Гонки с дьяволом

– После отъезда Голубева можешь надеть хоть двенадцать, – насмешливо предложил Алексей. – А пока терпи.

Паскевич было надулся, но тут же весело рассмеялся. Надо сказать, что он полностью вошел в свою роль и отлично с нею справлялся. Я немного замешкался, одеваясь в свой парадный костюм из дорогой серой английской шерсти.

Евгения критически осмотрела меня с ног до головы и, по-видимому, была не совсем удовлетворена. Она порылась у себя в ящике и подала мне булавку для галстука. В ней сверкал небольшой бриллиантик.

– На, заколи!

– Это еще зачем? – возмутился я.

– Одиссей! – услышал я крик своего друга снизу. В период душевного подъема он всегда называл меня этой студенческой кличкой.

– Ты еще долго будешь? Пора ехать!

Он оказался в дверях.

– Скажи ему, чтобы надел! – потребовала Евгения.

– Слушайся жену, она больше тебя разбирается в таких вещах.

Они еще минут пять крутили меня словно манекен, сменили галстук на более светлый и, наконец, удовлетворенные, решили, что «в таком виде» я уже могу предстать перед инспектором.

Въезд в санатории преградил шлагбаум. Возле него стояли трое солдат с автоматами. У каждого из них было переговорное устройство. Все так, как на охраняемых объектах.

От ворот к главному зданию вела широкая двухкилометровая дорога, по левую сторону которой высились длинные стандартные двухэтажные дома. Раньше в них жил обслуживающий персонал санатория, а часть использовалась для отдыхающих среднего и низшего рангов. Более высокопоставленные гости отдыхали в люксах главного здания. Теперь на углу у каждого дома стоял грибок, возле которого расхаживал часовой. На спортивной площадке у волейбольной сетки, голые по пояс, но, как принято в этих случаях в армии, в сапогах, играли солдаты. Возле кафе сновали сержанты и младшие офицеры. Из дверей магазина то и дело выходили, нагруженные авоськами «офицерские» жены. Далее стояла, готовая отправиться в путь, колонна из пятнадцати ЗИЛов, крытых брезентом, которую тоже охраняли часовые.

На площади у самого штаба стояло с десяток легковых машин, шоферы которых, собравшись в кучку, шпарили анекдоты.

– Ну как? – обернулся ко мне Паскевич.

– Не много ли легковых машин? Такое их число у штаба соответствует, пожалуй, дивизии. А так – довольно натурально. Особенно хорошо ты придумал с «женами». Что они тащат в авоськах?

– Кирпичи, наверное!

– Сколько людей ты задействовал?

– Почти всех.

Мы поднялись на крыльцо и вошли в вестибюль. У входа за столом сидел дежурный лейтенант с красной повязкой на рукаве. На столике стоял телефон.

– А это откуда? – указал я на телефон.

– А ты сними трубку. Я снял. Сейчас же послышался женский голос: «Коммутатор!»

– Это главный сюрприз! Но из своего кабинета ты теперь можешь позвонить домой. Сейчас там ставят телефон. Наверное уже поставили.

– Та-а-а-к!

Я еще раз оглядел вестибюль. Лестница, ведущая на второй этаж, была покрыта ковровой дорожкой. По ней вверх и вниз сновали офицеры и девушки с папками в руках. Девушки были одеты одинаково – в черные юбки и белые блузки.

На втором этаже находилась приемная и мой кабинет. Мы вошли. Пол приемной был устлан толстым ковром. У самой двери кабинета, за столом, заставленным телефонами, сидел молодой капитан с аксельбантами.

– Твой адъютант! – представил мне его Паскевич. Тут же поодаль, за другим столом сидела миловидная секретарша и что-то печатала на машинке. В креслах вдоль стен, у окон, завешанных прозрачными шторами, сидело несколько человек в форме и гражданской одежде.

– Это «посетители» на прием, – пояснил мой спутник.

Мы прошли в кабинет, дверь в который предусмотрительно открыл мой «адъютант».

За длинным столом, стоящим торцом к большому письменному, сидело несколько человек в форме. Здесь были наши «поляки» и еще один генерал, лицо которого показалось мне знакомым.

– Кандыба? – наконец узнал я его.

