Именем человечества

– Да-а, изделий такого класса наша техника пока не производит, – заметил президент, снова беря в руки миниатюрный контейнер. – Видели, Рубен Саакович? «А ларчик просто открывался...» – он смерил Саакяна презрительным взглядом. – Кстати, так часто бывает с ворованными вещами.

– Как с ворованными? Позвольте!!

– Нет, не позволю! – посуровел президент. – Я давно привык называть вещи своими именами. И то, как вы поступили с препаратом Татьяны Аркадьевны, – воровство. Да и эти ваши «исследования», –он ткнул пальцем в пухлую монографию Саакяна, – тоже не больше чем воровство. И хватит с вами! Честь имею! –он бережно вложил ампулу в футляр, протянул его Тане. – Возьмите ваш препарат, Татьяна Аркадьевна, и лечите сына и мужа. Максиму Владимировичу теперь понадобится много сил.

– Спасибо вам, – с трудом вымолвила Таня, едва сдерживая подступившие к горлу слезы, – только...

– Что только?

– Мне принадлежит только эта ампула. Футляр не мой. Видите здесь даже вензель: «Р. С. С.» Видимо, Рубен Саакович Саакян.. Пусть он заберет это обратно.

Президент взглянул на вензель, покачал головой:

– Н-да.., Как я сразу не раскусил его?.. А-а, вы еще здесь, – обратился он к стоящему возле двери Саакяну. – Вот, возьмите! Единственное, что вам принадлежит. И потрудитесь освободить кабинет.

Саакян вышел. А Таня, боясь поверить во все происходящее, переполненная чувством благодарности к старейшине советской науки, несмело произнесла:

– Я хотела бы... Нельзя ли подарить часть содержимого ампулы Академии наук?

– О, спасибо, Татьяна Аркадьевна, – широко улыбнулся президент. – От таких подарков не отказываются. Сегодня же организуем официальную передачу нептуния в лабораторию трансуранов. Можете не сомневаться, там оценят ваш дар по достоинству. Теперь о деле. Итак, Максим Владимирович, надеюсь, вам уже почти все ясно? Завтра президиум утвердит вас в новой должности. И немедленно принимайтесь за дело.

– Но это так неожиданно... Я, конечно, сделаю все, что в моих силах. Однако должность директора... Смогу ли я?..

– Должны. Этого требуют интересы всей страны, больше того – всей планеты. Вам будет предоставлено все необходимое: любые средства, материалы, кадры. Вы получите полную свободу действий. Но и спрос будет... Сами понимаете. Генератор минимум через полгода должен быть введен в строй, иначе...

– Понимаю.

– Вот и отлично. Теперь кое-какие детали. Ваш институт получит особый статус: ему будут переданы специальные КБ, строительные и монтажные организации, ну и ...Что там еще? Продумайте сами. Завтра на Президиуме доложите. Обсудим, посоветуемся со специалистами. И пока, пожалуй, все. Желаю успеха, – президент крепко пожал руку Максиму, обернулся к Тане. – А вам, дорогая Татьяна Аркадьевна, придется покинуть солнечный Кисловодск, быть поближе к мужу. Ничего не поделаешь – так надо.

– Ну что, мистер Элсберг, снова попросите отставку? Или опять скажете, что готовы понести любое наказание? – Хант едко усмехнулся сквозь полусомкнутые веки.

– Ни то, ни другое! – жестко ответил Рейли. – За провал Четвертого я не отвечаю. Толкача и Учительницу определённо потянул за собой он сам. Что же касается института, то я сделал все возможное, даже больше: работы по созданию генератора там полностью прекращены.

– В институте – да. А Колесников?

– Я просил санкции убрать Колесникова. И не раз. Вы сами воспротивились этому. Мы были в двух шагах от цели.

