Пламя сердец

— Я никогда не соглашусь на такой принудительный брак, — гордо сказала Кристен. — И кроме того, у него уже есть невеста. Он не может жениться на мне.

Бренна удивленно посмотрела на Ройса. Он улыбнулся.

— Помолвка, о которой ты говоришь, уже расторгнута.

— Что?! — воскликнула Кристен. — Когда?

— Когда два дня назад я уезжал, я был в Рэдвуде, чтобы поговорить с отцом Корлисс. Он не был особенно разочарован, потому что я предложил в жены его сыну Вильбурту леди Даррелл.

— Ты это имел ввиду, когда говорил, что у тебя для меня сюрприз?

— Нет, сюрпризом должна стать для тебя наша свадьба. Хотя я не был уверен до конца, что ты согласишься. Только хитростью мне удалось добиться, чтобы ты призналась в своей любви ко мне, и с тех пор я больше ничего подобного от тебя не слышал.

— Ты действительно собирался жениться на мне?

— Да.

— О Ройс! — Она так стремительно бросилась ему на шею, что он упал на кровать.

— Значит, ты действительно любишь мою дочь? — вмешалась Бренна, делая вид, что не замечает, как они целуются.

— Мама! — обернулась к ней Кристен. — Я никогда не слышала от него ничего подобного, а сейчас — о Господи! — сейчас он заявляет об этом только потому, что ты здесь, да и то под нажимом обстоятельств. Разве можно?…

— Замолчи, родная! У меня нет времени разбираться в этих тонкостях. Кроме того, в том, что он не сказал тебе об этом раньше, моей вины нет. И все же мне хотелось бы из его собственных уст услышать, как он к тебе относится.

Ройс произнес:

— Я люблю ее.

— Это признание не считается, потому что тебя вынудили его сделать, — недовольно сказала Кристен.

Он взял ее за подбородок и взглянул прямо в глаза.

— Ты действительно считаешь, что меня можно заставить сделать такое признание, негодница? Нет, я в самом деле очень люблю тебя.

Бренна засмеялась.

— Твоему отцу тоже понадобилось много времени, пока он не сделал мне такое признание, Кристен.

Кристен довольно улыбалась. Она даже не слышала, что говорила мать, но Ройс не мог не замечать присутствия постороннего человека в тот момент, когда ему особенно хотелось остаться с Кристен наедине.

Однако он справился наконец с нахлынувшими на него чувствами и трезвым голосом спросил:

— А что же теперь?

— Поскольку я получила ответы на свои вопросы, я должна исчезнуть так же незаметно, как и пришла. Будем надеяться, что мне удастся образумить мужчин.

— Бренна!

Ройс заметил, как вздрогнули обе женщины при звуке зычного голоса, раздавшегося за окном. Ройсу стало не по себе.

— О Боже, я ведь знала, что нельзя рассчитывать на то, будто я смогу скрыться от него незамеченной даже на несколько минут.

— Бренна, ответь мне!

— Это твой отец? — осторожно спросил Ройс.

— Да.

— Как, он тоже говорит по-кельтски?

— Я ведь тебе уже однажды рассказывала, что его мать христианка. Она тоже была кельтка, которая…

— Ройс, тебе следует как можно быстрее отправиться вниз. Гаррик, вероятно, разбудил всех твоих людей. Позаботься о том, чтобы все они безоружными покинули дом, иначе их могут заставить сделать это силой.

Она не стала дожидаться, чтобы убедиться в том, выполнил ли он ее указание, а поспешила к окну и прокричала вниз:

— Ради Бога, викинг! Что ты кричишь так, что весь дом дрожит. Я здесь, и со мной все в порядке. Кристен тоже здесь. Нет! Тебе не нужно подниматься сюда, Гаррик! Я сама спущусь сейчас к тебе.

Кристен, вышедшая на улицу вместе с матерью, увидела более сотни викингов в шлемах, с мечами и топорами, ждавших лишь приказа взять дом приступом. Ей оставалось только молиться, чтобы Ройс не послал своих людей в бой. У них не было ни малейшего шанса.

Глава 43

— Нет! Нет! Торольф, ты не можешь думать так на самом деле. Дай мне с ним поговорить.

Было раннее утро, и в доме стояла тишина. Женщины тихонько плакали и молились. Мужчины торжественно приводили оружие в порядок, готовясь к бою.

