Страница 12 из 44
У профессора был знакомый в Государственной Думе. Он сказал: не отдавайте жилье, закон на вашей стороне.
И началось противостояние, как в Палестине, в секторе Газа.
Беженцы забаррикадировались в своих квартирах, а очередники собирались внизу в бурлящие толпы, выкрикивали угрозы и даже кидали камни.
В квартиру к Марине поднялись законные владельцы — молодая пара, муж и жена. Спокойно объяснили, что, если Марина не выкатится в течение трех дней, они наедут на ее семью.
Марина не знала, что такое «наедут», и поняла буквально: задавят машиной. Хорошо, если Людку. А если Алечку…
Марина побежала по поселку. Сняла возле станции комнату с верандой. Без удобств, как у Владимира Константиновича. Зато недорого. Она сложила узлы и в течение дня переволокла один за другим в новое жилище.
— Ты молодец против овец, — откомментировала Верка. — А против молодца — сама овца.
— А ты кто? — спросила Марина.
— Я никого не боюсь, — заявила Верка. — Я через все прошла…
Верка осталась. У нее действительно был большой опыт борьбы и противостояния. Она была бесстрашная и бессовестная — два качества, необходимые для выживания.
Профессора с женой оставили при санатории. Он был повар по призванию. В этой профессии любители превосходят профессионалов.
Оставили бухгалтера Галину. Она умела правильно составлять все документы, с ней не страшна никакая налоговая инспекция.
Хорошие специалисты оказались востребованы. Бесстрашные и рисковые остались сами. Остальные уехали в Кимры, создавать фермерское хозяйство. Где эти Кимры — никто толком не знал, но само слово «Кимры» не внушало доверия. Что-то среднее между кикиморой и мымрой.
Марина получила на лето Алечку. Каждое утро они просыпались в доме, пахнущем деревом, и видели в раскрытое окно цветущие яблони. Марине казалось, что ребенок наголодался за зиму. Она поила ее козьим молоком, откармливала витаминами. Алечка действительно расцвела, стала смугло-розовая, как абрикос. На нее оглядывались и заглядывались.
В середине лета заехали Снежана с Олегом. Марина отдала им комнату, а сама с Алечкой переселилась на веранду. Марина была рада, что семья в сборе. Все — как у людей. И готова была обслуживать и обихаживать эту семью, даже Олега.
Олег не ходил на работу. Снежана говорила, что он в отпуске. Но однажды после обеда к их даче подъехала машина, оттуда вышли двое бритых и черных, как чушки, и перемахнули через забор.
— Куда? — грубо остановила их Марина. — Ребенок спит.
Алечка действительно спала после обеда.
Чушки остановились. Появился Олег — он увидел их в окно. Втроем вышли за забор. Синхронно сели в машину и укатили. Все — молча. Как в кино.
Снежана стояла посреди участка. Смотрела вслед.
— Куда они его? — спросила Марина.
— Работать, — хмуро ответила Снежана.
Марина заподозрила неладное и стала вытягивать из дочери правду. И оказалось: год назад Олег взял деньги в долг, большую сумму, и не смог отдать вовремя. Его поставили на счетчик. Марина догадалась, что деньги он взял у бандитов. Порядочные люди на счетчик не ставят.
— А где он взял бандитов? — удивилась Марина. — Где он их нашел?
— Сейчас полстраны бандитов, — объяснила Снежана. — Сейчас проблема — где найти порядочных людей…
Олег — механик милостью Божьей. Он слышал машину, как хороший врач. Мгновенно ставил диагноз. Такие специалисты быстро раскручиваются, открывают свои мастерские, и деньги текут рекой. Но бандиты взяли Олега под колпак и заставили работать на себя: перебивать номера на ворованных машинах. Они сделали его соучастником, и, если их шайку раскроют, Олег автоматом пойдет в тюрьму. При этом они ничего ему не платили. Денежный ручей полностью стекал в бандитский карман.
Олег решил скрыться. Сбежать. И сбежал в Болшево. К теще под крыло. Наивно полагал, что его не найдут. Но бандиты быстро вычислили. Как? Непонятно.
— А на что он брал деньги? — спросила Марина.
— На гараж.
— А сколько стоит гараж?
— Шесть тысяч, — ответила Снежана.
Те самые шесть тысяч, которые сгорели. Лучше бы им отдала.
Олег мог лежать весь день под машиной, а потом вернуться домой и, минуя душ, сразу к Снежане под бочок. Ему не мешал запах машинного масла, и Снежане, похоже, не мешал. Может быть, этот запах казался ей преувеличенно мужским и возбуждающим.
Брезгливая Марина не могла этого вынести.
— Скажи, чтобы он мылся! — приказала она. — Иначе я скажу.
— Куда он полезет под холодную воду в потемках? — заступалась Снежана.
Дело в том, что дача была без удобств. Душ стоял во дворе. Это была просто бочка, поднятая на трехметровую высоту.
— Можно нагреть в ведре, — находила выход Марина.
— Он устал, — не соглашалась Снежана. — И вообще… Какое твое дело? Он же не к тебе ложится, а ко мне.
Марина решила действовать самостоятельно. Она дожидалась Олега и просто не пускала его в дом. Перекрывала вход своим широким телом.
— Сначала под душ, потом пущу, — ставила она свои условия.
Олег усмехался снисходительно, не драться же ему с тещей… Он шел под душ. Марина выносила ему старую простыню и стиральный порошок. Ей казалось, что мыла — недостаточно.
Через полчаса продрогший Олег пробирался к Снежане.
Луна светила в окно. Олег дрожал как цуцик. У него зуб на зуб не попадал. Снежана обнимала его руками, ногами, губами, каждым сантиметром своей кожи. Она его жалела. Она ему верила. Она знала, что когда-нибудь бандитская паутина разорвется и все кончится и забудется, как дурной сон.
Как разорвется паутина? Что может случиться? Но в жизни бандитов случается ВСЕ. Они так и живут. Или все — или ничего. Однажды настанет ничего. На это Снежана и рассчитывала. И ее уверенность передавалась Олегу. Он засыпал с надеждой. И жил — с надеждой.
Они были счастливы. Несмотря ни на что.
У Марины были свои резоны.
— Ты должна его бросить, — втолковывала она. — Пусть он уезжает, а ты и Аля оставайтесь здесь. Я буду вас содержать.
— Я не хочу его бросать и не хочу оставаться здесь. Я хочу быть с Олегом, — спокойно реагировала Снежана.
— И носить передачи в тюрьму…
— Если понадобится, буду носить.
— Декабристка… — комментировала Марина.
— А что лучше? Всю жизнь — в любовницах?
Снежана ударила по самому больному: под дых.
— Я любила, — отозвалась Марина.
— И я люблю. И не лезь в мою жизнь. Чего ты добиваешься? Чтобы я разошлась и сидела у тебя под юбкой?
Марина заплакала. Алечка решила оказать моральную поддержку. Она взяла синий фломастер и написала на березе печатными буквами: «Я люблю бабушку». Буква Я стояла наоборот.
Марина ворочалась всю ночь без сна.
Накануне она позвонила Людкиной соседке. Соседка доложила: Людка с Сашей помирились, живут душа в душу. Саша работает, ребенок растет, Людка пьет. Все хорошо.
Снежана и слушать не хочет о перемене участи. Значит, все так и будет продолжаться. Невестка — пьянь. Зять — соучастник. Родственнички.
Почему все живут как люди, а у нее — все не как у людей?
Что она сделала не так? В чем ее вина? Классический вопрос русской интеллигенции: кто виноват и что делать? Ей не приходило в голову, что никто не виноват и ничего не надо делать. Каждый живет свою жизнь. И чужой опыт никогда и никем не учитывается.
К утру вдруг пришло озарение. Марина с трудом дождалась, когда все встанут. За завтраком она торжественно объявила:
— Олег! Я знаю, что ты должен сделать. Ты должен пойти в милицию и заявить на твоих бандитов. Их арестуют, и ты станешь свободным, как птица.
— Какая птица, мамаша… — весело отозвался Олег. У него было хорошее настроение. — Фильтруйте базар.
— Что? — не поняла Марина.
— Думай, что говоришь, — перевела Снежана на русский язык.
— А почему базар?
— Базар — это противоречия.
— А на каком языке?