Страница 78 из 194
Итальянские летчики, танкисты, артиллеристы и, в особенности, парашютисты отличались достаточно высоким моральным духом, чего нельзя было сказать о пехотинцах, составлявших в 1942 году основную часть итальянского воинского контингента за рубежом общей численностью 1,2 миллиона человек. Как это уже стало ясно в начале войны, итальянцы неплохо сражались, если ими командовали умелые офицеры и если их адекватно готовили, вооружали и кормили, однако такие условия стали редкостью на последней стадии войны в пустыне. Некоторые итальянские подразделения, как, например, небольшая, но целиком состоявшая из добровольцев дивизия десантников-парашютистов «Фольгоре» («Молния») или танковая дивизия «Ариете», вели себя более чем достойно в сражениях. Роммель говорил о танкистах «Ариете»: «Мы всегда требовали от них практически невозможное, и они делали это». Однако некоторые итальянские пехотные формирования не могли переносить длительные обстрелы и бомбежки и начинали задумываться о сдаче в плен. Нехватка еды тоже негативно влияла на итальянцев, а под Эль-Аламейном эта проблема касалась всех. «Свежее мясо появлялось лишь в тех редких случаях, — писал один историк Эль-Аламейна, — когда какой-нибудь верблюд сдуру забредал в «огороды дьявола», подрывался на мине или подходил к передовой достаточно близко, чтобы его можно было подстрелить»[650]. Вдобавок ко всему итальянские танки были слишком легки и ненадежны, во время движения радиосвязь почти не работала, а артиллерия на расстоянии свыше пяти миль обычно промахивалась[651].
«Перед нами отважный и искусный противник, — говорил Черчилль о Роммеле в палате общин 27 января 1942 года. — И, должен сказать, несмотря на войну, великий генерал»[652]. (Черчилль в 1900 году хвалил и буров за воинскую доблесть.) Роммель поднимал боевой дух итальянской пехоты тем, что располагал ее поближе к отборным немецким частям. К примеру, итальянская дивизия «Болонья» размещалась рядом с элитной бригадой парашютистов генерала Германа Рамке, а дивизия «Тренто» перемешивалась с 164-й (Саксонской) легкой дивизией. Так же поступал перед сражением и герцог Веллингтон, помещая закаленные в битвах британские полки среди бельгийских и голландских подразделений сомнительной боеготовности.
Исключительное значение для предстоящего сражения имело воздушное превосходство. Союзники добились его еще перед битвой у Алам-эль-Хальфы, а ко времени второго сражения при Эль-Аламейне оно превратилось в почти полное господство в воздухе. Монтгомери подключил штаб вице-маршала авиации Артура Конингема к собственному штабному командованию, и хотя впоследствии отзывался о Конингеме не слишком лестно, оба командующих в то время отлично ладили друг с другом. «Дезерт эр форс» (ДАФ — военно-воздушные силы в пустыне) могли выставить 530 самолетов, а люфтваффе — 350, но воздушное соединение союзников обладало еще одним несомненным преимуществом: за время сражения оно совершило 11 600 вылетов, а люфтваффе — всего лишь 3100.[653] Тогда ДАФ состояли из девятнадцати британских, девяти южноафриканских, семи американских и двух австралийских эскадрилий, и некоторые из них уже получили «спитфайры», начавшие поступать в Африку с марта. К сентябрю 1942 года в Африке появились и 1500 американских самолетов, хотя Соединенные Штаты пока еще не участвовали в наземных операциях. Таким образом, перед вторым сражением при Эль-Аламейне соотношение сил в воздухе было пять к одному в пользу союзников[654].
Ко времени второго сражения при Эль-Аламейне в полной мере начала сказываться производительная мощь Америки, разгневанной и пробудившейся после Пёрл-Харбора. В период между декабрем 1941 года и сентябрем 1942-го англо-американский альянс отправил на Средневосточный театр войны 2370 одномоторных истребителей, за это же время все немецкое производство составило лишь 1340 машин, и только четверть их выпуска могла поступить в этот регион[655]. Гитлер очень скоро почувствовал последствия объявления войны Соединенным Штатам. «Тот, кому приходится сражаться даже самыми современными видами оружия с противником, обладающим полным господством в воздухе, — писал Роммель, — уподобляется дикарю, борющемуся против современных европейских армий, испытывающему те же трудности и имеющему такие же шансы на успех… Скоро мы столкнемся с абсолютным воздушным господством Королевских военно-воздушных сил». Прошли те времена, когда «мессершмитты» Me-109 господствовали в небе Ливии и безнаказанно сбивали «томагавки» и «харрикейны». Роммель признал необходимость «строить нашу оборону так, чтобы свести до минимума эффект британского воздушного превосходства»: «Мы не можем более полагаться лишь на наши моторизованные силы и их мобильность… Мы должны уметь воевать и на полевых позициях»[656]. Роммель по привычке пишет о РАФ (Королевских ВВС), а не о ДАФ и о «британском», а не «союзном» воздушном превосходстве. Но победу при Эль-Аламейне в конечном счете одержали не только британцы, а представители всей Британской империи, действовавшей по-прежнему в одиночку (несмотря на американские самолеты и танки «шерман»). XXX корпус Оливера Лиза, например, состоял из 51-й шотландской дивизии генерал-майора Дугласа Уимберли, 9-й австралийской дивизии генерал-майора Лесли «Минга Беспощадного» Морсхеда, 2-й новозеландской дивизии генерал-майора Бернарда Фрейберга, 1-й южноафриканской дивизии генерал-майора Дэна Пинаара и 4-й индийской дивизии генерал-майора Франсиса Тьюкера. Лучшего представительства империи не придумать. Отсутствовали лишь канадцы, и только потому, что 3400 канадцев бессмысленно погибли при высадке в Дьепе двумя месяцами раньше.
Южнее хребта Рувесайт генерал Хоррокс командовал позициями, которые занимали в основном британцы: 50-я дивизия уроженцев севера Англии генерал-майора Джона «Кратера» Николлса, 44-я дивизия (графств вокруг Лондона) генерал-майора Гектора Хьюза и 7-я бронетанковая дивизия генерал-майора Джона Хардинга, прозванная «Крысами пустыни» из-за того, что на танках были изображены африканские тушканчики. Но там же располагались и два соединения, не имевшие никакого отношения к Британскому Содружеству или империи: бригада «Свободной Греции», окопавшаяся на самом хребте, и бригада «Свободной Франции» генерала Мари Пьера Кёнига, заполнившая промежуток между 44-й дивизией и Каттарской впадиной. Многонациональный состав войск опровергает расхожее представление о сражении при Эль-Аламейне как о битве британцев с немцами. Роммель, например, всегда отмечал новозеландцев как лучших бойцов 8-й армии.
По плану Монтгомери, именно войскам Содружества — Австралии, Новой Зеландии и Южной Африки — вместе с 51-й шотландской дивизией предстояло прорвать за первые два дня оборону Оси и открыть проходы в минных полях для 1-й бронетанковой дивизии генерал-майора Реймонда Бриггзаи 10-й бронетанковой дивизии генерал-майора Алека Гейтхауса. Монтгомери наметил «шверпункт» не на прибрежной дороге на северном фланге и не у Каттарской впадины на южном крыле, как это обычно делалось последние два года почти во всех сражениях, а в самом центре предстоящей битвы. Как и в других своих замыслах — навязать Роммелю решающее сражение и перейти к военным действиям на истощение, — и в данном случае Монтгомери поступил нестандартно и дальновидно. Майкл Карвер, воевавший с ним в Западной пустыне, позднее писал: «Его намерения могли дорого обойтись, и они, хотя казались прозаическими, гарантировали победу, а тогда победа была важнее всего. 8-я армия располагала ресурсами для того, чтобы выиграть такое сражение, в то время как Танковая армия (Роммеля) их не имела. Сам Монтгомери обладал решимостью, волей и жесткостью, всеми качествами, необходимыми для победы в сражении»[657].
Аламейнский успех Монтгомери нисколько не умаляется его двукратным превосходством в артиллерии и численности войск и четырехкратным преимуществом по танкам. Со времен Наполеона среди военных специалистов прочно утвердилось мнение: для того чтобы добиться победы, нападающий должен иметь трехкратное превосходство над противником. Один из офицеров Монтгомери, военный историк Питер Янг указывал: «Если британский генерал сумел провести свою армию через рубеж атаки, пользуясь численным преимуществом, то он достоин только похвалы, а не порицания!»[658].