Страница 11 из 13
— Три, четыре, пять секунд, — считал Внучек, глядя на часы.
— А-а, — махнул рукой Узякин, — долго, долго… за это время всех нас три раза переколоть можно… Отставить! — заорал он в выбитую шибку и обратился к Михалычу: — Чё дуешься? Ну разбили тебе стекло, ну ничего не поделаешь: тяжело в ученье, легко в бою… Все расходятся по своим местам… Не дай Бог, придется освобождать в будке.
Телефонный звонок в кабинете прервал его рассуждения. Узякин вошел в кабинет.
— Идите сюда, — сказал он через некоторое время всем, кто находился в коридоре.
— Что, подъезжают? — спросил его Внучек.
— Хуже, — ответил Узякин, — Маров приехал. — Он не стал дожидаться, пока весь эскорт доберется сюда, и примчался вперед… Ну, сейчас начнется…
— Давай позвоним в «скорую», — сказал Внучек, не вполне понимая, о чем беспокоится Узякин, — пусть пришлют бригаду на всякий случай.
— Звони, — ответил Узякин, — мне сейчас не до «скорой» будет и даже не до заложников. Знаешь, как зовут Марова за глаза? Муров, а это само за себя говорит…
Снова зазвонил телефон. Дежурный по горотделу милиции сообщил, что в городе началась паника: прошел слух, что целый автобус зэков сбежал из Тараканино и едет в Каминск, сметая все на своем пути.
— Откуда утечка? — спросил Узякин Михалыча.
— Отсюда, отсюда, — ответил он, пряча глаза.
— Немедленно пошли оперов в корпус, — распорядился Узякин. Не приведи господи твои об этом узнают и бузить начнут при Марове…
— Да кто такой Маров? — спросил Внучек.
— У-у-у, — как волки в лунную ночь, провыли представители МВД, — сейчас ты с ним познакомишься.
В коридоре послышался чей-то баритон. Судя по тону, кто-то отчитывал зазевавшегося сотрудника изолятора. Потом двери отворились, и в кабинет вошли маленький коренастый генерал-майор и человек в дубленке.
Все присутствующие, не исключая Внучека, были как ураганом сметены со своих мест и вытянулись в строевых стойках.
— Тащ генерал, — начал свой доклад старший оперативный начальник.
Но генерал прервал его:
— Что сделано? — спросил он.
— Разработан план…
При слове «план» генерал поморщился.
— Короче, — сказал он.
— Нами…
— Все ясно, ни черта у вас нет… Через минуту здесь будет группа захвата… Мы загоним их в шлюз и, если они не сдадутся, возьмем их там…
Возникла длинная пауза. По молчанию коллег Внучек понял, что никто из них не возразит генералу, не скажет, что это самый неудобный вариант в Каминском изоляторе, значит, надо вмешаться ему…
— Мы отрабатывали этот вариант, — сказал Внучек, — он не самый лучший…
Генерал остановил его взглядом, который был красноречивей всех слов. «Кто такой? — говорил этот взгляд. — И какого хрена здесь делает?»
— Коллега из КГБ, — пояснил Узякин.
— А-а, — махнул рукой генерал, — разместите группу и дайте ей возможность экипироваться.
Генерал слов на ветер не бросал. Через минуту в кабинет вошли девять ребят во главе с капитаном и стали переодеваться. Они надевали пятнистые комбинезоны, бронежилеты, шнуровали ботинки, тут же пробуя, как они сидят на ногах, не скользят ли по полу. Манипуляции эти вызывали легкое содрогание на лице Михалыча, который болел за паркет в своих апартаментах. Ребята надели шлемы, защелкали затворами пистолетов и начали разминаться… Здоровые румяные лица парней, которым не было еще и двадцати, не выражали никакой злости по отношению к будущим противникам… Один из парней, самый рослый и худой, растягиваясь, поднимал ноги выше своей головы, заставляя сердце Михалыча обливаться кровью, поскольку делал он это в непосредственной близости от низко висящей люстры.
— Писаренков, — сказал высокому парню вернувшийся с рекогносцировки капитан, — готовь гранату…
И опять Внучек внутренне запротестовал потому, что варианты «тройки» были более надежны и менее опасны для заложников, чем Маровский вариант, который тоже был прост, но тем не менее не сулил заложникам ничего хорошего.
— За мной, — сказал капитан, и группа потянулась за ним, а за группой вышли все остальные.