– Гм... Убрать Колесникова... И своими руками похоронить информацию, которой он владеет! Вы всегда искали самые легкие пути к достижению цели. Самые легкие, но не самые верные! Нам генератор нужен не меньше, чем русским. Это в тысячу раз эффективнее любой «космической обороны». Только такой тупица-солдафон, как Колли, может вообразить, что его космическое оружие даст возможность полностью предотвратить удар возмездия. А нейтринный генератор – это стопроцентное исключение ответного удара. Не-ет, дружище, надо было думать не о том, как убрать Колесникова, а о том, как помочь им с Зориным спокойно работать, работать до тех пор, пока не были бы закончены эксперименты я результаты их не поступили в институт. Вот тут вы с Учительницей и показали бы, на что способны. И незачем было ей посылать свои донесения через Толкача и Четвертого, когда вы сами были в институте. Слишком много заботились о своей безопасности.

– Что толку говорить теперь об этом.

– Вот теперь-то и есть толк обо всем поговорить. Чтобы учесть прежние ошибки и не наделать новых.

– Не понимаю. Вы что, снова хотите послать меня в Россию?

– Совершенно верно. Ведь вы-то ничем не скомпрометировали себя. И контракт «ваших» фирм с институтом не аннулирован.

– Да, но...

– Никаких но! Каждый обязан исправлять свои ошибки сам. Вы снова поедете в институт...

– Но я же сказал, в институте прекращены все работы по созданию генератора.

– Были прекращены. Были! Но почему вы решили, что они не будут возобновлены? Вы не изучили как следует русских, дружице. Будьте уверены: Колесников доведет свои эксперименты до конца. И в институте снова развернутся работы по созданию генератора. Развернутся так, как это возможно только в России: не считаясь ни с какими затратами, ни с какими трудностями. И тогда им понадобится еще больше электронной техники «ваших» фирм. И вы продадите все, что они попросят. Но! Постарайтесь воспользоваться этим в полной мере, господин торгпред. Генератор должен быть у нас. И только у нас. Поэтому задача остается прежней: полная информация о конструкции и принципах работы генератора и непременное уничтожение русской установки в наиболее ответственный момент ее создания. А вот когда все нужные материалы будут здесь, а русская установка уничтожена, я сам попрошу применить по отношению к Колесникову, да и не только к Колесникову, инструкцию «Е». Но это в будущем. А сейчас... Сейчас, увы, придется снова начать с нуля. С вербовки людей, задействованных в проекте... Назовем его, пожалуй, «Проект Омега». Прежде всего из числа инженеров и техников, по возможности, из руководящего персонала и работников охраны. Использовать любые пути: подкуп, шантаж, создание компрометирующих ситуаций.

– Ясно, о чем говорить...

Но Хант продолжал тоном ментора:

– Средств не жалеть! Люди – это главное. Будут люди – будет возможность торпедировать проект. Здесь в ход должно быть пущено все: прямой саботаж, диверсии, устранение наиболее перспективных исполнителей. Но главное – главное, Элсберг! – информация о конструкции генератора.

– Да ясно, ясно! Но почему я должен начать с нуля? Ведь не все наши люди арестованы. Даже из тех, кто был задействован в операции «Феномен икс». Я знаю, что и в институте...

– Да, несколько человек там осталось.

– Так, стоит восстановить их связи...

– Это будет сделано.

– И дослать к ним несколько опытных агентов...

– И об этом я позабочусь.

– Вот на это ядро я и смогу опереться.

– Ни в коем случае! Эта группа получит особое задание.

– Не понимаю...

– Стареете, Элсберг. Определенно стареете. Почему вы уверены, что люди, оставшиеся на свободе, не остались под колпаком у Звягина?

– Это, конечно, не исключено.

– А если этого нет, мы сами поможем Звягину напасть на их след. Да, сами! Но так этот след запутаем, введем в игру такую уйму статистов, с такими немыслимыми заданиями и связями, что на год завалим КГБ работой.

– Понятно...

– Да, вот такое прикрытие подготовил я для вашей будущей группы. Группы, на мой взгляд, немногочисленной, тщательно законспирированной, где каждый будет знать лишь одного-двух человек, без всяких связных – все донесения должны идти через официальные каналы связи с «вашими» фирмами, – но такой, какая сможет выполнить все поставленные мной задачи. Все, Элсберг. Два дня вам на сборы, и – в путь! Да, кстати, – усмехнулся Хаит, – не забудьте запастись хорошей шубой: зима в России лютая. В Москве, я слышал, сейчас под тридцать.