Гонки с дьяволом

– Что, Акимыч, – крикнул он леснику, – все еще злишься на меня?

Лесник отвернулся и отрешенно махнул рукою, как бы говоря: «ну что с тебя взять!»

– Да, ей богу же, прошлый раз случайно! – начал оправдываться Паскевич.

– Это как же случайно? – лесник пришел в негодование. – Самку от самца отличить не можете? А бабу от мужика отличаете? Или вам и здесь все одно?

Последняя реплика не входила в первоначальный сценарий. Вся эта стычка в лесу между лесником и Паскевичем была задумала только для того, чтобы незаметно познакомить Голубева с нашим «генералом». Однако одна мысль о том, что кто-то может на охоте застрелить лосиху привела Ивана Акимовича в ярость и он уже понастоящему рассердился на Паскевича. Тем более, что за Александром Ивановичем уже числились некоторые грешки в несоблюдении установленных у нас жестких ограничений в охоте. Отстрел лосей был у нас пока категорически запрещен и вынужденная необходимость совершить «политическое убийство» сохатого ради «высокого гостя» сильно подпортило настроение нашему леснику. И теперь он изливал гнев на Паскевича. Паскевич, сбитый с толку нарушением «сценария», покраснел от незаслуженной обиды.

– Но-но, Акимыч! Не забывайся! – строго прикрикнул он на лесника.

Но Акимыча уже было трудно остановить. Он отпустил еще пару колких замечаний по поводу Александра Ивановича и под конец пообещал нажаловаться на него самому Президенту.

– Жалуйся! – Паскевич оскалил зубы и вытянул коня плеткой.

Тот присел от неожиданности, сделал скачок в сторону, чуть не сбив лесника.

– Вот антихрист! – прошипел тот ему вдогонку. Но Паскевич уже не слышал его и скакал, пригнувшись к гриве лошади. Полковник не спускал глаз с удаляющегося всадника.

– Отчаянный! – восхищенно произнес он. – Как сидит в седле! Видна военная косточка.

– Ну, Александр Иванович – потомственный военный. Он прямой потомок знаменитого графа Паскевича, – сообщил Алексей.

– Что вы говорите?! – воскликнул полковник, – мне надо с ним обязательно встретиться и поговорить. Вы знаете, я ставлю Паскевича в один ряд с Суворовым.

– Вы не преувеличиваете? – засомневался Алексей, который, впрочем, был полным профаном в истории военного искусства.

– Нисколько. Граф был замечательным тактиком, стратегом и даже, я бы сказал, дальновидным политиком. Не его вина, что оружие русской армии накануне Крымской войны оказалось хуже, чем у союзников. Если бы наши ружья били с такой же дальностью, как и английские, Паскевич утопил бы англичан и французов в Черном море как паршивых котят.

– История не знает сослагательного наклонения, – напомнил Алексей.

– К сожалению! Тем более, в настоящем нельзя делать ошибок. Особенно в таких экстремальных условиях, как сейчас. Иногда, казалось бы, мелочь приводит к далеко идущим последствиям. Нам бы с вами объединиться, – начал было полковник.

Но Алексей не дал ему договорить.

– Здесь мы простимся, – он остановил коня, – желаю удачной охоты. Завтра вас примет Президент и вы обо всем с ним поговорите. – Акимыч! Береги гостя! – строго предупредил он лесника. – За своих солдат не беспокойтесь. Их взяли сегодня на рыбалку. К вашему возвращению будет отличная уха!

Полковник поблагодарил и они расстались. Проехав метров пятьсот, Алексей встретил всадников и кивнул им в сторону, куда удалились лесник со своим спутником. Где-то километрах в пяти к северу ухнула пушка, затем еще и еще. Канонада продолжалась около часа. Затем все стихло. Алексей к этому времени был уже дома.

– Вот я и говорю, – жаловался, между тем, Акимыч полковнику, – ежели ты генерал, то должен своим поведением пример подавать подчиненным. Он покосился на полковника, – ведь верно я говорю? А?

– Конечно! – подтвердил полковник.

– Вот то-то! А то, что получается? Непорядок! Ежели все начнут лосих стрелять, то что будет? Запустение и непотребство в природе. Я вот считаю, что бабу завсегда беречь надо. Какая она не есть баба – лосиная или там человеческая. Баба она завсегда – баба… Хранительница жизни. Вот ты, видно, человек образованный. Скажи мне, когда на Русь татары нападали, чего они с собою назад брали с Руси? Ну там золото и всякое добро. Но не в том дело. Баб они наших угоняли. Для чего? А для того, чтобы корень свой укрепить, а наш подорвать. Или вон я читал в газетах, перед самой этой катастрофой, что повадились к нам ездить всякие там иностранцы, белые и черные… Жениться, значит, потому что русская баба вроде бы самая терпеливая и все вынесет. Я бы, мил человек, этим бы иностранцам… Скажу я тебе: народ, который не бережет своих женщин – хиреет, как олень, у которого глисты завелись в кишках. Красивая жинка это, я скажу, дар Божий. – Лесник на минуту задумался и продолжал:

– Вот Природа… кто она?

– Как кто? – не понял тот.

– Ну кто? Не знаешь? Так я скажу: природа – это женщина и женское ее начало – наипервейшее свойство…

В этот момент до них донесся звук отдаленной артиллерийской канонады. Полковник остановил лошадь и прислушался. Лесник слез со своей кобылы, вытащил кисет и трубку, набил трубку, раскурил и зло сплюнул.

– Это часто? – осведомился его спутник, тоже слезая с лошади.

– А ну их! Малохольные! – с раздражением бросил лесник. – Дорвались, собачьи головы. Теперь всю дичь в округе распугают. Ну чего палить? Снарядов им не жалко, а то что в лесу потом воронок, да деревьев поваленных, – он крепко выругался и дернул за повод ни в чем не повинную кобылу.

Та, не ожидая такого обращения, присела на задние ноги и испуганно храпнула, брызнув слюною.

– Напрасно вы их так ругаете, Акимыч, – мягко упрекнул его полковник, – солдат надо учить, иначе какие это солдаты.

– Учить? Против кого учить? Да их пахать землю надо учить, а не воздух пакостить. Лбы здоровые, а толку от них никакого. Вместо того, чтобы автоматами играться, к работе руки бы приложили. Вон сколько земли вокруг стосковавшейся. Земля она, как баба, ласку да труд любит. Ну ладно, поехали.

Глава XXXII

КАМУФЛЯЖ. «РАЗРЕШИТЕ ВЗГЛЯНУТЬ»…

Паскевич явно переборщил. В таких случаях, мы, друзья, знающие его характер и любовь к эффектам, говорили: «Фантомас разбушевался». На этот раз он разбушевался всерьез и я стал опасаться, что наш, так хорошо начавшийся камуфляж раскроется. Что за этим последовало бы – не вызывало сомнений. Конечно, не могло быть и речи о подчинении бредовым планам выживших из ума генералов. Мы могли бы переселиться дальше и уйти от столкновения. Свободное пространство позволяло это сделать, но жаль было бросать налаженное хозяйство, припасы. Вооруженное же столкновение неизбежно должно было закончиться нашим поражением, принести большие жертвы.

Кто-то сказал, что полководец должен быть то львом, то лисицей. Нам предстояло рядиться в лисью шкуру, но так, чтобы из-под нее выглядывал львиный хвост. Пусть нас заподозрят в хитрости, коварстве, но только не в слабости! Надо было вести такую игру, в которой наша «сила» обнаруживалась бы противником невзначай, по упущению. Поэтому я с некоторым неудовольствием и тревогой наблюдал за деятельностью Паскевича.

Еще прошлой осенью, когда стало известно о существовании армейской группы и о том, что ее командование засекло наше расположение, мы решили, на случай такой инспекции, использовать для камуфляжа пустующий санаторий «Лесная сказка» и приспособить его внушительное центральное здание под «штаб» или, как говорил Фантомас, под «президентский дворец». Свое место по сценарию я должен был занять там утром.

Уже в седьмом часу под окном раздался гудок автомобиля. За рулем черной «Волги» сидел Вася. Рядом с ним, на переднем сидении, находился Александр Иванович в своей генеральской форме. Два дня назад в Совете разгорелся спор о том, сколько рядов колодок должно красоваться на груди нашего генерала. Учитывая его сравнительно молодой возраст, решили ограничиться тремя, хотя сам Паскевич настаивал на шести.