Страница 17 из 28
- Вольха!
Парень вскакивает с колен, подбегает к нам, кланяется. Я говорю матушке:
- Этот парень - гончар. И я с завтрашнего дня его забираю под свою руку. Нам нужны печи... Эй, стань там.
Это уже обращаюсь к нему. Парень послушно застывает сзади меня. Маню следующего мужика, конопатого молодого парня.
- Ты...
- Грам, сьере. Я пахарь.
- Налево. Следующий!
-...Тола, сьере. За скотиной смотрела...
- Пойдёшь к Керу в подручные. На тебе птица...
- Юм, сьере. Плотничал я...
- Становись сюда...
В общем, у меня есть плотник и гончар. Уже легче. Завтра проверим их мастерство, а пока пусть они отдохнут с дороги. Ставить их на перегонку нельзя. Да и, пожалуй... Ладно. В честь моего возвращения с победой, как говорится... Быстро распределяю людей на работу, но - завтра. Пусть до обеда работают, готовя ночной труд - носят вино из подвала, рубят дрова, заготавливают лес, его нам понадобится много, одних дыр в крыше видимо-невидимо. Да и вообще... Вот же... Забыл красавицу. Та уже с недоумением смотрит на меня - как же так? Или я солгал насчёт того, что претензий на неё не имею? Маню девчонку к нам, она подходит, приседает в полупоклоне...
- Мама, возьми её своей личной служанкой. Думаю, ты будешь ей довольна.
Аруанн смотрит на меня с удивлением, я взмахом руки отправляю девчонку в сторону и шепчу маме на ухо:
- Уж больно все над ней трясутся. Думаю, что бедняжка беременна. Сама понимаешь - все они бывшие пленные...
Мама вздрагивает - похоже, и ей ужасы войны знакомы не понаслышке. И торопливо соглашается со мной. Против ожидания известие, что красотка становится служанкой госпожи, никакой мрачной реакции, что была ранее, когда внимание девушке уделял я, не вызывает. Ну, точно - боялись, что я её завалю! Да нужна она мне! Я ещё сопляк! И женилка у меня не выросла... Толком... Да и рано мне. Н-Е Х-О-Ч-У!!! Помогаю маме встать и отдаю распоряжение полной поварихе, жене Хума, принести мне и маме ужин в башню, в мои покои. Женщина довольна - ведь её муж привёз ей подарки, и господин не обманул насчёт денег! Потому расцветает в улыбке и клянётся, что сегодня превзойдёт себя. Тем более, что есть из чего. Напоминаю, что народа у нас прибавилось, и если ей будет тяжело, то может взять себе помощниц. Но повариха морщится - старым она не доверяет, а из новых ещё никого не знает. Управится сама. Сама, так сама. Мне, главное, чтобы было вкусно. И мясо присутствовало в наличии. Матушка зовёт за собой и новую служанку. Это правильно - должна же та знать, где находятся покои госпожи? Поэтому, когда мы уходим в башню, девчонка семенит следом, сложив руки на животе под новеньким фартуком. Поднимаемся по лестнице, входим в мою комнату, и водружаю на стол тючок, объёмистый, и довольно увесистый:
- Это тебе, мама.
- Зачем, Атти? Ты потратился ещё и на подарки мне? Лучше бы сохранил деньги! Мало ли как всё обернётся...
- Мама! Перестань!
Моё лицо хмурится, и доса Аруанн умолкает, пугаясь.
- Ты не понимаешь! Как может сын экономить на собственной матери?! Ведь всё, что я делаю - ради тебя!
Матушка замирает - похоже, она никогда не слышала таких слов от того, прежнего Атти...
- Это тебе наряды...
На стол ложится верхнее, голубого цвета бархатное платье, украшенное серебряными нитями. Под него полагается чуть более светлое, из тонкого шёлка, как я понимаю, нижнее. Если одеть вместе, будет смотреться красиво... Кладу на стол шкатулку с украшенными чеканкой женскими принадлежностями: гребнями, заколками, шпильками и булавками. Есть даже крохотные ножнички, такие же изукрашенные гравировкой. Десять серебряных бари. Но работа стоит этого. Тем более, для мамы.
- В кладовой бархат, аксамит и нунстр...
...Так здесь называется батист...
- ... ещё немного хелса...
А это - хлопковая ткань...
- Сможешь сшить себе ещё чего-нибудь...
И извлекаю на свет божий обе песцовые шкуры. Встряхиваю одну, провожу по меху рукой, и тот искрится и сияет в сиянии лучей солнца, бьющих через окно-бойницу. Накидываю ей шкурку на шею, свожу концы вместе. Мама жмурится и смешно морщит нос. Потом прижимает шкурку к щеке и спрашивает, по-моему, сущую глупость:
- Это мне? В самом деле?
