Хакон сухая рука

— Почему у них нет огня? — рявкнул Скапти.

— Приказ Видара.

— Пусть Видар катится в ад. Зажгите огонь.

Человек упрямо покачал головой:

— Это не моё дело, скальд. Позови какого-нибудь раба.

Скапти присел возле Брокла:

— Постараюсь проследить, чтобы у вас был огонь. Как ты?

Брокл звякнул цепью на руке.

— Бывало и лучше, — хриплым от гнева голосом сказал он.

— А ты, повелитель рун?

— Голова кружится. — Даже в темноте было видно, как он бледен. Кари сидел на соломе, обхватив колени руками, от которых к стене тянулись длинные цепи. — А Вулфгар, как он?

— Всё ещё без сознания. Сегодня утром он на мгновение очнулся и узнал меня. — Скальд покачал головой. — Мне бы хотелось сделать для вас больше. Но сейчас у нас командует Видар.

— Оставайся рядом с Вулфгаром. Не оставляй его, — быстро заговорил Кари. — Ни за что не оставляй, пока можешь. У меня какое-то странное чувство. И, кроме того, — улыбнулся он, — здесь обо мне заботится этот огромный медведь.

Брокл хрипло засмеялся:

— Ты и сам можешь о себе позаботиться. Видар это уже понял.

— Я его не трогал.

Брокл и Скапти удивлённо уставились на него, а Кари смотрел в маленькое оконце под потолком, сквозь которое тускло мерцали звёзды.

— Он притворялся. Делал вид, что ему больно.

— Что же у него на уме? — задумчиво сказал Скапти. — Ранение Вулфгара пришлось для него как нельзя более кстати. И если Вулфгар умрёт…

— То ярлом станет Видар. А мы все погибнем. Но Джесса…

— Джесса? — Скальд посмотрел на Брокла. — Ты веришь во всё это? В смысле, что Джесса жива?

— Если Кари говорит, значит, жива, — усмехнулся Брокл. — И, кроме того, Скапти, с этой девчонкой можно поверить чему угодно.

Уже добравшись до середины болота, пытаясь удержаться на кочке, Хакон услышал их. С диким ужасом оглянулся. И увидел — они сидели на поваленном дереве, которое простёрло ветви, словно руки, пытаясь схватить поднимающуюся луну.

— Джесса!

— Что? — раздражённо спросила она, вытаскивая ногу из грязной жижи.

— Там!

В зелёном сумраке болота, среди плавающих испарений и тумана, она тоже увидела их. Потом сказала:

— Вижу. Он прислал их, чтобы найти нас.

Хакон немного подождал, слушая, как в трясине что-то булькает и журчит. Потом стал догонять Джессу.

Две нахохленные тени, два ворона, внимательно наблюдали за ними.

Глава двадцать шестая

Весть разнеслась и всякому мужу, беду пережившему, ведома стала…

Он проскользнул к последней лодке в ряду. Она сидела на ней, болтая ногами над чёрной водой. Проглотив последнюю корку прихваченного с собой хлеба, она спросила:

— Ну что?

— Дверь дома закрыта на засов. Стражи нет. Но подземелье наверняка охраняют.

Она кивнула:

— Это уже дело Кари.

Хакон уставился на неё:

— А что он может сделать? Он даже не знает, что мы здесь.

Джесса бросила на него лукавый взгляд:

— Да? А как насчёт этого?

На крыше ближайшего дома сидели два ворона, чётко вырисовываясь на фоне луны. Их можно было принять за деревянных горгулий, если бы один из них не каркнул и не почесал под крылом.

— Птицы Одина, — пробормотал Хакон, вспомнив, как они бились в лесу с ледяным зверем.

— Мысль и Память. Вороны, которые рассказывают ему всё, что происходит в мире. Я думаю, что эти птицы тоже рассказывают Кари обо всём. — Джесса проворно встала. — Ты готов?

— Я очень надеюсь, что ты права насчёт Кари.

— Я права, — просто ответила она. — И ты забыл о порождении рун. Только Кари может спасти нас от него. — Джесса откинула с лица мокрые волосы, надела перчатки и сунула за пояс ножи. — Ладно. Я знаю ещё один путь в усадьбу. Там очень много всяких дверей и коридоров — это место называли Лабиринтом Гудрун. — Помедлив, она сказала: — Подумай в последний раз, Хакон, ты ведь можешь и не ходить.

