На темной стороне

— Ничего не понял, — признался Сет.

— В каждом человеке заложено и плохое и хорошее, — продолжал дедушка. — В течение жизни мы склоняемся то к добру, то к злу, то к свету, то к тьме. Мы все время принимаем решения, делаем выбор. Так, знаменитый герой в одном случае в другом может оказаться низким злодеем. По-моему, хотя Коултер и Тану преобразились, их разум по-прежнему способен противиться тьме. Магическим существам такое недоступно.

— А я все равно не понимаю, почему такое славное существо, как Ньюэл, круто переменилось и стало злым, — признался Сет.

Дедушка поднял палец:

— Большинство магических созданий не плохие и не хорошие! Их поведением всецело управляет их сущность. Для того чтобы стать хорошим, ты должен понимать разницу между добром и злом и сознательно стараться выбирать добро. Чтобы быть по-настоящему злым, ты, соответственно, должен поступать наоборот. То, какими мы станем — хорошими или плохими, — зависит только от нас самих… Обитатели же «Дивного» изначально либо светлые, либо темные, стремятся к свету или к тьме. Среди них есть созидатели, воспитатели, игривые шалуны. Другие же по самой своей сути разрушители и обманщики. Суть некоторых основана на жажде власти. Одни склоняются к свету, другие — к тьме. Но если, грубо говоря, поменять их знак с плюса на минус, их суть, их личность изменится без особого сопротивления. Подобно тому, как фея превращается в импа или имп снова становится феей. — Дедушка покосился на бабушку. — Я не слишком философствую?

— Есть немножко, — призналась она.

— Труднее всего отвечать на вопросы, которые начинаются со слова «почему», — пояснил Дейл. — В конце концов вопросов все равно скапливается больше, чем ответов.

— По-моему, я тебя поняла, — сказала Кендра. — Демон вроде Багумата автоматически ненавидит и разрушает, потому что по-другому просто не может. Он так устроен. Он не подвергает сомнению свои действия и не борется с собственной совестью. Тогда получается, что Мюриэль, например, гораздо хуже демона, потому что она сознательно выбрала путь служения злу!

— Значит, Ньюэл ведет себя по-другому, потому что он больше не Ньюэл, — заключил Сет. — Им полностью овладела черная зараза, и он превратился в совершенно другое существо. Так?

— В общем, да, — кивнул дедушка.

Уоррен устало вздохнул:

— У медведя, может, тоже нет дурных наклонностей по натуре. Просто он хочет есть и нечаянно сожрет моих родных. Как я поступлю в таком случае? Я не стану рассуждать о его природе, а просто пристрелю зверя! — Судя по всему, аргументы дедушки его не убедили.

— Да, медведей-людоедов пристреливают, — согласилась бабушка. — Но Стэн сейчас хочет напомнить о разнице между медведем, который не отвечает за свои действия, и личностью, способной различать добро и зло.

— Разницу я понимаю, — заверил Уоррен. — И насчет магических созданий у меня другое мнение. Я знаком с многими обитателями магических заповедников, которые по собственной воле совершали хорошие или дурные поступки независимо от своей природы. Я не согласен со Стэном в том, что исчадия мрака не отвечают за свои действия. В конце концов, каждый в ответе за то, каким является и что делает.

— Ты имеешь право на собственное мнение, — согласился дедушка. — Вопрос-то скорее научный, теоретический, хотя многие из тех, кто разделяет твою точку зрения, охотно воспользовались бы ею как предлогом для того, чтобы уничтожить все темные создания, против чего я решительно возражаю. Темные создания опасны, не спорю; но ведь и светлые создания бывают смертельно опасными — взять хотя бы наяд, которые топят невинные жертвы забавы ради. Сама Королева фей истребляет всех, кто без приглашения ступит на ее остров. И наоборот, исчадия тьмы иногда помогают. Вспомни хотя бы Гроласа, который предоставил нам ценные сведения, или гоблинов, которые надежно охраняют нашу темницу.

Бабушка досадливо вздохнула.

— Давайте пока отложим научные дискуссии, — предложила она. — Мы обязаны остановить эпидемию любой ценой. Заповедник на грани уничтожения!

