Руна смерти

К осени сорок третьего года, наступая с юго-востока на северо-запад по Апеннинскому полуострову, англо-американские войска уперлись в так называемую линию Густава – хорошо укрепленную линию немецкой обороны, протянувшуюся от залива Гаэта в Тирренском море до Адриатического побережья. Здесь, примерно в центре голенища итальянского «сапога», немецкая группа армий «Ц» под командованием фельдмаршала Кессельринга намеревалась стоять насмерть. Вблизи одного из ключевых пунктов немецкой обороны как раз и оказался древний монастырь, известный своими культурно-религиозными ценностями, основой которых была уникальная семидесятитысячная библиотека. Монастырь, стоявший на холме, господствовал над всей округой и при желаний мог быть использован немцами в качестве прекрасного оборонительного укрепления.

Однако Гитлер, внимательно следивший за событиями в Италии, собирался не столько воспользоваться прочностью стен аббатства Монте-Кассино, сколько славой его сокровищ, известных всему католическому миру. Немецкая контрразведка всячески давала понять союзникам, что монастырь будет включен в оборонительную систему линии Густава в качестве крепости, чтобы вынудить их прибегнуть к его бомбардировкам. Иначе взять эту цитадель, не положив у ее подножия половину армии, было просто невозможно. И союзники поверили. Они считали, будто в монастыре сосредоточен двадцатипятитысячный немецкий гарнизон, что на самом деле совершенно не соответствовало действительности. Немцы расположили поблизости лишь один наблюдательный пункт. Да разместили в пещерах у подножия холма склады боеприпасов.

Замысел фюрера, подсказанный ему, по всей видимости, рейхсминистром пропаганды, был прост. Как только на крыши аббатства обрушатся первые американские и британские бомбы, пронзительный голос доктора Геббельса возвестит на весь мир об еще одном злодеянии западных варваров, посягнувших на святыни и реликвии всего христианского мира.

10 сентября начались бомбардировки расположенного рядом городка Кассино. А к октябрю должна была дойти очередь и до самого монастыря. Но как раз в это время некий подполковник Шлегель, командир ремонтной службы танковой дивизии «Герман Геринг», чье хозяйство располагалось неподалеку от стен аббатства, не то по просьбе монахов, не то предложив им помощь по личной инициативе, начинает и в течение трех недель успешно вывозит на грузовиках своей службы все книги, рукописи, картины, резные деревянные скульптуры и прочие ценности. По дороге № 6 всё это сначала увозится на север и через некоторое время благополучно попадает в руки итальянских властей и церкви. И самое интересное в этой истории то, что ни начальник дивизии, ни командование люфтваффе, ни Кессельринг, ни, наконец, сам Герман Геринг ничего не знали об этой гуманитарной спасательной операции.

Правда, факт вывоза не остался не замеченным союзниками. От монахов или кого-то из местного населения они что-то узнали, сфотографировали с самолета отъезжающие от стен монастыря груженые немецкие машины и громогласно объявили по радио на Южную Италию, что немцы грабят их достояние. В этой радиопередаче, обращенной к населению и итальянским патриотам, они призвали не дать тевтонским варварам, оскверняющим их церкви, похитить святыни Монте-Кассино. Так благородный поступок немецкого оберстлейтенанта был расценен как мародерство,

Конечно, когда древние книги и почерневшие от копоти веков скульптуры прибыли в хранилища Ватикана, шум поутих. Но эту радиопередачу, кроме сицилийцев и неаполитанцев, прослушали и кое-где в Германии. В частности в IVдепартаменте Главного управления имперской безопасности, которым с 1935 года руководил Генрих Мюллер. Начинается разбирательство, перерастающее в скандал. Лишенный своих сокровищ монастырь теперь можно бомбить хоть до полного сравнивания его с холмом, что, кстати, уже дважды имело место в его долгой и бурной истории.

В Рим к Кессельрингу немедленно вылетает генерал пехоты Бургдорф, тот самый, который год спустя привезет Роммелю ампулу с цианидом. Одновременно на фронт к танкистам Геринга отправляется группа гестаповцев с целью ареста подполковника Шлегеля и проведения дознания. Но Кессельринг оказывается вроде бы ни при чем, а за благородного Шлегеля вступаются все, от дивизионного командования до аббата монастыря и Ватикана. Помог своему подчиненному, возможно, и Геринг, просто не захотевший отдавать его в руки СС. В итоге гестаповцы уезжают ни с чем, и Геббельсу не остается ничего другого, как объявить на весь мир о бескорыстном спасении святынь христианства, сознательно осуществленном германской армией даже в ущерб качеству своих оборонительных позиций.

Казалось бы, на этом можно было поставить точку.

Но вот в конце ноября оберштурмфюрер СС Вилли Юлинг в сопровождении двоих помощников вылетает на Итальянский фронт с заданием уже по-тихому накопать в монтекассинском деле что-нибудь такое, что позволило бы рейхсфюреру воткнуть это в виде длинной занозы в жирную задницу рейхсмаршала. В том, что Геринг, этот известный всему миру крохобор и любитель драгоценностей, этот собиратель картин и замков, поживился и здесь, Гиммлер почти не сомневался. И даже если это не так, не будет ничего зазорного в том, чтобы создать у фюрера такую видимость. Пусть ненавязчиво, пусть прозрачно, но намекнуть ему еще раз (как известно, вода камень точит), что вместо того, чтобы защищать Германию от вражеских бомб, наци номер два в ущерб планам фюрера греет руки везде, где только можно.

Понимая, что такие задания выпадают далеко не каждому Юлинг, сидя в пассажирском салоне «хейнкеля», обдумывал на подлете к посадочной полосе римского аэропорта Дель Убе план дальнейших действий.

Но уже в Риме его ждала неожиданно скорая удача. В Вечный город он прибыл в строгом гражданском костюме, светло-сером пальто и шляпе под видом сотрудника имперской палаты изобразительного искусства с документами, подписанными не только ее главой Адольфом Циглером, но и самим Гебельсом. Он был принят парой кардиналов, побеседовал с главным смотрителем церковных ценностей и утвари собора Святого Петра и даже умудрился осмотреть часть старых книг и рукописей из осажденного аббатства, которые еще не были распакованы. Благодарные немцам священники и монахи ничего не скрывали от молодого ученого и искусствоведа. И уже на второй день пребывания Юлинга в Риме вдруг совершенно неожиданно выясняется, что часть монтекассинской библиотеки, примерно тысяча бесценных томов древних философов и раннехристианских богословов, пропала. Она то ли по недосмотру не была вывезена из аббатства, что совершенно невозможно в отношении книг такой исключительной ценности, то ли была отвезена в другое место, то ли… Но о третьем варианте не хотелось и говорить. С примерной описью пропавших раритетов Юлинг мчится в монастырь, на самых подступах к которому по ту сторону линии Густава стоят 5-я американская и 8-я английская армии (а с ними невообразимый сброд из индийских, новозеландских, южноафриканских, французских и даже трех польских дивизий).

Под видом всё того же работника имперской культуры он в башне Святого Бенедикта выясняет у аббата Диамаре, что содержащиеся в описи фолианты были отправлены такого-то числа в двенадцатой по счету машине. В записях аббата были даже отмечены имена немецкого водителя и сопровождает его груз монаха. Юлинг разыскивает ремонтный батальон танковой дивизии «Герман Геринг» и, предъявив служебный жетон сотрудника государственной тайной полиции, забирает «на пару часов» означенного солдата. Прихватив с собой и монаха, он отвозит обоих в полуразрушенный городок Кассино, где их в условленном месте поджидают два агента его группы. Здесь, в брошенном доме на окраине городка, недавний работник культуры со зверским видом выбивает из худощавого, болезненного вида солдата и довольно упитанного монаха с выбритой тонзурой на макушке всё, что ему нужно. На портативной пишущей машинке, привезенной с собой из Берлина, составляется ряд документов с датами и подписями. Часть бумаг с подписями была заготовлена еще в Риме.