Одиночка

— Нет! — снова закричал он, пытаясь высвободиться из привязного ремня, но его, по-видимому, заело или он просто не мог попасть в кнопку замка. Ремень никак не расстегивался, и он рванул его, пытаясь выбраться наружу и спасти жену.

Кошмар продолжался.

Ремень впился в тело.

Крики Линды затихли в ночном мраке, а он все еще боролся с ремнем.

Неожиданно сквозь темноту и отчаяние до него донесся голос:

— Он приходит в себя.

Ужас отступил на второй план, вытесненный воспоминаниями о базе Харон и другом кошмаре. Провал.

— Отлично, — сказал другой голос. — Нашел что нибудь?

— Ничего стоящего.

Джон Крей, у которого в ушах еще звучал предсмертный крик Линды, с трудом заставил себя вернуться к реальности.

Совершенно голый, он сидел в кресле, его руки и ноги были связаны широкими ремнями. Еще один ремень крепко прижимал его голову к спинке кресла. К его рукам, ногам и области сердца были прикреплены трубки, уходившие в стоящие рядом аппараты, к промежности была подведена широкая труба. Он отчетливо ощущал, что в череп воткнуты три иглы, провода от которых, вероятно, соединялись с чем-то за его спиной, чего он не мог видеть.

— Он все отрицает, — сказал Ларсон. — К тому же он каким-то образом блокирует зондирование мозга.

Крей открыл глаза, на мгновение забыв о Линде.

Перед ним стоял профессор Клейст в белом халате. Он казался огромным, словно судья в белых одеждах, стоящий у райских врат, и крик Линды окончательно затих в глубине его сознания.

Профессор улыбнулся, заметив, что Крей открыл глаза. Он опустился на колени и заглянул своему пленнику прямо в глаза:

— Зачем вам все это нужно?

Крей только мигнул в ответ. Он попытался вспомнить о времени, проведенном с Линдой, но не мог. Все, что он мог вспомнить, это заевший привязной ремень той жуткой ночью.

— Нам известно, что вы работаете не на ZСТ, а на корпорацию «Грант», так что можете больше не притворяться. Просто расскажите нам, что вам известно, и вы умрете безболезненно. Обещаю.

Крей думал о том, что той ночью он все-таки расстегнул ремень. Было слишком темно, чтобы пытаться найти Линду или хотя бы следы жука, но он все равно попытался, снова и снова продираясь через кусты и деревья, выкрикивая ее имя, умоляя, чтобы с ней ничего не случилось. Больше он никогда ее не видел, а ее тело так и не нашли.

Он сидел посреди дороги, плача и в исступлении выкрикивая ее имя, когда его подобрала машина десантников.

Профессор взглянул поверх плеча Крея на Ларсона и с досадой снова повернулся к Крею.

— Если вы будете продолжать испытывать мое терпение, вам придется перенести невероятную боль.

Крей сфокусировал взгляд на профессоре:

— Я… я не понимаю, что вам нужно.

Профессор отодвинулся от него и криво улыбнулся.

— Тогда я скажу вам, что мы знаем и что именно мы хотим узнать от вас.

Он снова посмотрел поверх плеча Крея:

— Должен признать, — сказал он, — что ваш план был смелым. Честно говоря, мне он даже понравился, особенно голограмма моего старого друга из штаб-квартиры корпорации. Удивительно, как это ему удалось сохранить спокойное выражение лица, когда он записывал эту голограмму. Бьюсь об заклад, вы присутствовали при записи, ведь так?

Клейст улыбнулся, а Крей старался не вспоминать о том дне в корпорации ZСТ. Но по выражению лица профессора он понял, что это ему не удалось.

— Вы надеялись, — продолжал профессор, еще раз взглянув поверх плеча Крея, — так запугать меня угрозой шпионажа, чтобы я, не задумываясь, вручил вам все данные по проекту «Химера».

Профессор разразился резким скрипучим смехом и придвинувшись вплотную к Крею, взглянул ему прямо в глаза. Крей почувствовал, что у профессора изо рта пахнет гнилью, как будто у него разлагаются внутренности. Только на это и оставалось надеяться.