Внучек остался в кабинете один. Он позвонил в «скорую» и попросил прислать к СИЗО машину. В «скорой» долго спрашивали, что такое СИЗО? Внучек начал объяснять…
Еле сдерживаясь, чтобы не выругаться, он по внутреннему позвонил дежурному, попросил найти фельдшера и с сумкой послать его к шлюзу.
Сделав это, он, не одеваясь, пошел к лестнице, чтобы спуститься вниз.
В шлюзе командовал генерал. Он приказал наглухо закрыть внутреннюю дверь шлюза и настежь открыть наружную, хотя настежь вряд ли было приемлемо для огромных железных дверей, закрывающихся по типу дверной задвижки.
На улице уже стояла ночь, было тихо, только из частного сектора доносился лай собак да тарахтенье мотоцикла.
Внучек смотрел в закрытую дверь шлюза и думал: «И надо же было появиться здесь Марову… С его приездом у коллег словно все извилины в мозгах выпрямились, кроме одной, которая отвечает за щелканье каблуками… Ведь дураку понятно, что маровский вариант самый малоприемлемый. Если взрыв не убьет заложников, а только покалечит, и то радости мало, а уж если получится так, что захватчики сгоряча зарежут их, то он вообще никуда не годится…»
Гул «ГАЗ-66» раздался минут через пятнадцать, к этому времени Внучек совсем замерз и подумывал, не сбегать ли ему за пальто.
Все напряглись: сейчас все решится. Автозак сходу въехал в шлюз, но водитель, не знавший генеральской задумки, остановился не посередине, а проехал впритык ко вторым дверям.
«Первый прокол, — подумал Внучек, — от дверей до машины добрых десять метров, преодолеть их в два прыжка невозможно, значит, потеряна внезапность, а с потерей внезапности меньше шансов осуществить операцию…»
Осталось надеяться, что захватчики все-таки сдадутся…
В боковой двери появился прокурор и генерал, сзади них, как телохранитель, шел капитан, вооруженный до зубов и напоминающий революционного матроса.
— Арбузов, — усталым голосом сказал прокурор, — мы привезли вас в изолятор, мы выполнили ваши требования… Выходите…
— Нет, начальник, — ответил из глубины будки Арбузов. — Мы так не договаривались. Вы заперли нас в шлюзе и блатуете… я предупреждал, чтобы машина в шлюзе не останавливалась, даю две минуты, чтобы вывести машину обратно…
— Хорошо, — ответил прокурор.
Генерал молча взял его за плечо и стал тихо отводить назад, чтобы освободить проход для группы захвата…
«Все, — одновременно подумали все члены «тройки», — это конец». — А Узякин шепотом выругался.
Тихо открылась боковая дверь, в которой показался Писаренков с гранатой в руках. Кольцо он выдернул за дверьми.
Писаренков уже подкрадывался к машине, как вдруг из окна будки вылетела и звякнула о бетонный пол заточка, потом еще две…
— Все, начальники, — сказал Буза, — сморили вы нас… сдаемся…
И тут послышалось ругательство капитана и крик:
— Гранату, гранату…
На счастье, кольцо все еще оставалось в руках Писаренкова. Чеку вставили в отверстие, запал вывинтили…
Первым из машины выпрыгнул Шнырь, потом — Хряк, и последним спустился Буза. Ребята из группы захвата обыскали их в три секунды и передали ребятам Михалыча.
А в это время в проеме двери будки автозака появились парень в короткой шинели и молодая женщина в пальто и берете.
У них все было на месте: руки, ноги, головы, и все облегченно вздохнули, «все хорошо, все нормально», потому что никому и в голову не пришло принять во внимание их душевные страдания, да кто у нас вообще их взвешивает и учитывает…
Все вокруг стало бестолковым и шумным, как бывает, когда неожиданно спадает нервное напряжение. Члены «тройки», кроме Внучека, закрутились вокруг Марова и прокурора. Капитан обнаружил вдруг, что у него исчез зеленый патронный ящик со спецсредствами и помчался с тремя своими ребятами его искать. Остальные члены группы захвата окружили Писаренкова, который, несмотря на свою флегматичность, разволновался и третий раз рассказывал, как он чуть не потерял кольцо… Внучек проводил Виктора и Валентину в кабинет начальника изолятора и только было открыл рот, чтобы… как дверь распахнулась, и в кабинет ввалилась вся группа захвата во главе с капитаном и с найденным зеленым ящиком. Началось обратное переодевание.