Страница 42 из 56
Не знаю. Наверное, я все еще не понимал смысл всего этого. Поэтому ничего не почувствовал, кроме любопытства. Я подошел к одному из столбиков.
– «Сталинград», – прочитал я.
– Этот кристалл из местности, где произошло одно из крупнейших сражений Второй Мировой войны. Двадцатый век христианского летоисчисления. Но этот кристалл трогать не советую. Мы начнем с более легкого варианта. Ты готов?
– А? – Прежде, чем я что–либо сообразил, Стив снял полусферу с одного из столбиков.
– Всего лишь мелкая пограничная стычка в Африке, – заметил он.
Сначала я ничего не почувствовал. Только с интересом взглянул на ничем не прикрытый кристалл. А потом… Потом меня накрыла волна чувств… Ненависть! Ненависть и, самое удивительное, страх. Эти чувства накрыли меня с головой, погружая словно в липкую паутину. Весь мой самоконтроль разбился вдребезги. В ушах звучали крики товарищей. Товарищей?! Каких товарищей???!!! В руках автомат. Я точно знал, что эта штука называется автомат, а сам я лежу за пригорком и мои руки почему–то черного цвета. Но это сейчас неважно. Важны вон те типы, что на машинах пытаются прорваться на нашу территорию. Вот застучал пулемет. Рядом с головой поднялись фонтанчики пыли и меня мгновенно накрыло чувство ледяного ужаса. Чуть дальше… Чтобы побороть этот страх, я выставил автомат и стал стрелять. Стрелять наугад, совершенно не целясь. Солдат, только недавно взятый из деревни… что он понимал в войне? Главное выжить! Выжить любой ценой! В груди разгоралась ненависть. Ненависть к этим чужакам, из–за которых я попал в армию и теперь вынужденный бояться за собственную жизнь. Мне хотелось этих чужаков душить голыми руками! С диким криком я выскочил из укрытия, поливая все вокруг огнем… И тут все разом оборвалось – Стив водрузил колпак на место.
Я медленно опустился на колени, глотая воздух. Самоконтроль постепенно восстановился, но я все еще не мог даже пошевелиться.
– Теперь ты понимаешь? – тихо спросил Стив. – Ненависть – движущая сила всех конфликтов. Возненавидь врага и даже победив его ты проиграешь. Ибо столкнувшись, две ненависти разрастутся и породят новый конфликт. Не сейчас, так в будущем. И все твои победы обернутся поражениями. Уважай врага. Относись к нему так, как ты отнесся бы к заблудшему другу или даже брату. Тогда только ты сможешь по–настоящему победить.
– Если кто–то приходит в твой дом и начинает разрушать его… убивать всех… как можно такого уважать? – с трудом спросил я, поднимая голову.
– Ого. А ты, я вижу, неплохо подготовился к нашей встрече.
– Я вчера прочел много исторического материала.
– Это я понял. Но я хочу чтобы ты сам ответил на свой вопрос.
– Уважать?
– Возненавидь его. И что дальше? Две ваши ненависти столкнулись на пороге твоего дома – его и твоя. Кто бы не победил, что станет с твоим домом? Ненависть, разлившаяся в округе? Тому конфликту, который ты сейчас ощущал, больше шести тысяч лет. Но его следы ты можешь чувствовать до сих пор. Да, того, кто приходит с оружием в твой дом надо остановить. Останови. Но помни, что он тоже человек. Вы с ним хотите разного. Он не понимает радости жизни. Можно ли ненавидеть такого человека? Скорее пожалеть. Ведь по сути, он калека. Разве я не прав?
– Почему? – Я хоть и неуверенно, но уже стоял на ногах.
– Ты же сам все видел? – Стив вопрос понял правильно. – Тебя захлестнули чувства давно уже умерших людей. Захлестнули настолько, что ты ничего не смог им противопоставить. Все твои барьеры оказались разбиты. Разве я не прав? Ты сдался этим чувствам и позволил им вести себя.
– Но что же я мог еще сделать? – в отчаянии вскричал я.
– Попробуй… простить и пожалеть этих людей.
– П… простить?!
– И пожалеть. Но и остановить. За твоей спиной твоя деревня. Если враги прорвутся погибнут многие беззащитные люди. Попробуем?
