Евангелие

ни денег, ни сумы, ни корки хлеба.

Чтоб в чём стоят, пошли

без посохов, что под горячим небом

дают опору от людей вдали.

«Когда войдёте в дом, там оставайтесь, –

учил их Иисус, – придёт пора

продолжить путь – идите со двора,

с хозяевами милыми прощайтесь.

Но вас не раз, не два

не станут слушать и откажут в крове

в каком-то городке.

Тогда уйдите, не промолвив слова,

И выйдя за ворота налегке,

прах отряхните с ног своих усталых.

И станет этот знак для них, как тень,

проклятием в грядущий судный день.

Вам городов пройти ещё не мало

и правды Божьей сень

всегда над вами – для души отрада».

Пути зовут опять.

И учат покаянию, и рады

лечить людей и бесов изгонять.

Апостолы народу Божье слово

о Царствии Господнем понесли

и много сделать славного смогли,

и многих, к покаянию готовых,

к крещенью привели.

А Ироду всё чаще доносили,

что чудеса творит

один пророк необычайной силы,

и весь о нём Израиль говорит.

Одни твердили: «Иоанн Креститель

из мёртвых дивной силою воскрес

и сотворяет тысячи чудес».

Другие утверждали: «Он не житель.

Он навсегда исчез.

То Илия»! А третьи говорили,

что он святой пророк,

подобный тем, что в древнем мире жили,

в целенье и знаменьях знает толк.

Услышав это, Ирод испугался:

«То Иоанн казнённый. Он воскрес.

Он после смерти вовсе не исчез»!

(Казнённого невинно, он боялся).

Коварный, словно бес,

царь Ирод 3 сам велел упечь в темницу

пророка лишь за то,

что Иоанн, презрев и сан, и личность,

всегда ему указывал на то,

что царь, женившись на Иродиаде,

нарушил и обычай и закон

и опорочил честь свою и трон

женитьбой на жене родного брата,

что был им сокрушён.

Однако, зная праведность пророка,

его не убивал

Царь Ирод. Он душевные тревоги

от мыслей Иоанновых знавал.

Но злобна, как змея Иродиада.

Когда б могла, убила бы его,

чтоб в царстве не осталось никого,

кто упрекал бы Ирода за брата

и за жену его.

И день настал, когда Иродиада

решилась отомстить

и лучшую, желанную награду

из рук невинной дочки получить –

из рук прекрасной, юной Саломеи.

Никто так не танцует, как она.

Сиянием весны озарена,

танцует Саломея, словно реет

на облаке одна.

На дне рожденья Ирода Антипы

те, кто в палаты вхож:

пять-шесть военачальников великих

и общество влиятельных вельмож.

В разгаре пира Ирод предлагает

гостям сирийский танец показать.

И Саломея радостно плясать

от сердца перед ними начинает.

Какой порыв и стать!

Сияют махеронские 4 чертоги,

наполнен светом зал.

Сердца полнятся страстью и восторгом,

желаний повышается накал.

Глаза горят безмерным восхищеньем.

И с музыкой сливаясь: то кружа,

то замирая, словно ворожа,

она затмила свет в одно мгновенье,

прекрасное верша.

Сияют камни и звенят браслеты

и танца вьётся нить.

Воскликнул Ирод: «Я за пляску эту

весь мир готов к ногам её сложить!

Пусть знают все, что всякое желанье,

принцессы Саломеи в этот раз,

клянусь я Богом, выполню тотчас.

Полцарства, поощренья, наказанья:

укажет – мой приказ»!

И мать свою спросила Саломея:

«Чего б нам пожелать»?

В ответ она, от ужаса немея,

услышала, что ей сказала мать

и повторила Ироду при людях:

«Я голову Крестителя прошу,

но вида крови я не выношу.

Пусть лучше принесут её на блюде».

«Я матери служу, –

подумала она, сказавши это.

И пала тишина