Все закивали.

Дедушка сердито отряхнул рубашку и заговорил на другую тему:

— О Курисоке Лина почти ничего не знает. Она лишь подтвердила, что Курисок общается с неким существом, завладевшим старым домом. Зато она довольно подробно рассказала нам о втором артефакте. — Дедушка пересказал ее слова о местонахождении сейфа, о времени, когда он появляется, и о комбинации.

— Лина знает, который из пяти артефактов спрятан в старом доме? — спросил Уоррен.

— Она не сказала, — ответила Кендра.

— Артефакт, спрятанный в старом доме, имеет власть над пространством или над временем, — ответила бабушка. — Или чрезвычайно обостряет зрение. Или дарует бессмертие. Он может оказаться любым из четырех оставшихся.

— По-вашему, артефакт поможет нам победить черную заразу? — поинтересовался Сет.

— Нам остается лишь надеяться на это, — ответил дедушка. — Пока же важнее всего заполучить его. Мы пойдем на разведку в старый дом. Даже если не удастся сразу заполучить артефакт, мы наверняка узнаем много ценного. Все, что мы узнаем о Курисоке и его сообщниках, поможет нам раскрыть тайну эпидемии.

Дейл откашлялся.

— Стэн, не хочется портить тебе удовольствие, но, судя по всему, что нам известно о старом особняке, может статься, живыми мы оттуда не вернемся.

— Мы знаем, что в доме поселился призрак, — ответил дедушка. — Слухи о призраке или привидении первым распустил Пэттон Берджесс, а у него имелся веский повод отпугивать от старого дома незваных гостей.

— Потому что там он спрятал артефакт, — кивнула Кендра.

— Более того, — продолжал дедушка, — один из нас по неведению входил в старый дом и благополучно вышел оттуда; он выжил и сумел рассказать, что с ним случилось.

Все посмотрели на Сета.

— Ну да, это я. В тот день, когда я вошел в старый дом, я не пил молока. Я выбрался из Оллоха и не понимал, что есть что на самом деле. Может, только поэтому мне и удалось уйти из старого дома живым!

— Я думала то же самое, — сказала бабушка.

— Бродить по заповеднику не выпив молока опасно, — напомнил дедушка. — С другой стороны, у тех, кто не выпил молока, есть свои преимущества. Если человек не способен разглядеть магические создания, им в свою очередь приходится прилагать гораздо больше усилий, чтобы разглядеть такого человека. Вдобавок многие темные создания подпитывает страх. Если ты не видишь их такими, какие они есть, ты не боишься их и, следовательно, не даешь им возможности причинить тебе вред.

— И все равно, даже если человек не способен увидеть темные создания, это не значит, что их нет, — возразил Дейл. — Бродить по заповеднику не выпив молока — верный способ угодить в смертельную ловушку.

— Да, опасность существует, — согласился дедушка.

Бабушка энергично наклонилась вперед:

— Но если знать, куда идти, примерно представлять, что нас ждет, по пути туда и обратно не сходить с тропы, у нас появляется важное преимущество: мы можем пройти мимо призрака и добраться до сейфа. Сет, сколько времени ты пробыл в доме, прежде чем за тобой погнался пылевой вихрь?

— Несколько минут, — припомнил Сет. — Успел подняться на верхний этаж, вылезти оттуда на крышу, оглядеться, понять, где я нахожусь, снова влезть в окно и спуститься на один пролет.

— Похоже, придется нам все-таки отказаться от молока, — сделал вывод Уоррен. — Значит, сейф появится завтра?

— В полдень, на одну минуту, — кивнул дедушка. — А потом снова пропадет на целую неделю. Мы не можем позволить себе ждать.

— А как же переход на летнее время? — вдруг вспомнила бабушка. — В апреле мы переводим стрелки на час вперед; значит, настоящий полдень наступает в час дня.

— Поскольку сейф стережет призрак, нам очень важно действовать быстро, — предупредил дедушка. — Когда вообще затеяли переводить часы на летнее время?

— По-моему, во время или сразу после Первой мировой войны, — ответила бабушка. — Наверное, уже после того, как появился сейф.