- Ну конечно, тебе! Одно на плащ, второе придумаешь куда. Я в ваших штучках не силён...
- Но, Атти, а как же...
И замолкает, приложив ладонь ко рту - забыла, что я обеспамятел. Улыбаюсь, ободряя её. Неужели меня будет волновать то, что я никогда не знал, собственно говоря? Оборачиваюсь к покорно и незаметно застывшей у дверей комнаты девчонке, отдаю ей приказ:
- Давай, пока свободна. Иди на кухню и жди ужин. Как будет готово - возьмёшь пару женщин, и принесёте сюда. Поняла?
- Да, сьере...
Пискнула и исчезла, словно призрак, только где-то там стучат подошвы по дереву. Улыбаюсь. Мама подходит ко мне и кладёт руку на плечо, заглядывает в глаза:
- Она тебе нравится?
Вздрагиваю,
- Что ты! Просто она самая красивая из всех, да и переживают за неё люди. Думаю, что она беременна.
- А почему не спросишь?
- Ма, им и так досталось в плену... Зачем лишний раз душу травить? Да и неинтересно мне.
- Тогда зачем беспокоишься? Она же серв! Простолюдинка!
- И что? Она - мой человек! И заботится о ней - моя обязанность и долг, как и об остальных!
Доса Аруанн отступает на шаг назад, пытливо всматривается в меня. О, как мне знаком это взгляд. В прошлый раз мама смотрела точно так же. Но тут я не угадал. Женщина тяжело вздыхает, потом еле слышно произносит:
- А я и не заметила, как ты вырос, сынок...
Всхлипывает, я усаживаю её на стул, сам устраиваюсь рядом. Мне надо многое ей рассказать, посоветоваться. И мой рот открывается...
- В общем, мам, я договорился со сьере Ушуром, что раз в месяц буду посылать ему бочку сгущённого вина. Но тут вот ещё что - хотя старого и негодного вина у нас много, но такими темпами его надолго не хватит. Поэтому я хочу скупить все запасы такого товара у наших арендаторов. Всё равно его никто не возьмёт, кроме меня. Денег у нас хватит - нам дают по два фиори за малую бочку. Значит, большая будет стоить двадцать золотых. И раз сервы говорят, что уложатся в условленный срок, то я спокоен. Пусть пока работают так, а я со свободными от перегонки вина займусь пока кое-чем другим. То, что мы делаем на кухне, много продукции нам не даст. Да и сама видишь - работать приходится по ночам, и запахи. В общем, я знаю, как эту работу делать проще, меньшим количеством людей, и получать более качественный продукт. Но надо будет поработать, и, думаю, что вторую партию продукта мы изготовим ещё по старому методу... А вообще планы у меня большие. Что скажешь насчёт разведения овец для шерсти? Когда я поеду в следующий раз, куплю ещё людей, так что проблем не будет.
- А чем их кормить?
Спохватываюсь, бью себя ладонью по лбу - как же я мог забыть?!
- Мам! Прости! Из головы вылетело! Через неделю подойдёт обоз. Привезут муку, крупу, зерно, масла... А в следующую поездку ещё куплю. Мы бы просто не довезли всё сейчас.
Виновато опускаю голову. Но ласковая рука треплет мои короткие волосы.
- И зачем ты так постригся, Атти? Впрочем, раз захотел... Ты уже совсем взрослый.
И опять вздыхает. Тут открывается дверь и в комнату входят служанки, несущие целую гору еды. Мне в первый момент становится не по себе - тут лопнуть можно, пока всё съешь! Вот уж точно, жена деда Хума - мастерица своего дела! Всевозможные заедки и заешки, аромат просто непередаваемый! Ну, ничего! Я её ещё удивлю! Нет ни салатов, ни соусов. Вижу, что про классический, древний, как сама жизнь, майенский соус никто не слышал! А всего-то - масло, яйца и уксус с солью. Вот же... Надо подумать насчёт сахара! И обязательно! Брагу то на чём ставить? На зерне? Так меня не поймут. Следовательно - надо искать сахар, либо скупать мёд в огромных количествах... Или остановится на крахмале? Его, в принципе, добыть несложно... Полно в любом зерне. И кислота есть. Купил совершенно случайно. Надо будет попробовать. Попытка не пытка, а полгода у меня, хотя, может, и больше, есть. В запасе. Выкрутимся! Мама вдруг трогает меня за нос, и я вздрагиваю, возвращаясь к реальности: