Невеста

- Нет. Если ты хочешь, чтобы я проводил тебя...

Она покачала головой.

- Я хочу другого. Я хочу, чтобы ты зашел к нам. Ненадолго, на час-полтора, самое большее. Просто посидеть, поговорить. Я познакомила бы тебя с мамой, ты ведь никогда не видел ее прежде. А потом я проводила бы тебя до станции, если хочешь.... - новая пауза. - Только я хотела бы просить тебя об одной услуге, если не сможешь, ответь сразу, и я... и мы увидимся еще через шесть лет. Или... - она замолчала.

- Я слушаю тебя.

- Я буду называть тебя другим именем.

- Каким? - спросил я, хотя мог бы не спрашивать.

- Человека, который любит меня. Который не может оставить меня у себя. Который провожает до вокзала каждый раз, когда я бываю у него... каждую субботу и иногда на праздники....

Я молчал.

- Тебе ничего не надо будет говорить: ни о себе, ни обо мне. Просто поддержи мой разговор. Он никогда публично не обнимал и не целовал меня, в этом плане он сдержан и старомоден, так что твои чувства тоже останутся при тебе. Он совсем другой человек.

- Я понял.

- Вряд ли. Просто прими это. И еще одно - он очень любит меня.

- Хорошо.

Она вздрогнула и напряглась.

- Что хорошо?

- Я согласен. Но твоя мама узнает меня по голосу. Ведь в свое время я почти каждый день звонил тебе.

- Через день, - напомнила она. - А день звонила я. И потом... ты всегда приглашал меня к себе. Ведь у меня дома была мама.

- Да, верно, - медленно произнес я. Поезд стал замедлять ход. - Это твоя станция?

- Да, - она протянула руку. - Пойдем.

Я взял ее под ругу. И мы вышли на перрон. А когда уже подходили к дому, я произнес:

- Не надо меня провожать. Мне кажется, это лишнее.

- Только до калитки, - сказала она.

- Да. Только до калитки.

И, сказав так, она подошла к калитке и открыла ее. И сказала в темноту сада, порывисто и звонко:

- Мама, это я, - и добавила спустя мгновение, точно застрявший в горле комок проглотив: - Мы пришли.

С крыльца донеся странный скрип, будто что-то покатилось. И я увидел женщину, поседевшую слишком рано для своих лет, кутающуюся в пуховый платок. Она медленно повертывала кресло-каталку в сторону ступенек, сбегавших с крыльца.

- Это моя мама, - шепотом произнесла она. И представила меня новым, непривычным именем, услышав которое, я отчего-то вздрогнул.

- Мама, - продолжила она, - это он. Я тебе говорила о нем.

Мы поздоровались; я склонил голову и пожал протянутую мне тонкую пергаментно сухую руку, в которой столь явственно, как пойманная в плен бабочка, трепетала жилка пульса, что невольно становилось не по себе.

- Я очень рада вас видеть, - сказала мама. - Жаль, вы раньше не могли к нам зайти.

Моя спутница взялась за ручки кресла и покатила его в дом. Я вошел следом.

- Не надо, доча, я сама. Ты проводи лучше своего кавалера в гостиную. А я чай принесу, он только что вскипел, вас дожидается. -И с порога кухоньки мама крикнула, обращаясь ко мне, - Все же, как хорошо, что вы нашли время зайти к нам.

- Раньше не получалось, - произнесла она за меня. - Только сегодня смог вырваться. Мама, он всего на несколько часов, с тобой познакомиться. Я же тебе говорила....

- Да, доча, я помню.

- Он не сможет остаться. Так получилось, что сегодняшний вечер свободен, а потом... - она замолчала, не договорив.

- Я понимаю, - голос, доносившийся из кухни, заметно ослаб. - Жаль, что вы не сможете остаться у нас. Скажите, - мама появилась в дверях кухни с подносом, закрепленном у подлокотника; на подносе стояли чашки, заварочный чайник, сахарница. - Скажите, а нельзя ли вам будет как-нибудь отпроситься или, к примеру...

- Мама, я же говорила тебе.

- Я помню, доча, просто...

- Простите, действительно не могу. Рад бы, но... я к вам всего на часок и вырвался. Вы уж не обижайтесь, что так получилось, иначе просто не выходит.

