Начало

— Григорий Петрович. — Поздоровался проходивший мимо сотрудник. Григорий кивнул в ответ, не глянув на лицо человека — весь в плену печальных мыслей был. А! К чёрту. Не зачем портить себе настроение воспоминаниями о прошлом. — Товарищ майор. — Это дежурный, все у него товарищи. Пожилой он, всю жизнь «товарищ» людям говорил, привык уже.

— Семён, это кто у тебя там? — Майор кивком показал на клетку обезьянника.

— За драку задержали. Начальник СКМ просил подержать до утра. Зачем не сказал.

Из-за стальных прутьев решётки, мрачно пялились две пары колючих глаз. Здоровые лбы…, может Семёна попросить, пусть запряжёт одного, что бы за ночь кабинет отдраил? Майор с сомнением посмотрел на задержанных. Здоровые лбы. Как бы чего не откололи. Взгляд задержался на третьем задержанном. Лежит на полу, в луже крови.

— Это опера его так?

— Не, эти двое.

— А, понятно. Живой хоть?

— А бес его знает. — Ответил дежурный и снова в газету уставился. — К утру не очнётся, вызовем скорую.

Майор кивнул, правильно, чего зря людей гонять? Подумаешь, сердечная недостаточность у человека. Ну, вскрытие точно недостаточность выявит. Обезьянник он ведь заколдованный — там все умирают только и исключительно от сердечной недостаточности. А, нет, не все, помнится в прошлом году от язвы желудка кто-то…, а, так это не в обезьяннике…, даст бог памяти — точно! Это у оперов в кабинете помер от язвы. Открылась неожиданно и помер. От неё же у парня лицо распухло как арбуз и фиолетовым стало по той же причине. Ну а отчего ещё? Больше не от чего было естественно. Просто очень запущенная язва на почве алкоголизма — врут родственники, что он не пил совсем, не хотят память своего родственника алкаша очернять. Вот. Сказали им баранам — язва, а они не верят…, расследование требовать стали, в прокуратуру пошли, дети прям. Наряд оперов в гости съездил и сразу свою ошибку поняли. А нечего катить бочку на родную, нищую, голодную милицию!

Майор вышел на стоянку и нажал кнопку на брелке. Его мерседес приветливо мигнул фарами.

— Эх, хорошо жить! А хорошо жить ещё лучше! — Майор с улыбкой стал открывать двери машины. Всегда она так на него действовала, успокаивающе. Ладная машинка. Вот умеют же делать!

А наши как сделают, так и не понятно, толи новая модель трактора, толи тренажёр для садо-мазо.

Втянув объёмистое пузо, майор уселся за руль. Нежно его погладил. Повернул ключ в замке зажигания и нажал газ. Машина мягко тронулась, двигателя почти не слышно — лепота! На панели игриво мигают разные лампочки — и плевать, что он не знает, зачем они, главное что красиво, глаз радует. Правда, вот там, в углу, когда красный огонёк горит, это значит плохо — бензин кончается. А остальные просто красиво мигают. Хорошая машина. Салон изящненький, аристократический даже.

Майор погладил приборную панель свободной рукой и с улыбкой прошептал.

— Моя прелесть. — Настроение не испортилось даже после воспоминания о той сумме, которую пришлось отвалить за эту машину. Он тогда впервые за пять лет, с искреннем нетерпением ждал зарплату! Ужас. Не мог концы с концами свести, даже жалование милицейское пришлось по копейкам считать. Но оно того стоило. И страховочка есть теперь и машинка эта глаз радует…

Он едва не поехал сразу домой. Поворот пропустил. Матюгнувшись, но беззлобно, майор развернулся и поехал обратно к пропущенному повороту. Нужно забрать реальную, основную зарплату. Да и посмотреть, как там дела идут, тоже пора бы уже. Нагоняй выписать сволочам этим — совсем работать не хотят! Зря что ли группу чеченца Мамедова всем УВД ловили? Опера вон все кулаки стёрли, пока собирали доказательную базу для следствия. По семь потов сошло. Что осталось от бригады Мамедова, поделили по братски. Ему вот ресторанчик этот, нач отдела разрешил взять. Ну, не Рокфеллер конечно, не Прохоров даже, но тоже уже и не быдло какое. Считай свой бизнес. Главное удобно очень. Не надо там налоги всякие изучать, персонал, всю другую фигню. Просто денюжку забирай, да всяких санинспекторов и прочую голодную нечисть отпугивай. Майор умел вести дела и считал себя солидным бизнесменом. Ну а как же? Ведь под его чутким руководством ресторан процветал! Вон, в прошлом месяце, сколько прибыли они получили — налог ему заплатили и вот уже полный евроремонт в квартире. Жена радуется, детишки счастливы. Но вот на техобслуживание машины тогда не хватило. А ресторан не обеднеет. Подумаешь, в два раза налог увеличил — у них сейчас бизнес в гору идёт. Никто ж не трогает, ни кто не достаёт. Благодарны, должны быть. Ноги ему целовать должны, что он только в два раза налог поднял.

Машина остановилась, майор достал сигаретку, парламент естественно, что он быдло какое курить всякие примы и балканки? Нормальный табак, для такого выдающегося офицера должен быть. В обще, пора бы уже в жалование отдельной графой внести — производственные расходы, например. На обеды, значит, на сигареты, на проституток…, хотя нет, это, пожалуй, перебор — женатые многие. Посмотрит жена в табель, а там за пользование проститутками солидная сумма. Скандал обязательно будет. А зачем такие сложности? Не, лучше по старинке, к оперативнику по проституткам, в его бордельчик на субботники ездить. Бесплатно, хорошо обслуживают, жаль, что только раз в неделю…, жмот всё-таки Петренко. Сразу видно — хохол. И сало любит. Правда, говорят, что по батюшке он Каупфманн. С двумя «н» — еврей, в общем. Понятно всё с ним…, ух, какая девочка выходит из ресторана, персик! Правда, молодая совсем…, вот что она такая молодая? Гадина. Ладно, пора на выход, забираем налог, и домой, борщеца с икоркой, водочки рюмочку да спать…

— Здравствуйте. — Сказал кто-то, едва он вышел из машины. Майор аж подпрыгнул с испугу. Глянул направо — никого. Налево — ох ты мать моя женщина! Какой кошмар. Девчонка, волосы размалёваны, платье не платье, комбинезон какой-то прям всё обтягивает, вээээ. Проститутка, панк, хиппи? А, один чёрт — у них у всех одно поведение. Исключительно лёгкое.

— А ну пошла отсюда шалава! — Рявкнул майор, помня, что он солидный бизнесмен и в его ресторане таких прошмандовок, быть просто не должно. Даже на пушечный выстрел. Ещё испортит репутацию приличного заведения и приличных господ, что тут кушают.

— Григорий? — Будто не заметив его слов, проговорила девица. Фу, у неё ещё и линзы красные. А ведь молодая совсем! До чего молодёжь испортилась, смотреть противно!

— Не твоего ума дело. Вали сказал. — Майор повернулся, расправил плечи и…

— Ты чё пидор оглох? — Прошипела девица ему в спину. — Как тебя звать гнилос опущенный?

— Чё??? — Взвыл зычным басом майор и медленно развернулся. Крупное лицо пошло красными пятнами. — Ты чё сказала тварь? Ты кому это сказала паскуда???

— Жирному и охеревшему чмошнику. — Ответила девица, хрупкая, мелкая и жутко наглая. — В падлу имя назвать? Короче, резко сказал, кто ты и…

— Иэх! — Широко размахнувшись, майор влепил наглой хиппи пощёчину. Заслужила. Ещё б её родителей найти, да в отдел да хорошенько из них пыль выбить, за то, что такую гадость воспитали! Она ему в дочки годится, а так себя ведёт, так одевается!

Почему-то, он не попал. Ладонь шмякнулась о бок машины. Мерседес вздрогнул, но стоически снёс не заслуженную оплеуху. А девица пропала. Сбежала что ли? Хм. Правильно. Пусть бежит, нечего портить репутацию приличного заведения.

— Григорий. — Сказали слева. Майор развернулся. Вот она, девица эта. Стоит на обочине и! Он хлопнул себя по карману — нету! У неё в руках его удостоверение! — Того нашла значит.

— Ну ты сучка допрыгалась! — Взревел майор. — Ну-ка стоять. В отдел поедем. До выяснения. Отдам тебя сучку драную операм на ночку. Посмотрим как ты к утру зап…

Она подошла ближе, а он не смог пошевелиться. Мысли быстро растворялись. Вскоре он не помнил, зачем приехал. Ему что-то засунули в карман, но ему было всё равно. Майор смотрел на серый асфальт и с огромным удивлением думал о том, что никогда не замечал, как сложна и невероятно прекрасная структура обычного мокрого асфальта…, вот бы увидеть его снова, потом…, но нет, не получится. Он должен уйти. Его время пришло. Бог призывает его к себе. Он должен идти прямо сейчас, не медля ни секунды. Там будет свет, там будет прекрасно и вечная нега. Его ждут ангелы, Господь, вкусная еда и две тысячи девственниц — он должен предстать пред ним и получить сполна за свою нелёгкую праведную жизнь. Скорее, скорее! Да что же эта застёжка на кобуре такая трудная? Ну, отстёгивайся уже! Нужно спешить! Ох, наконец-то. Передёрнуть затвор, сейчас, сейчас Господь мой Бог и Ангел его Архангел Михаил, я уже готов, ещё секундочку, сейчас, сейчас…