созданию, оживотворяющему «драгоценную воду».
Эту фазу — удвоение, — считал я, изображает знак оллин — движения в различных его вариантах. Наиболее соответствует его условному образцу фигурка, изображающая дугообразно отклонившиеся одна от другой палочки с человеческими лицами. Симметрия раздвоения, как я уже заметил при описании «орлиною тотема» со страницы 16-й кодекса Нутталь, визуально выражает идею копирования генов в хромосомах, удвоение их «записи», дающей индивидуальную неповторимость лица и всего тела.
Таким же образом следует воспринимать и глиняную фигурку из Тлатилько.
Две ее удлиненные головы, подобные одна другой, как и в предыдущем примере (кстати, из того же района), казалось, открывали новое направление для моих поисков. Но я отложил это ради иной работы, отметив лишь, что многочисленные фигурки, относящиеся к различным регионам и временам, изображающие антропоморфных существ с чрезмерно вытянутыми головами, могут тоже иметь «хромосомное» происхождение. И в конце концов, как знать, не это ли было причиной намеренной деформации голов у майя? Своим новорожденным они сжимали лбы досочками, что и приводило к удлинению черепов. Эту мысль о уподоблении хромосоме удивительно подтверждает тот майяский рисунок, на котором человеческая голова превращается в нечто змееподобное и ярмообразное.
Мне еще подумалось, а не в палочках ли хромосом следует искать генезис так называемых фаллических памятников мира? Обелиски, удлиненные валуны, стоящие парами; столбы, менгиры, палицы, столбовые тотемы, гладкие и с рельефами; световиды с одним, двумя, четырьмя лицами — может, все это вовсе не фаллосы, а хромосомы? Или и то и другое одновременно? Но я несколько отвлекся…
Возвращаясь к нашей теме, ее развитие я увидел в фигурке двух женских тел-хромосом, еще соединенных между собой, но уже с некоей печатью наступающей репликации деления. С их плеч свисают по две параллельные ленты или палочки — конечно же не косы! Того же типа фигурка из Монте-Альбана напоминает не только хромосому, но и животворный жезл Кецалькоатля, функциональное сходство которого с бивалентом я старался показать уже при совсем других обстоятельствах.
Удвоение нити ДНК и последующее удвоение их мотков — хромосом предвосхищает самое важное событие в жизни клеток — их деление и образование от каждой двух дочерних клеток.
И вот пришло время задать себе кардинальный вопрос: а знали ли миштеки о делении клеток, и отражали ли в своих рисунках именно этот столь глобальный для продолжения жизни процесс? Изображения, которые я исследовал до сих пор, прямым доказательством того не были. Чальчиукокатдь— шнур, ожерелье из драгоценных камней, иероглиф понятия «ребенок» — мог, конечно, быть цепочкой клеток, но ничего не говорил о том, каким образом клетки возникают.
В других же случаях, там, например, где давший трещину драгоценный камень выпускал росток, наличие трещины отнюдь не говорило прямо о начале деления камня на два дочерних.
Первым же примером, наводящим на размышления по моему вопросу, показалась мне фигурка из доклассического периода, найденная в Тлатилько и изготовленная из раскрашенной глины.
Два соединенных в одно тела казались верным изображением делящейся клетки! Конечно, тут мог быть всего-навсего двойной клубень, но… это «всего-навсего» мало соответствовало месту находки: Тлатилько, зато там обнаружено неисчислимое множество других двойных объектов, — например, две детские головы с ольмекскими чертами лиц — и все на ту же самую тему о делящихся палочках. Да и в «клубнях» тоже что-то явно таилось; как бы два носа, надавливающих изнутри на внешнюю оболочку, как бы элементы лиц, которые только еще начали формироваться. Это изображение, как и прочие в этом роде из того же района, несло в себе касающийся двойственности сокровенный смысл. А поскольку другие фигурки так явно изображали именно бивалент — напрашивалось соотнесение их с наиболее близкими к хромосомам, делящимися сферическими объектами. Ими были «драгоценные камни»-клетки.
О том, что я был на верном пути, прямо сказал мне рисунок из кодекса Виндобоненси. Глядя на него, трудно было усомниться, что речь тут идет именно о двух клетках, условно изображенных в момент после деления.