Тело

Ольга Кельнер все так же лежала на софе со скрещенными руками и букетом тубероз. Она была точно такой, какой я ее оставил, только уже не дышала и на лбу зияли две ровные дырки, обожженные по краям.

Друзилла была убита выстрелом в упор.

Меня поразила другая деталь. Кроме трупа Ольги, в комнате никого не было. Непостижимо. Убийца должен быть здесь. Я отказывался верить, что Снэк Ленниган имел способность становиться невидимым, даже если, насколько я знал, никто его никогда не встречал.

В эту роковую секунду я почувствовал упершееся в ребро дуло пистолета, и голос произнес:

— Бросайте оружие, лейтенант!

Труп Ольги доказывал, что голос не шутит. Я бросил револьвер.

— А теперь, лейтенант, оттолкните его ногой.

Я повиновался. Пистолет пересек комнату и исчез под софой.

— Это вопрос элементарной психологии, — сказал он. — Я знал, что вы где-то прячетесь. Знал, что вы не убили Ольгу. Полицейский, тем более лейтенант, не станет просто так убивать, даже для продвижения по службе. Вот я и исправил ваше упущение, зная, что вы обязательно прибежите на выстрел.

— Вы прижались за дверью, — сказал я. — Когда я ее толкнул, она вас скрыла. А я кинулся, как бык на арену.

— Нельзя сказать лучше, — согласился он.

Это был антракт между двумя действиями. В первом потеряла жизнь Ольга Кельнер, она же Друзилла Пайс.

У меня были все основания бояться второго действия.

— Вы были очень любезны, что привезли Ольгу сюда. Это все упрощает, не так ли?

— В самом деле, Снэк.

— Вы хитро дознались до всего, — продолжал он спокойно. — Это, бесспорно, дало бы вам повышение по службе. Какая удача для меня, что вы работаете в одиночку. Иначе вы пригнали бы сюда целую вереницу полицейских машин. А так как вы обычно храните ваши проекты про себя, моя задача упрощается.

Я пожал плечами. Или, по крайней мере, попытался, потому что с холодным дулом под ребрами я мог сделать только жалкое движение… такое же жалкое, каким был сам.

— Я намереваюсь быстро закончить, лейтенант, — сказал Снэк. — Будьте любезны лечь на софу рядом с Ольгой. Тут хватит места.

— Это диктует ваша любовь к мизансценам, Снэк?

— Нет, здравый смысл. Таким образом вы не потеряете много крови и легче будет убирать. Конечно, как хотите, но пуля в голову значительно менее болезненна, чем в позвоночник… И результат наступает быстрее.

— Аргумент весомый, — согласился я, — и достоин'«торговца гробами.

— Значит, выбираете софу, лейтенант?

Я подошел к софе и остановился взглянуть на Ольгу. У нее было спокойное и светлое лицо, как у живой.

— Сожалею, что не могу украсить вас цветами, — сказал Снэк, — как вы галантно сделали это для Ольги. Очень красивый жест! Я вполне оценил его!

— Ни цветов, ни венков! — заявил я. — Но скажите моей маме, что я умер с улыбкой…

— Ложитесь на софу, лейтенант!

— Ну… раз вы считаете…

Это была поистине дурацкая смерть. Вас кладут рядом с трупом, дуло пистолета прикладывают к вашему виску, и остается только ждать выстрела… Отнюдь не в героических традициях, и, несмотря на мой нонконформизм, мне совсем не улыбалось стать зачинателем какой-либо новой традиции в этой области. Я откровенно не хотел умирать. Я откровенно хотел жить.

— Возможно, вы посчитаете меня придирчивым, Снэк, но, если позволите, я бы немного подвинул Ольгу, прежде чем лечь. Тут явно не хватает жизненного пространства.

— Ладно, — сказал он, — но поторопитесь!

Я наклонился, подсунул одну руку под плечи мертвой, другую под ее колени, и поднял. Одна ее рука упала, болтаясь в воздухе, и цветы рассыпались по софе.

Я выпрямился и одновременно повернулся вокруг себя, понимая, что у него будет время спустить курок, прежде чем я сделаю полный оборот, но я рассчитывал на другое.

Другое — это была Ольга.

Когда я повернулся, голова и плечо трупа толкнули руку Снэка, и он покачнулся. Раздался выстрел, и острая боль обожгла мне бок. Продолжая поворот, я заставил Снэка отступить еще больше, не давая ему опомниться, и наконец встал лицом к нему. Он еще покачивался, стараясь установить равновесие и направить на меня пистолет.