Он засмеялся:

— Джесса, я сбежал от Скули, украл его еду и лошадей, так что хуже мне уже не будет!

— Значит?..

— Значит, я иду с тобой. Если только ты думаешь, что тебе может пригодиться однорукий боец.

Она кивнула, глядя на него:

— Я рада.

Луна висела в небе, словно холодный шар, качающийся на волнах тумана. Когда она поднялась над лесом, в неё вонзились чёрные верхушки елей на дальнем берегу фьорда. Тогда она медленно освободилась от них, уйдя в туман и рваные облака.

— За ней гонится волк, — сказал Хакон, глядя вверх. — Когда-нибудь он её схватит и съест.

Джесса кивнула:

— И она порождает призраки, как чудовище Гудрун.

Они подождали, пока стемнеет; тьма поднялась из воды и из-за деревьев. Низкие волны, набегающие на верфь, были холодны и переливались чёрным и серебряным светом. Начал падать почти невидимый снег, ложась на лицо и сразу тая. На востоке мерцали звёзды, пока их медленно не поглотило облако.

Джесса надвинула на лицо грязный капюшон — Узнаёшь меня?

— Тебя бы родная мать не узнала.

Она повернулась к птицам:

— Скажите ему, что мы идём.

Склонив голову набок, один из воронов смотрел на неё. Потом, захлопав крыльями, улетел. Второй последовал за ним. Хакон украдкой потрогал амулет на шее, надеясь, что Джесса этого не заметит. Всякое колдовство вызывало в нём ужас, он знал это. Возможно, Джесса и сама это понимала.

Они пробежали мимо стоящих на якоре лодок, вдоль берега и скрылись между домами. Вокруг было тихо и пустынно. Как тени, скользили они от дома к дому, мимо кузницы, где ещё тлели в золе красные угли, мимо курятников, дворов, пустых конюшен. Только один раз их заметила маленькая девочка, показавшаяся в приоткрытой двери; после этого дверь быстро захлопнулась, громко стукнул засов.

Джесса и Хакон чувствовали себя так, словно остались одни на всём белом свете. С наступлением темноты Ярлсхольд превратился в сплошные засовы и ставни, всё живое попряталось по домам. Страх перед призраком витал в воздухе, как снег, невидимый, пока не касался твоей кожи. Кто бы ни бродил ночью по селению, люди не хотели его видеть.

Джесса и Хакон пробирались по улицам, то и дело осторожно выглядывая из-за угла. Снег слепил глаза. Хакону чудились бледные тени; он вздрагивал каждый раз, когда слышал чьи-то шаги или хлопанье двери.

Внезапно из темноты возник дом ярла. Схватив Хакона за руку, Джесса сказала: «Теперь тихо» — и повела его в обход, осторожно ступая по тонкому слою снега. С крыши дома свисали длинные сосульки. Луна на мгновение осветила снег, который намело на тёмные карнизы.

— Куда теперь?

— Вниз, — прошептала она.

Там, где кончались покрытые густым плющом ступеньки, находилась маленькая, позеленевшая от времени дверь.

— Я говорила о ней Вулфгару, когда была в усадьбе прошлый раз. И зря. — Хакон увидел, что она усмехнулась. — Я рада, что он меня тогда не слушал.

Звук сзади заставил их насторожиться. Луна заливала холодным светом крыши домов.

— Никого.

Джесса стала нашаривать задвижку. Она легко поднялась, тихо звякнув, но дверь так рассохлась, что её пришлось толкать изо всех сил. Они навалились на неё, морщась от её резкого скрипа. Наконец перед ними появилась узкая щель.

— Пошли, — прошептала Джесса.

Хакон скользнул в неё первым, крепко сжимая меч в левой руке. Быстро оглянувшись, Джесса протиснулась вслед за ним.

В тёмном подземелье стоял ледяной холод. Откуда-то сверху слышались голоса. Должно быть, в доме спали не все. Далеко внизу на каменной стене чадил факел.

— Вниз, — прошептала Джесса.

Земляные ступеньки, ведущие в подземелье, совсем размокли. На влажных каменных стенах лежал иней, от прикосновения он таял. За углом, где кончалась лестница, начинался длинный коридор со множеством дверей, все они были приоткрыты.

В полной тишине они шли от двери к двери, от одной пустой комнаты к другой. Отовсюду несло запахом гнили, плесени и затхлого воздуха. Хакон крепче сжал в руке меч. По-видимому, у Вулфгара было не слишком много пленников.