Бренна снова отправилась к Гаррику, но он не позволил ей вернуться в дом и вместо нее послал Торольфа, чтобы сообщить саксам о решении викингов, которые снова удалились за пределы замка. Кристен и Ройс готовы были услышать что угодно — ультиматум, предупреждение о нападении, но только не то, что сообщил им сейчас Торольф.

Кристен стояла рядом с Ройсом в дверях. Торольф явился безоружный, но настроенный весьма решительно. Его внушительная нижняя челюсть стала еще больше и отчетливо свидетельствовала о самых серьезных намерениях дядюшки Хьюга, чьи указания он пришел выполнять. Торольф разговаривал только с Кристен, предоставив ей самой решать, что переводить для Ройса. Пока она ему ничего не сказала.

— Ты можешь пойти сейчас со мной, если хочешь с ним повидаться, — откровенно сказал Торольф. — Но, если ты покинешь дом, Ройс потеряет своего единственного заложника и лишится своего единственного шанса. Я не думаю, чтобы ты этого хотела.

— Тогда приведи его сюда сам.

Торольф покачал головой.

— Он не придет. Он не верит ни одному саксу.

— Но ты ведь пришел!

— Как видишь. — Он подмигнул ей и добавил: — Но я доверяю твоим способностям удержать этого мужчину от того, чтобы он перерезал мне глотку. У твоего отца не было возможности убедиться, какую власть ты имеешь над этим человеком, а я это прекрасно знаю.

Она ответила расстроенно:

— Может, ты и прав, пока речь идет о мелочах, а не о безопасности его народа.

Однако Торольфа не так-то легко было запугать. Если бы ему суждено было быть убитым, это бы уже произошло. Сакс стоял рядом с ним с ничего не выражающим лицом. Казалось, он даже не торопится узнать, о чем они так бурно спорят.

— Может, наконец ты ему скажешь? — спросил Торольф. — Если я начну ему все объяснять, он может неправильно понять меня.

— Пожалуйста, Торольф! Этого просто нельзя допустить! Я люблю их обоих. Для меня не может быть победителя и побежденного!

— Я не думаю, что это сейчас кого-то волнует. Шестнадцать человек из нас были порабощены и работали на этих саксов. Не все, конечно, жаждут мести. Некоторые даже охотно остались бы здесь и обосновались на долгое время, если бы им дали эту возможность как свободным людям. Но даже те, кто не хочет мести, должны считаться с желанием своих отцов и братьев, которые специально приехали сюда, чтобы отомстить за них.

— О, как несправедливо! — воскликнула она. — Ведь они сами пришли сюда, чтобы ограбить монастырь саксов.

— Этого они не понимают.

— О Боже! А разве моя мать не разговаривала с отцом?

— Они долго беседовали друг с другом — вернее, спорили. И только после этого было принято такое решение.

— И моя мать одобрила его?

— Нет, совсем наоборот. Но ее слова значат сейчас так же мало, как и твои. Все подчинены твоему дяде, ведь он ярл. Последнее слово было за ним, и он согласился. Для поединка все выбрали твоего отца, так как считают, что у него больше всех оснований иметь зуб на этого сакса, ведь в деле замешана ты. А теперь, Кристен, расскажи ему все. Время не ждет.

Она посмотрела на Ройса. В лице ее не было ни кровинки. В глазах застыла величайшая скорбь. Где же взять силы, чтобы сказать ему об этом? И все же сказать придется. Да поможет ей Бог, но этот день станет для них всех роковым и повергнет в глубокое несчастье.

Голос ее звучал глухо.

— Тебя вызывают на поединок, Ройс. Они назначили тебе противника, и тебе придется сражаться с ним. Если ты окажешься победителем, они уйдут.

Улыбаясь, он ответил ей словами, которые оскорбляли все ее чувства:

— Ну что ж, это самое лучшее из всего, что я ожидал. Почему ты на меня так смотришь? Ты боишься, что я могу проиграть?

— Не исключено, — жалобно ответила она.

— Ну, допустим. И что же будет, если я окажусь побежденным?

Он излучал уверенность в себе. Она не могла смотреть ему в глаза.

— Тогда я буду находиться все еще здесь, в качестве заложницы Альдена. Наши люди подчинены моему дяде Хьюгу. Он не думает, что ты убьешь меня, но, что касается других саксов, то такой уверенности у него нет. Хьюг не станет ставить мою жизнь на карту. Как только они получат меня, они тотчас же уедут. Твой народ так или иначе в безопасности.