Нагаш непобежденный

Нападающие пересекли песчаную площадку за считаные секунды, но Алкадиззар не терял времени даром. Холодный и собранный, несмотря на гневные вопли и кровь, заливавшую глаза, он замер всего на мгновение, вырабатывая план, и тотчас же приступил к его выполнению. Неферата увидела, как он подсунул ладони под тяжелый мешок, лежавший поперек груди, и метнул его через голову прямо под ноги бегущим. Снаряд застал нападающих врасплох. Избегая столкновения, им пришлось метнуться в стороны, и это замешательство подарило Алкадиззару несколько драгоценных секунд.

К удивлению Нефераты, принц не стал тратить время на то, чтобы выпутать ноги из кожаных постромок: вместо этого он подтянул мускулистые ноги к груди, уперся подошвами в плетеный борт колесницы и надавил изо всех сил. Заскрипело дерево, колесница перевернулась, а Алкадиззар нырнул под нее.

Нападавшие вынуждены были остановиться. Алкадиззар забился в колесницу, как загнанная в угол гадюка, и его враги могли подобраться к нему только с одной стороны. Более того, теперь верхний борт колесницы представлял собой своего рода крышу у него над головой, не давая противнику наносить удары сверху. Им придется подходить к нему и пытаться ударить кривыми хопешами, что затрудняло задачу.

Трое противников рассредоточились, обмениваясь жестами и взглядами. Один из них кивнул и побежал к царевичу, а двое других начали обходить колесницу с обеих сторон. Неферата нахмурилась. Что это они задумали? И тут она поняла. Один будет отвлекать Алкадиззара, а остальные схватятся за колесницу и поставят ее на колеса, тем самым дезориентируют царевича и откроют его для ударов.

Но Алкадиззар имел собственный план. Когда первый нападающий подлетел к нему, неуклюже действуя кривым клинком, то невольно вступил в запутавшиеся петли кожаных ремней. Алкадиззар мгновенно дернул за постромки, и противник с воплем повалился на спину. Царевич прыгнул на него, как пустынный лев, и стал наносить один мощный удар за другим. Рыча от злости, тот попытался взмахнуть мечом, но Алкадиззар схватил его за запястье и, с хрустом обрушив удар ему в подбородок, оглушил противника.

Как раз в этот момент колесница дернулась и с грохотом встала на колеса. Натянувшиеся постромки рывком отдернули Алкадиззара от противника, но он успел выхватить хопеш из руки потерявшего сознания парня. Царевича волокло по песку, однако он извернулся и, дрыгая ногами, попытался высвободиться из кожаных петель.

Оставшиеся двое почти мгновенно поняли, что происходит. Они выскочили из-за колесницы, стремясь отомстить за павшего друга. Алкадиззар, так и не сумевший освободиться, сделал то единственное, что мог, — перекатился по песку навстречу нападающим, сокращая расстояние. Они быстро сориентировались и попытались окружить царевича, но юноша катился со сверхъестественной скоростью. Его деревянный хопеш рассек воздух — царевич сделал ложный выпад, якобы целясь в икру одного из нападающих, но внезапно рука его взметнулась вверх, и он поразил противника в пах. Тот, приглушенно застонав, упал на песок.

Раздался звучный удар. Неферата не заметила, что произошло, но увидела, как на правом бедре Алкадиззара вспухает красный рубец. Царевич не издал ни звука, несмотря на боль. Его меч размытой дугой взлетел в воздух и поразил левую руку противника. Тот вовремя отдернул руку, но не обратил внимания на другое: левая нога царевича зацепила его правую ногу. Подсечка — и противник, громко вскрикнув, полетел на землю; от удара из него вышибло дух. Прежде чем он успел прийти в себя, Алкадиззар уже прыгнул на него и приставил к горлу свой хопеш.

— Довольно! — крикнул Хаптшур.

Алкадиззар с ухмылкой тотчас же отодвинулся и отбросил учебное оружие. Спустя несколько секунд трое молодых людей, только что пытавшихся задать царевичу трепку, хлопали его по спине и уныло посмеивались, помогая выпутаться из кожаных постромок.

Подошел Хаптшур. Его задубевшее лицо сияло от гордости. Он бросил царевичу кусок ткани, чтобы тот вытер с лица кровь.

— Он вырос достойным молодым человеком, — негромко произнес Анхат. — Уверен, отец гордился бы им, если бы видел его сейчас.

Услышав голос, Неферата едва не подпрыгнула. Анхат стоял в дальнем конце галереи, рядом с дверью, что вела в секретный коридор внутреннего святилища храма. Несмотря на то что он полностью оставался в тени, даже близость солнечного света заставляла его чувствовать себя неуютно.

— Господин Анхат, — произнесла Неферата. — Я не слышала, как ты подошел.

Раньше Наайма предупредила бы ее, но теперь она редко виделась с бывшей наложницей. Та стала сторониться людей и проводила вечера, либо гуляя в заброшенном саду, либо просматривая книги в библиотеке храма. Сначала Неферату это задевало, но потом стало больше занимать рождение и воспитание Алкадиззара, и со временем она совсем перестала скучать по Наайме.

— Прости, если я тебя испугал, — безрадостно усмехнувшись, сказал Анхат. — Несомненно, все твое внимание было отдано юному царевичу.

Против своей воли Неферата гордо взглянула на царевича. Он стоял рядом с Хаптшуром, возвышаясь над наставником на две головы, и с напряженным лицом выслушивал, как коренастый воин разбирает сражение. Его лицо, даже покрытое коркой из пыли и крови, оставалось красивым и утонченным — квадратный подбородок, сильные скулы и острый нос. У Алкадиззара были черные волосы, темные глаза и ослепительная, обезоруживающая улыбка.

— Он просто чудо, — согласилась Неферата. — Истинный царевич. Наступит время, когда весь мир будет лежать у его ног.

Разумеется, он получил наилучшее в стране образование. Об Алкадиззаре и других царственных детях, живущих теперь при дворе Ламии, заботились превосходно. Цари остальных великих городов, возможно, без особого удовольствия отправляли своих детей на воспитание, но они не могли сказать, что об их сыновьях и дочерях заботились хуже, чем дома (а в большинстве случаев намного лучше).

Анхат внимательно посмотрел на Неферату.

— Этот день уже совсем близок, — заметил он. — Из Разетры пришли письма. Царь говорит, что Алкадиззару пора приступить к своим обязанностям царя Кхемри.

— Сейчас? Чушь! — воскликнула Неферата. — Ему всего двадцать пять!

— Его отец в этом возрасте стал царем Разетры, — сказал Анхат. — Теперь люди живут не так долго, как жили их отцы.

— Он будет жить долго, — отрезала Неферата. — Посмотри на него. Видишь, что сделал эликсир? Он проживет сто двадцать лет, а то и дольше!

Анхат пожал плечами:

— Возможно, о великая. Тем не менее он достиг того возраста, когда должен стать царем.

Неферата повернулась к учебной площадке. Алкадиззар уже уходил, все еще беседуя с наставниками и стирая пыль с обнаженных плеч. Улыбка на его смуглом лице ослепляла. Убайд поджидал царевича с чистой одеждой на дальнем конце площадки. По распоряжению Нефераты бывший великий визирь стал личным слугой Алкадиззара с самого детства, дав ей возможность постоянно наблюдать за ребенком. Магнетизм юного царевича очаровал даже Убайда — в присутствии Алкадиззара к нему как будто возвращались прежняя осанка и ясность ума.

— Нет, — сказала Неферата, покачав головой. — Он еще не готов. Скажи разетранцам, что пока они его не получат.

Анхат моргнул.

— Но он принадлежит им…

— Он принадлежит мне, — прошипела Неферата. — Если бы не я, он бы умер еще в утробе матери! Я сделала его тем, кто он сейчас, и я говорю, что еще не завершила все, что собиралась!

Сила ее воли ударила Анхата, как штормовой ветер. Он даже пошатнулся под ее взглядом.

— Это опасно, о великая, — выдавил Анхат. — Остальные цари и так неохотно посылают сюда детей. Отказ вернуть Алкадиззара будет иметь скверные последствия.

Глаза Нефераты сощурились, губы слегка оттянулись назад, обнажив клыки.

— Ты мне угрожаешь?

Анхат нахмурился.

— Я просто указываю тебе на риск твоей… привязанности к юному царевичу, — ответил он. — Это опасно для всех нас.