Изо всех сил я бросил Ольгу на него. Под грузом мертвого тела он упал, уронив оружие. Он распластался под телом Ольги, которое как будто обнимало его, лежа с ним лицом к лицу. С криком Снэк оттолкнул труп и перевернул его на спину.

Я мог бы наклониться и взять его оружие. Но не сделал этого. Есть границы человеческих злодеяний.

Снэк Ленниган их переступил.

Я ударил его каблуком в живот, и Снэк согнулся вдвое.

Я сделал так еще два раза, а на третий он уже не реагировал. Он лежал неподвижно и издавал неопределенное бульканье.

Только тогда я подобрал пистолет и сунул его в карман.

Потом осторожно поднял Ольгу и положил на софу, скрестив ей руки. После этого ухватил Снэка и положил рядом с ней.

Когда я вынул пистолет, его глаза встретились с моими, и он понял. Собрав все силы, он прошептал хрипло и жалобно:

— Нет! Вы этого не сделаете!

— Почему нет, Снэк? — спросил я. — Вы убили кучу людей: Анжелу Маркон, Лейлу Кросс, Ольгу Кельнер.

Всего минуту назад предполагали быстренько отправить меня в мир иной…

— Вы этого не сделаете!

Его глаза были готовы вылезти из орбит от страха.

— Прощайте, Родинов!

Я приложил дуло к его виску и спустил курок. Потом, достав платок, вытер оружие и вложил его в руку Родинова, прижав его пальцы к рукоятке. Но рука упала в пустоту, и пистолет покатился на пол.

Я достал из-под софы свой пистолет и вложил его в кобуру. Только тогда я осознал две вещи: жгучую боль в боку и страшную жажду.

Глава 14

Открылась дверь, и показалась миссис Лейверс в шерстяном халате и с ощетинившейся бигуди головой.

— Я так и знала… — мирно сказала она. — В такой час может прийти только один человек — лейтенант Уилер.

— Вас не затруднит разбудить шерифа и сообщить ему, что я здесь?

— Попробую, — сказала она скептически, — но я не уверена, что смогу это сделать, даже если архангел Гавриил одолжит мне свою трубу!

— Можно сделать другое, — сказал я, — вы снимете ваши бигуди, и я вас украду.

Она коснулась своих седых волос и сказала с состраданием:

— Вы требуете от меня слишком многого, лейтенант.

Это разобьет сердце поставщика льда!

— Как могло случиться, что я так же люблю вас, как ненавижу вашего мужа? — спросил я.

— Очень просто. Я женщина, а он всего лишь ваш патрон. — Она повернулась ко мне спиной. — Идите в гостиную, а я постараюсь разбудить его величество, а потом поставлю кофе. Но, если меня спросят, зачем я утруждаю себя, готовя вам кофе среди ночи, мне будет трудно ответить.

— Потому что вы меня любите, — сказал я. — Признайтесь!

Через пять минут в комнату вошел Лейверс.

— У вас такой вид, будто вы видели призрак! — заворчал он.

— А я и видел — Снэка Леннигана.

— Вы говорите о Кауфмане?

— Я говорю о хозяине» Тихой гавани «, некоем Алексе Родинове, который в настоящее время мирно покоится в собственном заведении.

— Не надо загадок, Уилер!

Я ему все описал: мое свидание с Друзиллой, действие восстановителя цвета волос. Рассказал, как, против ожидания, Родинов убил Друзиллу. Лишь в конце своего рассказа я слегка исказил истину.

Я сказал ему, что обыграл Родинова. И, поддавшись его мольбам, позволил ему самому совершить над собой суд. Глядя на поджатые губы Лейверса, я подумал, что он не поверил ни одному моему слову. Но это было не так уж и важно.

— Я располагал кое-какими фактами. Бонд мне говорил, что, по словам Лейлы Кросс, Друзилла тоже работала на Снэка Леннигана. Когда я допросил Друзиллу, она призналась, но клялась, что не знала Снэка.

Я ей поверил, потому что ни одна из этих тайных шлюх, видимо, не знала, кто он. Я делал обыск у Кауфмана в надежде найти труп Ольги Кельнер, а нашел только труп Марлен Кауфман. Ольга Кельнер как будто испарилась. Но так не бывает! И у меня мелькнуло: если Ольги нет среди мертвых, так, может быть, ее надо искать среди живых? Внезапно мне пришла мысль: Друзилла полностью соответствовала приметам Ольги, только одна рыжая, а другая — блондинка. Похоже, она не носит парика, значит, краска?