Палач.

– И тем самым вы не замазаны. Говоря «вы», я имею в виду спецслужбы Урала, подготовившие и осуществившие эту наглую операцию, это чудовищное похищение, эту вопиющую, позорную акцию… – Чабисов опять потерял контроль над собой.

– Держите себя в руках, – резко оборвал его Лазуренко. – Вы трезвый, расчетливый и циничный политик. Я предлагаю вам сделку. Условия ее вам понятны. В случае согласия ни вы, ни ваши кураторы не теряете лица. Вы остаетесь свободным человеком. Захотели – приехали. Захотели – нет. Это лучше выглядит в глазах общественности, нежели факт того, что вас, словно куклу, умыкнули с яхты и доставили сюда.

Чабисов злился. И еле сдерживал себя. Но он славился тем, что доводы разума для него всегда были сильнее эмоций. Он понимал, что предложение Лазуренко лично для него имеет ряд преимуществ. Помимо личной свободы оно действительно дает возможность хорошо подготовиться к процессу, что не исключает победу на нем, а значит, и официальное признание правильности всего того, что делал он со своими товарищамимладореформаторами.

– Хорошо, – вслух произнес он. – А если я откажусь?

– Если вы откажетесь, тогда вам придется остаться в следственном изоляторе. Правда, у вас будут улучшенные условия содержания, дабы не вызвать кривотолков. Хотя, если честно, по мне – так наиболее подходящее место для вас – афганский зиндан, ибо ничего лучшего вы не заслуживаете.

– Вы меня пугаете? – спросил Чабисов не скрывающего своей ненависти к нему Лазуренко.

– Упаси бог! Я знаю, что вы не из трусливого десятка. Поэтому даже не пытаюсь запугивать вас. Просто выражаю вам свое личное отношение. Хотя делаю это совершенно зря. Прочь эмоции! Я пришел к вам договориться. Условия вам понятны. Вы их принимаете?

– Принимаю, – неожиданно для себя самого выпалил Чабисов. – Но только при одном «но»! Расскажите, как вы умудрились выкрасть меня с яхты, да так, что там почти никто этого не заметил?

– Если это действительно ваше условие, то я вкратце расскажу вам, как все происходило. Только договоримся так. Вы сейчас даете мне слово, что завтра в 11.00 по местному времени соберете прессконференцию с участием местных и зарубежных СМИ. На этой прессконференции вы сделаете официальное заявление о том, что решение о вашем участии в готовящемся в Екатеринбурге процессе было принято вами абсолютно самостоятельно, без какоголибо влияния извне. Что вы ознакомились с условиями такого участия и решили, что это важно не только для настоящего, но прежде всего для будущего России и мира.

– А почему же я не уведомил об этом своих соратников, друзей, кураторов, как вы их называете? – не без иронии спросил Чабисов.

– Вы не сделали этого из опасения того, что вас могут отговорить, переубедить, задержать, может, даже силой.

– Хорошо. Если меня спросят о подробностях бегства, что я должен говорить?

– Никакого бегства не было. Просто вы подумали, что ваш легальный приезд в Екатеринбург может вызвать осложнения. Такое уже бывало в жизни, когда на пути важных решений и свершений вдруг возникали обстоятельства непреодолимой силы: то самолет взорвется, то корабль утонет, то человек чемто отравится или внезапно умрет от инфаркта. Дабы исключить малейшую вероятность столь печального для себя исхода, вы решили воспользоваться предложением международной группы ваших доброжелателей, которые пообещали через ваших хороших знакомых, что доставят вас в Екатеринбург в целости и сохранности при условии, что вы четко выполните все их инструкции. В результате вы сидите перед журналистами абсолютно невредимый, что лишь доказывает правильность вашего решения, – Лазуренко все это разъяснял Чабисову монотонным уставшим голосом, за которым пытался скрыть собственные негативные эмоции по отношению к человеку, которого искренне полагал одним из основных могильщиков России.

– Ну хорошо, вы меня убедили. Я могу поиграть в эту игру, обидев при этом моих истинных друзей по другую сторону. Свобода и данные вами обещания этого стоят. И все же! Как вам удалось выкрасть меня?

– Все очень просто. За вами следили. Как только вы покинули пределы Англии, операция вступила в активную фазу. В экипаж был внедрен наш человек. В удобное время он добавил вам сильнодействующее снотворное. Вы были в беспамятстве. Этот же человек помог группе захвата подняться на борт яхты. Вас забрали и с помощью специального снаряжения доставили в безопасное место.

– Но как? Почему тогда не объявили тревогу, как только обнаружили пропажу?

– А ее и не обнаружили. Вместо вас на яхте остался наш человек, внешним обликом сильно на вас походящий. Поэтому утром, когда вы пошли купаться, это было абсолютно нормальным. С чего поднимать панику?..

– Но лицо! Неужели вы и лицо подобрали со стопроцентной схожестью? – Чабисов был явно обескуражен.

– Лицо? А зачем там лицо? Утром вы вышли из каюты, как обычно, в своем халате, с наброшенным на голову капюшоном, спустились на нижнюю палубу, где охраны не было, поскольку ваша спутница часто купалась без купальника. Так что все были абсолютно уверены, что утром на яхте находились именно вы, – Лазуренко догадывался, чего недопонимает Чабисов, но сам давать ему подсказки не спешил.

– Хорошо! Все думали, что тот человек – это я. И дальше?

– А дальше вы сели на скутер, метрах в 100 от яхты в результате несчастного случая оказались в воде, где, по первоначальной версии, и утонули…

– А на самом деле?

– А на самом деле в этом месте, где ваш скутер перевернулся, группой захвата были оставлены акваланги и иные средства выживания и передвижения под водой, заякоренные и снабженные спецмаяком, приемник от которого был на руке нашего человека, играющего вашу роль. Как только он оказался в указанном месте, он спровоцировал опрокидывание скутера, добрался до средств спасения, дождался напарника…

– Какого напарника? – с напряжением в голосе спросил Чабисов.

– Мужчину, внедренного в экипаж яхты накануне вашего выхода из Англии, – спокойно продолжал Лазуренко. – Затем они вместе добрались до берега, не вызвав ни у кого подозрений, и с первой же оказией вылетели на Большую землю.

– Гениально! – не без восторга заметил любивший эффектные и головокружительные операции Чабисов. – Таким образом, меня похитили ночью, «утонул» я спустя часов 10–12. И пока меня искали, прошло еще неизвестно сколько времени! Господи! Так меня же до сих пор ищут! И никто не знает, где я! – Чабисов был потрясен собственным выводом.

– Пока вас числят без вести пропавшим, – сказал Лазуренко.

– Ужас! И до завтрашнего утра меня будут искать среди утопленников?

– Думаю, так и будет! – спокойно подтвердил Лазуренко.

– Ясно. Все понятно. Один вопрос. Что вы сделали с той женщиной, которая сопровождала меня на яхте? Тоже опоили снотворным? – последние слова он произнес тихотихо, словно заранее испугался ответа Лазуренко.

– С ней мы ничего не делали.

– Но как же! Тогда получается, что она сознательно провела ночь в нашей каюте с другим человеком и не заметила этого? – Чабисов продолжал цепляться за соломинку надежды, но Лазуренко повоенному прекратил его мучения: «Она этого не могла не заметить. И вы уже это поняли».

– Не может быть! Алессия?..

Глава XXXIII

Элизабет Ботвелл

(Карибы. 2016)

Элизабет была в шоке. То, что сообщил ей Пол, явилось для нее полной неожиданностью. Чабисов жив и находится в Екатеринбурге. И как он, интересно, туда попал? Единственное, что сразу же напрашивалось на ум, – похищение. Что ж. Такие операции периодически проводятся по всему миру. Но кто его вычислил? Ведь об отъезде Чабисова из Англии знали единицы. Утечка информации из ее собственного отдела – вещь абсолютно невозможная. Значит, информация просочилась из окружения самого Чабисова. Бэт вновь набрала телефон шефа и попросила того, не откладывая в долгий ящик, начать расследование в самой Англии. Под подозрением – ктото из службы безопасности русского олигарха. Сама же она, несмотря на поздний час, начала допрос членов команды на яхте. К утру у нее сложилась довольнотаки правдоподобная картина происшедшего, центральное место в которой занимала гражданка Италии Алессия Фонтана, интерес к которой со стороны Бэт рос по мере того, как к ней поступали новые данные относительно этой южной красавицы.