- У него обстоятельства, - добавила она. Мама кивнула, подъехав к столу, она стала расставлять чашки. Дочь поспешила помочь ей.

- Я поставлю, ты лучше принеси варенье из холодильника, я про него совсем забыла. Крыжовенное. Вы любите крыжовенное варенье?

Я кивнул, глядя как ловко пергаментные руки управляются и с колесами кресла-каталки и, одновременно, с приборами, расставляемыми на столе. Навык, полученный поневоле, без которого невозможно будет уже обойтись. Дочь принесла банку варенья, блюдечки, ложечки. Расставив все, подошла ко мне, склонилась, шепнула в самое ухо.

- Это случилось три года назад. Несчастный случай.

Я сидел, замерев.

- Поэтому мы переехали сюда. Сам знаешь, город не приспособлен для кресла-каталки. В городе могут жить только нормальные, полноценные люди. Люди с возможностями, - ее глаза заблестели.

- Я знаю.

- А здесь мама работает библиотекарем. Тут недалеко, всего четыре дома. Обратно, иной раз, если я задержусь на работе, она добирается сама, сказала она не без гордости. - Она все хочет делать сама. Как прежде.

- Да вы накладывайте варенье, - пригласила меня мама. - Не стесняйтесь. Доча, принеси салфетки, они в шкафчике. А вы будьте как дома. Вы чай с сахаром пьете?

- Я лучше с вареньем.

Мама улыбнулась.

- Не кисловато на ваш вкус? Я в этом году по особому рецепту делала.

Вернулась дочь и разложила салфетки. Крыжовенное варенье было великолепным, услышав это от меня, мама не смогла сдержать довольной улыбки, и поблагодарила за оценку. Мама ближе придвинулась к столу и спросила, словно желая, чтобы ее не услышала дочь:

- Должно быть, важная у вас работа. Выходные-то часто бывают?

Мне был подан предостерегающий знак, но я все же ответил:

- Официально-то да. А в реальности уж как получится. Я даже сегодня с трудом вырвался. Хотя ведь суббота на дворе, время законного отдыха.

Обе женщины, и мать, и дочь, улыбнулись, каждая своему. Я отставил в сторону выпитую чашку и огляделся. Скромно, не бедно, а именно скромно; чисто и очень уютно. Если бы не просевшие кое-где полы, не желтые разводы на потолке.... Должно быть, я излишне долго смотрел на них, одно из пятен располагалось как раз над моей головой. Мама сказала:

- Дому нужен мужчина. Он не старый, но ремонт все же требуется. Крышу подлатать, полы кое-где перестелить, - и смущенно замолчала, оглядываясь на дочь. Но та, немного растерявшись, не произнесла ни слова. Я опустил глаза.

- Жаль, что вы не останетесь, - безнадежно произнесла мама. Я посмотрел на нее, но, встретив мой взгляд, мама тут же переменила тему: Чайку еще не желаете?

Ее дочь налила мне еще и торопливо перевела разговор на новое расписание электричек, утвержденное со следующей недели. Она будет приезжать немного раньше по субботам, на четверть часа. Так что, мама, будешь меньше волноваться.

- А я уже меньше волнуюсь, - спокойно ответила мама. И кивнула в мою сторону. Дочь замолчала неожиданно, а потом произнесла отрывисто:

- Он меня будет, как и раньше, до вокзала провожать.

- Хорошо. У вас машина?

- Да, - ответила за меня она. - Новая "Волга".

Мама не сводила с меня взгляда.

- Вы простите, что я вот так интересуюсь, расспрашиваю вас, но вы, должно быть, неплохо получаете, раз машина...

- Вполне, - снова она. - Жаль, что по нашему бездорожью на "Волге" сюда тяжеловато добраться. Только на внедорожнике.

- Да. Это у нас в поселке асфальт, а до поселка... конечно....

Я поежился под пристальным взглядом. Переменил позу и невольно расплескал чай. Она быстро поднялась, вышла в кухню за тряпкой. Вернулась, ловкими движениями рук стала собирать пятно со скатерти.

- Ты маме понравился, я вижу, - шепнула она. - Не обижайся, что она так выспрашивает, это у нее любимое занятие. Она переживает за меня, ей хочется знать, с кем я...

- А от вокзала вы далеко живете?

- Полчаса на машине, - ответить мне снова не пришлось. - Если на дороге нет пробок.