— Вы допустили роковую ошибку с самого начала. — сказал профессор прямо в лицо Крею, оскалив в ухмылке желтые зубы. — У всех агентов ZСТ девятого уровня допуска есть идентификационная метка на правой почке. А у вас — якобы с двенадцатым уровнем — ее нет. Это выяснилось сразу же, как только мы проверили вас во время дезинфекции. — Клейст отступил и разразился безудержным смехом. Наконец он перевел дыхание и снова посмотрел на Крея. — Вот так. Мы давно знали, что вы работаете на корпорацию «Грант», уже несколько лет. Мы принимали информацию, которую вы сообщали нам, чтобы заслужить доверие. Это было великодушно с нашей стороны, не правда ли? — Он снова рассмеялся, но на сей раз быстро оборвал смех. — Нам нужно было выяснить, что именно вы ищете и кто дает вам информацию. С вашей помощью мы выловили порядочный улов, включая капитана Палмер.

Крей до отказа натянул ремни, пытаясь выпрямиться;

— Нет, нет. Она тут ни при чем.

Профессор засмеялся.

— Может быть, я и правда сумасшедший, как многие считают, но не дурак.

Он кивнул Ларсону, который показался из-за спины Крея. В руках тот держал небольшой контейнер, с одной стороны которого находились какие-то приборы.

— Мы даже разработали план, чтобы вывезти вас сюда, где вам не сможет помочь никто из ваших агентов внутри корпорации. Мы даже представили это так, как будто это ваша собственная идея. Вас специально доставили сюда, чтобы вы сообщили нам все, что знаете. И, верьте мне, вы расскажете все.

Профессор взглянул на Ларсона и кивнул. Потом он посмотрел Крею прямо в глаза:

— В противном случае вам придется на собственном опыте узнать, что есть участь пострашнее смерти.

Ларсон повернул контейнер и поднес его к самому лицу Крея, чтобы тот смог заглянуть в маленькое оконце, сквозь которое виднелось покрытое слизью брюхо чужого — чужого-имплантатора.

Ларсон поворачивал контейнер из стороны в сторону, чтобы Крей получше разглядел свою живую смерть.

— Нет! — вскрикнул Крей, когда контейнер приблизился к его лицу.

Он рванулся в ремнях, удерживающих его в кресле, как рвался из привязного ремня в машине, когда чужой вытаскивал Линду через окно. Он пытался вырваться из лап страха, которые охватили его при виде содержимого контейнера рядом со своим лицом.

Но все его попытки оказывались безрезультатными.

Кошмар продолжался.

Глава 8

Во втором коридоре после выхода из шлюза Грин и его люди оторвали металлическую решетку, загораживавшую вход в вентиляционную шахту, и забрались нее, снова загородив за собой вход. Вентиляционные шахты в этой части базы были прорублены в скале как отдельные туннели. Их размеры едва позволяли человеку идти, слегка пригнувшись, и Грин решил, что это самое безопасное место. В главных туннелях у них них было ни малейшего шанса выжить.

Здесь, на окраине муравейника, было мало следов чужих, а в вентиляционной шахте они и вовсе не заметили слизи. Хороший признак, по крайней мере пока.

Сержант не сомневался, что чужие проникли и вентиляционную систему, но здесь их наверняка меньше. Кроме того, он рассчитывал на то, что их передвижение будет здесь более скрытным и они смогут остаться вдалеке от главных коридоров сектора и как можно дальше от королевы-матери. Если же все-таки произойдет столкновение, в тесном коридоре он потеряет меньше людей, чем в открытом месте с высокими потолками.

Через триста метров шахта неожиданно расширилась, образовав небольшую комнату, откуда выходили две шахты: горизонтальная, в том же направлении, куда они двигались, и вертикальная, уходившая вниз.

Робинсен вошел в комнату первым и, осветив фонариком стены, пол и потолок, подал знак, что все чисто.

Грин заглянул в вертикальную шахту. Она уходила в темноту, и свет его фонарика не достигал дна. Прямо в скалу были врезаны скобы. Осмотрев их, Грин удовлетворенно кивнул. Выдержат. Это, конечно, не настоящие лестницы, как в главных туннелях, но сгодятся.

Грин указал вниз и подал знак О'Кифу, чтобы они присоединился к ним с Робинсеном.

Грин понимал, что их единственный шанс уцелеть — это спускаться вниз. Ему были знакомы планы базы и грубые схемы туннелей, оставшиеся еще со времен существования тюрьмы. Он знал, что под жилым сектором и муравейником есть еще несколько уровней заброшенных коридоров, входы в которые были замурованы. Если удастся найти способ спуститься на эти нижние уровни, они смогут пробраться назад в жилой сектор и нанести профессору неожиданный визит.