Страница 46 из 56
— Есть!
После ужина Наташа навестила Бока, справилась о его состоянии. Словно не доверяя, строго расспрашивала фельдшера, как он подготовит раненого к транспортировке.
Разузнав обо всем, возвратилась в палатку Дяди. Следом за ней просунулась голова пожилого бородатого партизана, прозванного в отряде Сусаниным. Вытирая запотевший лоб, он спросил:
— Разрешите, товарищ командир, на одну минутку?
— Давай заходи, садись…
Сусанин шагнул вперед, сел рядом с Наташей.
— Побеспокою одну минуточку. Должен уточниться, чтобы конфузу не было, — обратился он к Дяде, — чтоб чего не вышло. Кто на середку поля пойдет, пусть через овражек идет, как сказано…
— Понятно, учтем… Мы в двадцать три ноль-ноль пойдем. Действуйте…
— Есть такое дело! Ноль-ноль, — буркнул Сусанин себе под нос, достал круглую жестяную коробочку с надписью: «Икра» — и принялся мусолить цигарку.
Прикурив от свечи, Сусанин с наслаждением затянулся. От его самокрутки по всей палатке поползла ядовитая вонь.
— Курнуть последний разок и идтить, — поежился он под сердитым взглядом Дяди.
— После таких раскурок тут хоть топор вешай! — упрекнул Сусанина Дядя и виновато посмотрел на Наташу.
— Для вкусу малиновый листок и дубовая почка к легкому табачку примешивается. Так он духом на махорочку смахивает.
— От такого «духа» слон зачахнуть может! — чихнула Наташа.
— Слону видней, с чего ему чахнуть… Скотина умная… А ты будь здорова! — ответил Сусанин.
Он поднялся и неторопливо вышел из палатки. Дядя поморщился, потер лицо рукой и, словно освежившись, строго проговорил:
— Скоро выступать. Давай еще с одним делом кончим.
Он вытащил из-под койки небольшой сверток и вещевой мешок, заполненный чем-то до половины. Потом раскрыл изголовье кровати и стал извлекать оттуда перевязанные шпагатом пачки денег.
— Гляди сюда, капитан, — повернулся он к Наташе, укладывая пачки денег в вещевой мешок. — Сколько тут — неважно… В препроводительном письме сказано.
— Откуда это? — полюбопытствовала она.
— Козьма Потапович и еще кое-кто в девяти селах собрали. И мы добавили. Народ вносит их на постройку боевого самолета и ходатайствует о его вручении… — Командир отряда чуть замялся, подыскивая нужные слова. — Словом, просим на фюзеляже или капоте — как там у вас называется? — надпись сделать: «Боевой землячке от мирного населения и партизан Воробьевского района». Короче говоря, в знак уважения. Ты же без машины осталась…
Наташа растерялась:
— Как же так? Мало ли прославленных есть?
— Им и без нас подарят! — сказал Дядя. — А здесь своей землячке. Я сегодня делегатам о тебе рассказал. Так и решили: летчице нашей подарим — дочке убитого председателя Герасима…
— Стыдно мне. Ну кто я такая?
— Замолчи, хватит! — остановил Дядя Быстрову. — Ты воюй на нашем самолете хорошенько! Вот и будем в расчете…
Сборы, когда за душой никакого имущества, просты и недолги.
Наташа умылась, туго заплела косы.
Оранжевое пламя свечи разбрасывало по палатке теплые пятна. Тени от предметов походили на черные ямы, отчего все вокруг приобретало странную таинственность.
— Ну готова? — не заглядывая в палатку, спросил Дядя.
— Все мои сборы — косы причесать!
Было уже начало двенадцатого, когда они отправились на аэродром.
По дороге Дядя еще раз предупредил охрану, что в эту ночь нужно быть особенно бдительными.
— Не беспокойтесь, товарищ командир! — отвечали постовые.
Наташа прощалась с партизанами и, встретив Васю, поцеловала его.
— Не забывай землячку-то! — она прижала к себе его вихрастую голову.
— Как-нибудь запомним! — ответил он. — Счастливый путь!
— Спасибо. На всю жизнь должница твоя!..
— Куда хватила! «На всю жизнь»! — усмехнулся польщенный Вася.
Вместе с Дядей Наташа прошла к летному полю и не без труда отыскала в темноте место, выбранное для посадочного знака. Там, где стояли вешки, партизаны вырыли небольшие ямки и в каждую линзой кверху положили по электрическому фонарику.
Наташа первой заметила вынырнувших из темноты людей с носилками.
— Не рано ли? — спросила она, догадываясь, что принесли Бока.
— Самое время! Без десяти двенадцать. — Дядя посмотрел на часы со светящимися стрелками.
Не опуская носилок, один из партизан спросил, куда их поставить. Дядя повернулся к Наташе:
— Как, по-твоему?
— Отнесите туда, — она показала в сторону. — От «Т» ровно триста шагов. Когда самолет приземлится, сразу идите к нему. Команды не ждите, не будет. Несите быстро, но осторожно. — Наташа взяла фельдшера за локоть: — Как он?
— Дышит, — последовал лаконичный ответ.
Дядя и Быстрова вновь остались вдвоем.
— Так и доложишь: аэродром через несколько дней будет готов окончательно… А главное — список… На голубой бумаге. Запомни, он нужен более всего. По первому разделу пусть скорее сбросят. Место указано.
Их разговор был прерван родившимся где-то очень далеко звуком.
Наташа вскочила, стала взволнованно прислушиваться, глядя в черноту звездного неба.
— Наш идет, — прошептала она.
Дядя снова посмотрел на часы:
— Вот черти! Без двух двенадцать…
Партизаны торопливо включили фонарики, изображавшие посадочный знак «Т», и побежали из зоны посадки.
Летчик сделал большой круг над лесом. Машина шла на посадку.
Вытянув шею и подавшись вперед, Вася замер, почти не дышал.
К нему вплотную подошел Сусанин.
— Дед! Прилетел! Чуешь? С посадкой!.. — горячо зашептал Вася.
— Знамо, с посадкой!
— Поцеловал бы я его…
— Самолет-то? Это зачем же? — не понял Сусанин.
— Летчика!
— Летчику некогда…
— Посмотреть бы на них! — мечтательно проговорил Вася.
Старик понял, как трудно парнишке быть в стороне от событий — первой посадки самолета на их аэродром.
— Дуй туда, лях с тобой! — сказал Сусанин. — Беги, разрешаю.
— Нет, дед, не имею права… Говорилось: лишних ни души…
— Беги! Я за то отвечаю… Сейчас я тебе начальник и кое-чего сам могу разрешить…
— Боюсь, Дядя не осерчал бы.
Сусанин задумался:
— Ну ладно, оставайся. Подождем здесь… — Он крепко обнял Васю за плечо и зашептал о самом сокровенном — Хочу дожить до тех пор, пока всю нашу землю не отвоюют.
— Ты ж крепкий. Доживешь!
— Пуля, Василек, дура. Вон Бок…
— А ты под пулю не суйся!
— Разве узнаешь, где они летают? Не пчелы… Эх, паренек, — продолжал Сусанин. — Хорошо тогда станет! Хоть ходи по свободной земле, хоть пляши!..
Летчик посадил машину исключительно точно.
Дядя передал Наташе мешок и пошел тушить фонарики. Наташа побежала к самолету.
— «Тридцать седьмой, Одесса»! — на ходу крикнула она пароль и, впрыгнув на крыло, ухватилась за борт открытой кабины. В ответ она услышала густой бас летчика:
— Кто?
— Быстрова! — радостно ответила она и, не переводя дыхания, предупредила о главном: — Подруливать никуда не надо. Стартовать будем отсюда же. — Она протянула летчику руку: — Здравствуйте!
— Здравствуйте, товарищ гвардии капитан! Рад приветствовать вас, Наталья Герасимовна! Мы с вами встречались… Помните?
— Конечно! Я тоже вспомнила… Посадочный знак хорошо виден?
— Отлично… Давайте уточним: приказано вывезти вас и раненого партизана.
— Так точно!
Летчик объяснил, что и где лежит. В первую очередь, до погрузки раненого, он попросил снять с сидений газеты и свертки.
— Не выкиньте случайно парашюты. Их два, в самом низу.
Наташа развеселилась:
— Что за недоверие?! Неужели я не отличу пакеты от парашютов?
— Бог вас знает! Вы же теперь партизанка!
— Прошу вас, пока будут разгружать, подержите этот мешок у себя на коленях…
— Пожалуйста.
Проворно поднявшись в заднюю кабину, Наташа подала подошедшему к самолету Дяде несколько пакетов и свертков.