Страница 39 из 88
– Разве ты не понимаешь, что нужна мне?
– Ты предлагаешь… брак? – она уставилась на него, пораженная, ошеломленная, почти уже готовая сдаться.
Он мягко ткнулся носом в ее висок и подумал, насколько же она глупа. Но он затащит ее в постель еще до захода солнц.
– Тревагг, оставь ты девчонку в покое, – Балу говорил тихо, чтобы не слышала Ночная лилия, которую оставили в общем зале.
Офицер службы безопасности торчал, сгорбившись, в двери клетушки готала, пока тот производил денежный перевод и искал информацию о билетах на «Звездный лебедь», который уйдет завтра утром. По мнению Фелтиперна, меньшее, что он мог сделать, это обеспечить девушке вылет с Татуина – третьим классом, разумеется, – куда она пожелает. К тому же после того, как он ее получит, незачем ей будет болтаться здесь. Да еще и с вбитым в голову расчетом, что он женится на безмозглой пришлой цыпочке, как бы хороша она ни была в постели.
– Оставить в покое?
Не веря своим ушам, Тревагг обернулся к человеку. Он тоже говорил тихо, чтобы не услышала Ночная лилия. Та сидела за пустым столом, склонив голову в робком восторге, и играла кончиками полуопущенной вуали.
– Ты сам видишь эту… сладкую малышку и говоришь мне оставить ее в покое?
Балу обернулся, чтобы рассмотреть ее. По температуре и отзвуку сердцебиения Тревагг понял, что собеседник находит девушку не более привлекательной, чем йава, и его охватило раздражение, отвращение перед лицом полной бесчувственности людей.
– Тревагг, – рассудительно сказал офицер, – большинство рас и цивилизаций изгоняют тех, у кого рождаются дети-гибриды. Если ты находишь ее привлекательной, наверное, у вас достаточная совместимость, чтобы обеспечить ей ребенка. Ее жизнь пойдет к сарлакку.
Фелтиперн издал резкий короткий смешок.
– Поверить не могу! Ты стоишь от нее в двух метрах и говоришь мне о совместимости? У тебя что, вообще нет половых желез?! Если бы она беспокоилась о своей жизни, не поехала бы по Галактике в этой своей вуальке.
Офицер предупреждающе положил ладонь на плечо Тревагга, и тот ошеломленно замолчал. Балу редко выказывал заботу хоть о чем-нибудь, но сейчас в темных глазах была угроза.
– Ну, хорошо. Я свожу ее на прогулку, вот и все, – терпеливо пообещал готал. – Если она откажет, я не стану настаивать.
Но после трех бокалов в кантине Мос Айсли, когда он вернулся в офис и взял Ночную лилию под руку, не похоже было, что она собирается ответить отказом. И неважно, обещал он ей брак или нет.
– Не верю своему счастью, – ворковала девчонка, когда они шли по пылающей, как начищенная медь, пыльной улице. – Неужели ты действительно любишь меня так сильно, что готов жениться? Мужчины моего вида… боятся такого обязательства. Боятся отдать все ради любви.
– Ваши мужчины глупцы, – рыкнул Тревагг, упиваясь головокружительным ароматом ее сексуальности.
Он не стал говорить, что то же самое думает и об их женщинах. Оглянулся на тень от зданий через улицу и успел заметить грязные одежды и яркий рыжий шарф… Пилокам, продавец здоровой пищи. Направляется к управлению. Кусочки мозаики сложились воедино. Балу знал. Пилокам видел джедая. Готал пришел в крайнее раздражение.
Он уже сказал Ночной лилии, что купил для нее билет на «Звездный лебедь». Она тогда повисла на нем и, заглядывая в глаза, спросила, взял ли он билет и себе, чтобы отправиться вместе с ней на Х’немтхе и сочетаться там браком со всеми церемониями на гордость матери и зависть сестер. Тревагг отделался обещанием прилететь через несколько дней.
– Ты же знаешь, я должностное лицо на службе Империи. Я не могу все бросить так сразу.
Но все шло к тому, что отвязаться от нее окончательно не удастся.
У Пилокама могла быть только одна причина явиться в управу – доклад Балу. А тот, несмотря на усталый и неряшливый вид, не станет терять времени. Он проведет расследование и доложит наверх.
Значит, Треваггу придется нанять кого-то для убийства Балу сегодня же. В обычных обстоятельствах он связался бы с Юбом Вегну, поговорил с ним, назначил встречу с Джаббой Хаттом, подготовил деньги… Сколько мороки! Свободных наемных убийц и так кишмя кишит в Мос Айсли, и большинство их ошивается в одноименной кантине. Вряд ли так уж сложно повстречать там кого-нибудь из них. Разговор, вероятно, будет короткий и приятный – для того и существуют наемники, чтобы делать жизнь легче тем, у кого есть другие занятия. Времени оставалось достаточно, чтобы успеть еще и получить удовольствие совсем другого рода от Ночной лилии в гостинице Мос Айсли.
Когда попадаешь в канцелярию с улицы в полдень, кажется, что вошел в прохладный грот. Когда ближе к вечеру уходишь с раскаленной пыльной улицы и спускаешься в полутьму кантины, кажется, что тебя проглотила банта с несварением желудка. Глаза охотника мгновенно переключились с дневного зрения на ночное, когда Тревагга окатила шквальная волна ментальных излучений. Пересекались и накладывались друг на друга десятки электромагнитных полей, личная аура каждого сливалась с прочими и превращалась в гудение, словно поблизости поселилась громадная туча насекомых. Здесь доминировали раздражение и недовольство, усиленные присутствием чужаков и приемом всех сортов психо– и нейрорелаксантов, какие только известны в Галактике. Очень похоже на рынок, но намного мрачнее, без яркой приправы стремления заработать на жизнь. Мысли и эмоции, что кружили в дымной полутьме, окрашены в темные тона, в них вкус опасности. И задорная мелодия маленького оркестра инсектоидов не помогала развеять атмосферу, скорее, наоборот, оттеняла ее.
– Нам правда нужно идти сюда? – прошептала Ночная лилия.
Она вцепилась в локоть Тревагга почти до боли. Готал погладил ее руку. Ее страх взывал к его охотничьему инстинкту так же, как раньше ее беспокойство стало сигналом приглашения начать завоевание. Он едва сумел не поддаться желанию раздавить ее в объятиях. Вместо этого положил ладонь ей на затылок и сказал:
– Со мной ты в всегда безопасности, цветок мой.
Они заняли стол слева от входа, и Ночная лилия круглыми от изумления и страха глазами принялась разглядывать заведение. За обедом она призналась Треваггу, что впервые улетела с родной планеты и все здесь ей в новинку. Было весело наблюдать, как она расслабляется под воздействием напитков от Вухера. В соседней кабинке шла незаконная карточная игра с участием мерзкого гивина, гигантского одноглазого абиссина и большого пушистого белого нечто неизвестной Треваггу расы. Дальше косматый и злобный на вид шиставанен в одиночку потягивал свой напиток.
Ночная лилия вздохнула, хихикнула над цветом своего второго напитка и спросила:
– Ты точно хочешь, дорогой? Физическое соединение это такая важная вещь, оно вызывает страх и трепет…
Тревагг рыскал по толпе взглядом и, что более важно, чувствами. Он искал ментальные вибрации опасности и крови, ощущение охотника, каким был когда-то и он сам.
– Не беспокойся, – отвлеченно утешил он ее. – Нет такой жертвы, которая была бы слишком велика по сравнению с моими чувствами к тебе.
Она не могла даже уличить его во лжи, не обладала достаточной чувствительностью к флюидам его мозга. За это он презирал ее. Она – такой лакомый кусочек, так невинна… и так глупа. Неудивительно, что они запрещают девственницам вылетать с планеты, – тоже по ее словам. Стоит им попасть за ее пределы, и они уже не вернутся. По крайней мере, в том же качестве.
Но эти мысли шли где-то на заднем плане, а основная часть его внимания была посвящена поискам охотника. Два рослых существа женского пола, что расположились у бара, подходили как возможные кандидаты: от них летели искры опасности, исходило свечение, подобное языкам пламени, какое встречается у некоторых наемных убийц. Но смущал цвет ауры. Родианец за карточным столом от шума нервно дергал маленькими, похожими на уши трубочкой усиками-антеннами – тоже вариант. Определенно наемный убийца… но сможет ли он одолеть Балу? Шиставанен – да; он выглядел достаточно большим и крепким, чтобы одержать верх над человеком. Темноволосый человек в соседнем закутке, что разговаривал с громадным вуки, – возможно. В нем присутствовала нужная резкость, но не было только мрака в сердце. Сухопарое существо мужского пола с кальяном у барной стойки – совершенно точно. Излучение, идущее от него, было темным и страшным, но к ним примешивался такой холод, что Тревагг засомневался, можно ли к нему обратиться вообще. Этот убивал за сумасшедшие деньги или ради собственного удовольствия. Две крайности и никакой середины.