– Никак нет! Генерал Павлов, – ответил он, подавая руку.

– Едут!!! – сообщил вошедший адъютант. Итак, камуфляж вступал в главную фазу. Я сел за стол. «Генерал Павлов» подошел к висящей на стене карте и стал делать «доклад». Его голос, низкий и громкий, должен был приглушенно доноситься в приемную. Зазвонил телефон.

Я снял трубку и услышал голос Алексея.

– Уже пришел?

– Сидит в приемной.

– Я буду звонить, а ты только слушай и отдавай распоряжения.

Я повесил трубку. Мы еще выждали десять минут. Затем «совещание» закончилось и участники его во главе с генералом Павловым покинули кабинет. Вместе ними ушел и Паскевич. Через приоткрытую дверь я слышал как он, словно со старым знакомым, обменялся приветствиями с Голубевым.

Через минуту вошел адъютант. Я кивнул ему головой.

– Президент ждет вас!

Вошел полковник. Я встал из-за стола и, выйдя ему навстречу, сделал ровно три шага, предоставляя ему пройти остальное расстояние.

– Рад вас видеть, полковник! Прошу, – указав ему кресло, я сел напротив, подчеркивая неофициальный характер встречи.

– Ну, как охота? – поинтересовался я.

– Благодарю, прекрасно! Мы убили лося.

– Да, в этом году их стало больше. Вы, – я принял озабоченный вид, – ни в чем не нуждаетесь? Как вас устроили?

– Все очень хорошо. Благодарю вас. Я непременно доложу командующему о теплом приеме, которым вы меня удостоили.

Он явно хотел перейти к делу, но я притворился что не понял намека.

– Как вам понравилось наше хозяйство?

– Я поражен! Прекрасные стада и посевы. Как вам удалось избавиться от нашествия собак?

– Мы их перестреляли.

– Мы их тоже стреляли, но пока особого результата не видно. Возможно, ваш регион меньше пострадал от эпидемии? – бросил он первый камень.

«Тут главное – не промахнуться и постараться утвердить его в этом мнении, но так, чтобы он заподозрил, что я стараюсь это скрыть».

– Как не пострадал? Некоторые районы области понесли большие потери. А у вас?

– У нас тоже, – он хотел мне также внушить мысли о своем относительном благополучии. – Общая беда должна способствовать объединению усилий в восстановлении организации общества.

– Несомненно.

– Что я могу передать главнокомандующему? – теперь он назвал своего начальника уже главнокомандующим, тем самым дав заявку на признание руководящей роли того в предлагаемом объединении.

– Самые добрые мои пожелания!

– Мне поручено договориться с вами о координации действий и уровне взаимных отношений, – решил он, что называется «взять быка за рога».

– Я думаю, мы пока ограничимся взаимным обменом наблюдателей с приданными им средствами связи.

Это был рискованный шаг. Если он согласится, то значит, что наш камуфляж где-то дал трещину. Я внутренне напрягся. Это не ускользнуло от его внимания. Но он принял мое волнение по-своему.

– Решение таких вопросов не входит в мои полномочия.

– Почему? В письме командующего вашей частью подтверждаются ваши полномочия вести переговоры по всем вопросам, представляющим взаимный интерес. Мне кажется, что обмен такими наблюдателями был бы существенным шагом к нашему сближению и со временем – объединению, – демонстрируя свое разочарование, я ликовал.

Полковник побледнел:

– Если это является вашим главным условием, то я доложу командующему.

– Непременно. Постарайтесь его убедить в целесообразности такого шага. Кстати, почему вы не откликнулись на первые наши предложения вступить в контакт?

– Первые? Какие?

– Мы выслали к вам двух ваших солдат, случайно освобожденных нами от бандитов. С ними мы передавали вам волну радиоприема.

– К нам они не дошли. По-видимому, погибли в пути, – солгал полковник.

– Странно. Мы доставили их почти к вашей базе, – добил я его.

Полковник молчал. Я вытащил трубку, набил ее и закурил.

– Курите.

– Спасибо, – он вытащил сигарету и стал разминать ее.

Он явно хотел что-то спросить, но не решался. «Сейчас он спросит про „поляков“, – решил я и поспешил его предупредить: