Третий фронт.Трилогия.

Степан

Лежать хорошо. Особенно – на чистых простынях. И спать в тишине. И есть три раза в день, а не когда придется. Плохо лишь то, что все эти «радости» доступны только тяжелораненым.

В московский госпиталь меня доставили в бессознательном состоянии: тяжелые осколочные ранения плюс осложнения от предыдущего ранения поставили мою драгоценную тушку если не на грань жизни и смерти, то весьма близко. Первые дни в сознании не отложились в памяти совершенно – все чувствовал, делал, видел, слышал как в густом тумане. Насколько это типично – судить не берусь, но мне, знаете ли, на тот момент было не до самоанализа.

Ну, а пока оклемываемся, можно немного порассуждать на отвлеченные темы. Например, об идущих сейчас боях и о причинах поражений под Смоленском и на Юге. А причина, увы, та же, что и в нашем времени – недооценка противника. Пусть и не такая сильная, как была в нашем сорок втором, но значительная. А вот немцы выводы сделали правильные… И шут с ними. Повторять опостылевшие еще на «хронородине» аргументы о том, почему Вермахт образца сорок второго года объективно сильнее РККА, нет ни желания, ни сил. Лучше заняться отловом своих косяков.

Основная причина, снизившая эффективность нашей противовоздушной обороны, – потеря связи и радаров. Особенно ярко это в центре проявилось. Увы, но поделать ничего нельзя: промышленность и так выдает радиостанций, радаров и прочего обнаружительного, связного и наводящего добра больше, чем у нас, и, помоему, больше чем способна даже в теории. Эххехе, и почему Россия не Америка? Нам бы их промышленную базу… Мечтать не вредно.

Ладно, а с другой стороны если зайти: попробовать поискать решения из своего мира? Так, а что у нас осталосьто? Воздушный командный пункт – летающий радар? Ну, положим, радар на самолете поместится, не проблема, а толку? Ладно, буду много думать.

Бруно Шредер

Как раз сегодня и должно было состояться первое боевое применение новой методики бомбовоштурмового удара. Бруно немного волновался. Ведь это он две недели назад на совещании предложил такой способ атаки русских. Хотя уже и прослужил достаточно долго в армии, чтобы усвоить древнюю мудрость о том, что «инициатива любит инициатора», и понимал, что рисковать головой и отвечать перед начальством придется именно ему.

Вот уже неделю на этом участке фронта Люфтваффе практически не проявляло никакой активности. Нет, полеты разведчиков никто не отменял, и «эмили» с «фридрихами» продолжали прикрывать свои войска, даже сбив пару штурмовиков и повредив еще трех, которые, к немалому удивлению русских, смогли беспрепятственно уползти к себе. В отличие от обычной практики, немецкие летчики не кинулись их добивать уже над советскими войсками… Такой был приказ.

Принимались все меры к тому, чтобы не спугнуть и не насторожить русских, чтобы расслабились наблюдатели за воздухом и чертовы русские зенитчики на своих «тарахтелках»…

И вот сегодня есть шанс отыграться. За сбитых этими невзрачными, на первый взгляд, корявыми и неуклюжими танкетками друзей, за смертный ужас пикирующих атак на плюющуюся снизу смерть, после которых немногие оставшиеся в живых с ужасом ждали нового приказа на штурмовку.

Службе радиоперехвата удалось выяснить, что русские собирают большую колонну для снабжения частей, держащих фронт в районе Каменки. Недельная пассивность немецкой авиации принесла свои плоды, колонна собиралась большая, и обнаглевшие русские, повидимому, решившие, что немецкие бомберы переброшены на север, вздумали провести ее днем. Несмотря на это, к сопровождению колонны было привлечено порядка двадцати самоходок ПВО, практически все, что имелось на этом участке в распоряжении держащего оборону корпуса генерала Еремеева. Пролетевший в районе сосредоточения колонны немецкий разведчик поспешно удалился на полной скорости, едва только заметил приближение четверки краснозвездных Яков. Но свое дело он сделал – засек начало выдвижения. Теперь немецкие штабники достаточно точно могли рассчитать место нанесения удара и не беспокоиться о насыщенном зенитками районе складов, в безуспешных атаках которого было потеряно почти четыре десятка самолетов.