Я секунд пять изучал кристалл под полусферой. Потом медленно кивнул. Стив осторожно откинул защиту…
Снова страх и ненависть. И боль. Но на этот раз я был наготове и хотя чувства эти овладели мной, но я не позволил себе потерять контроля окончательно. Как ни странно, но постоянный мысленный повтор, что враги мои тоже такие же люди. Возможно, они так же как и я не хотят воевать и делают это по принуждению. Но сейчас это было неважно. Они пришли сюда, не я к ним. Но они все равно люди. И я человек.
Ненависть и страх медленно отступили. Да, я должен остановить их и я это сделаю. Без ненависти…
Простить? Это нелегко. Я чувствовал, как сопротивляется сознание давно уже умершего человека. Перед глазами встали картинки зверств, творимых бандитами с той стороны границы. Сдерживать чувства стало труднее и барьер все–таки был сломан. К такому напору я еще не был готов.
– Просто замечательно! – спокойно отозвался Стив.
– Но ведь я…
– Поддался? А чего ты ожидал? С первого раза и без подготовки устоять? Ты слишком высокого о себе мнения, парень. Но ты хоть не падаешь в обморок, как многие до тебя. А некоторые так и не смогли перебороть себя.
– Это будет тяжелее, чем я думал, – признал я.
– Всегда самое тяжелое это победить себя. Только после ты сможешь победить других. Иначе все твои победы всего лишь эпизоды, не более. Твой главный враг в тебе. Там ищи его.
Я кивнул.
– Можно попробовать еще?
Стив с сомнением поглядел на меня.
– Ты уверен, что тебе не требуется восстановить силы?
– Возможно и требуется… Но я хочу попробовать именно так. До предела!
– Хм… – Доналсон нерешительно покосился на столб перед собой. Потом подошел к другому. – Хорошо. Давай попробуем еще раз. – Он медленно снял защитную полусферу…
Из дома я выйти самостоятельно не смог. И Стив Доналсону предоставил мне возможность немного отлежаться. Конечно, на голой земле лежать не совсем удобно, да и на улице я бы быстрее восстановил силы, но появляться в таком виде перед Феолой мне совсем не хотелось.
– И зачем тебе понадобилось доводить себя до такого состояния?
Я ничего не ответил. Только убедившись, что мой голос не будет дрожать я заговорил:
– Мне надо было выяснить, сколько я способен выдержать. И знаете, теперь я бы уже не задрожал, если бы вы попросили меня ударить вас саблей.
– Может быть. Но если ты разучишься сопереживать, то ты тоже не подойдешь нам. Можно быть великим воином и защитником, будучи совершенно холодным внутри. Но нельзя при этом оставаться человеком.
Я поднялся и медленно направился к выходу. Обернулся у входа.
– Знаете что обиднее всего? Четыре тысячи лет всеобщего гуманизма… последнее убийство в Солнечной произошло три тысячи лет назад. Люди не знаю насилия и страданий. Действительно идет развитие человека. Уже казалось, что изжиты все отрицательные стороны… а оказалось… Оказалось, что все это никуда не делось и по–прежнему дремлет внутри каждого из нас. И чуть тронь шелуху внешнего благополучия и наружу, как и встарь, выходит зверь. Как легко, оказалось, отдаться чувству ненависти…
– Я рад, что ты это понял. Но все же не до конца. Альвандер, как ни воюй с природой человека или любого разумного существа – она не изменится. Весь вопрос только в том будет, как глубоко надо копнуть, чтобы снести барьеры цивилизации. И ты должен научиться противостоять тому, что наши предки назвали бы темными чувствами. – Стив подошел ко мне и остановился рядом.
– Разве они не правы?
– Темные, светлые… Альвандер, это всего лишь слова. Эти чувства несут в себе отрицательную энергетику и наносят вред как тому, на кого направлены, так и тому, от кого исходят. Это надо понимать. Научись контролировать свои эмоции и перед тобой откроется Вселенная. А сейчас, полагаю, тебе лучше все–таки выйти на воздух и там спокойно отдохнуть и подумать над этим уроком, пока здесь будет твоя сестра.
– Сестра? – подумав о том, что сюда войдет Феола и мне стало страшно. – Только не это! Я не хочу ей такого! Никогда.
– Можешь попытаться отговорить ее.
Мои плечи поникли. Отговорить Феолу?