Четыре девятки знаменитых «лаптежников» приближались к линии фронта на высоте четырех тысяч метров в сопровождении восемнадцати «мессершмиттов». Еще четыре эскадрильи истребителей сидели в кабинах, ожидая сигнала на вылет на помощь своим бомбардировщикам. Несомненно, что в русских штабах ПВО уже засекли эту махину и лихорадочно готовились к отражению атаки. Но о том, что ее целью станут не места сосредоточения резервов или склады, а именно так досаждающие Люфтваффе «Вязы» и прочая зенитная артиллерия, они не догадывались.

Оберлейтенанту Бруно Шредеру доверили самую сложную и ответственную часть операции. Ведь он был не только идейным вдохновителем «Молота Тора», как назвали операцию штабисты, но и одним из наиболее подготовленных пилотов ФВ190А. К сожалению, из двенадцати машин в экспериментальной эскадре в рабочем состоянии на этот момент было всего лишь десять, что несколько снижало ее ударную мощь. Но оттягивать начало было уже нельзя. Берлин требовал результата.

Через десять минут после сообщения разведчика, в тридцати километрах южнее линию фронта в нескольких местах на малой высоте, прячась в складках местности и прижимаясь к земле, пересекли десять немецких самолетов неопознанного типа. На редкие сообщения заметивших их пехотинцев командование ПВО не успело отреагировать, лихорадочно пытаясь выяснить цель появления немецкой эскадры и стягивая к месту предстоящего боя резервы истребителей. К тому времени оберст Кремп, герой Испании и кавалер Железного креста, лидер группы, уже видел прямо по курсу перед собой в нескольких километрах растянувшуюся змею колонны. И то, как в сторону от нее расползались маленькие букашки зенитных машин, обеспечивающих себе свободу маневра. Русские понимали, что на такой высоте «лаптежники» для них недоступны, но сопровождали пролет эскадры задранными вверх стволами скорострелок, ожидая от немцев всякой пакости. Несмотря на это, появление стелющихся над землей лобастых силуэтов «фоккеров», поначалу принятых многими за своих и слетающихся с трех сторон на колонну, было неожиданно. И смертельно эффективно. В первом же заходе специально натасканным на атаки маневрирующих малоразмерных целей летчикам ФВ190 удалось вывести из строя и уничтожить восемь машин с зенитными автоматами. А через полминуты на оставшиеся машины зенитного сопровождения обрушили бомбы первая и вторая эскадрильи оберста Кремпа, специально ориентированные на атаку именно этих «проклятых», «чертовых»…., «тарахтелок», выпивших столько немецкой крови. В это время эскадрилья Бруно набирала высоту, собираясь согласно плану боя отражать атаки русских истребителей, уже подтянувшихся к дорвавшимся до колонны фашистам с разных сторон. А немногие оставшиеся в живых асы бомбардировочной авиации, начинавшие эту войну, наслаждались такой непривычной безнаказанностью…

Колонна Игоря Селина

– Приготовиться к движению!

Десятки автомашин и гусеничных тягачей вытягиваются длиннющей змеей. Вообщето, наставления по формированию колонн для движения в прифронтовой зоне не рекомендовали собирать этакого «удава» – такую колонну тяжело охранять, особенно с воздуха, но немцы в последнее время особой активности не проявляют, что с большой долей вероятности говорит о малочисленности самолетов противника, и аналитики штаба ПВО дали добро на дневной провод крупного конвоя…

Старший лейтенант Игорь Селин внимательно наблюдал за воздухом. Так получилось, что, воюя с первого дня, он не только ухитрился не получить ни одного серьезного ранения, но и не иметь ранений вообще. И это при медали «За Отвагу», полученной еще командиром орудия сержантом Селиным за участие в прорыве группы генерала Карбышева.

После прорыва, короткого отдыха и курсов младших лейтенантов новоиспеченного командира взвода отправили на ЮгоЗападный фронт. Здесь он принял командование над одним из первых зенитносамоходных взводов, составленным из переделанных бэтэшек. И, видимо, неплохим командиром он оказался, если он же первый в дивизии получил новые самоходки.